Последний штрих, стр. 6

– Ну да, – сказала Брин, взяла Сесил за руку и потащила прочь, помахав нам на прощание. – Разумеется.

Костер приятно согревал, освещая лицо Зака, повернутое ко мне в профиль. Мне казалось, что ни с кем в жизни я еще так хорошо не разговаривала, но теперь-то я понимаю, что это был типичный треп первокурсников. Оба мы скучали по дому; а я часто вспоминала своего старшего брата Генри: мне очень его не хватало. В Боулдере нам нравилось то, что времена года здесь по-настоящему сменяют друг друга: осины желтеют по осени и дружно роняют листву с первым снегом. Мы еще не знали точно, кем станем, и эта неопределенность даже радовала: жизнь представлялась нам увлекательным приключением со счастливым концом. Я рассказала, что всегда мечтала быть художником, но в последнее время с искусством у меня не ладится: школьная учительница рисования, миссис Колдеруэлл, всегда хвалила мои работы, а нынешняя преподавательница и ее любимчики, которые сами-то рисуют так себе, прямо-таки громят мои творения во время критических разборов в конце занятий. Еще мы поболтали о том, как нам нравится Боулдер и что это место обладает каким-то волшебным очарованием.

– А ты знаешь, что это проклятое место? – спросил Зак, облокотившись на охапку сена и обернувшись ко мне.

Я покачала головой.

– Говорят, что когда эти земли отняли у индейцев, они наложили на них заклятие. – В отблеске костра его волосы отливали медью. Так и хотелось их погладить. – Поэтому Боулдер так притягателен: любой, кто приезжает сюда, навеки остается в этом маленьком раю, не подозревая, что на самом деле это тюрьма.

– Ты можешь выписаться из отеля в любое время, – пропела я, дразня его, – но никогда не сможешь уехать [6].

Зак рассмеялся и велел мне заткнуться.

– Кстати, – спросил он, – ты уезжаешь летом домой?

– Нет, хочу остаться здесь. Брин и Сесил отыскали дешевую квартиру в Пенсильвании, так что попытаюсь уломать родителей. Разумеется, придется где-нибудь подрабатывать.

– Мы с приятелем Дэвидом тоже мечтаем найти квартиру.

– Обязательно найдете. Заклятие индейцев вам в этом поможет.

– Точно, – согласился Зак и затянул писклявым фальцетом: – Добро пожаловать в отель «Калифорния», такое прекрасное место, такое прекрасное место... – На нас стали оглядываться. Тогда Зак встал и изображал солиста группы «Иглз», пока парни из студенческого братства не начали аплодировать. – В отеле «Калифорния» всегда много места...

Я покраснела и потянула его за руку, умоляя перестать.

– Пожалуйста, Зак, хватит!

От хохота у меня начались колики в животе. Но он не унимался,

Зак проводил меня до общежития. Я немного захмелела, да и он тоже хватил лишнего. Пожалуй, я даже здорово перебрала, потому что вдруг расхрабрилась. Я знала, что не взяла ни умом, ни лицом, ни фигурой, но, учась в колледже, открыла для себя, что когда в крови играет алкоголь, а в воздухе пахнет сексом, я раскрепощаюсь, как никогда. По мнению Сесил, в глубине души я мечтала о настоящих чувствах и напивалась для того, чтобы, упав на кровать с первым попавшимся, наслаждаться иллюзией недостижимой любви. Сама я считала, что стала такой доступной потому, что в школе несколько лет тщетно пыталась понравиться парням.

Когда мы добрались до моей комнаты, я пригласила его зайти.

– А как же соседка? – спросил Зак.

– Я живу одна.

Он вскинул бровь и улыбнулся.

Я повернула ключ и, не зажигая света, начала целоваться с ним в темноте. Наши пальцы запутались в волосах друг друга. Вскоре моя футболка уже валялась на полу, а руки Зака ласкали мою обнаженную спину. Потом мы очутились на кровати. Помню, целуясь с ним, я подумала, что губы у него, как спелая клубника. Время от времени я ударялась локтем или коленом о кирпичную стенку, возле которой стояла моя кровать, и царапала кожу, но мне было плевать. Поцелуи становились все более страстными, и мои руки спускались все ниже: мне казалось, Заку это будет приятно.

– Джесси, подожди.

Он притронулся к моему запястью.

Я замерла.

– Что-то не так?

В окно смотрела луна, и в ее блеклом свете кожа Зака отливала голубизной.

– Нам нужно поговорить, – сказал он.

– Как скажешь. – Я села и натянула на себя простыню.

– Ты мне очень нравишься, – начал он.

– Господи! – воскликнула я, кутаясь в простыню. – Когда парень начинает фразу со слов: «Ты мне очень нравишься...», это не предвещает ничего хорошего. Дай угадаю: ты уже встречаешься с девчонкой из своей общаги?

Зак покачал головой.

– Нет? Значит, не хочешь заводить серьезных отношений?

Он передернул плечами.

– Тогда сдаюсь. Выкладывай,

– У меня дома есть девушка.

– Серьезно?

– Мы с ней встречаемся еще с восьмого класса. С тех пор как поцеловались в пустом кабинете, сбежав с вечеринки, – признался он.

Я закусила губу и окинула себя взглядом: я лежала, завернувшись в простыню, рядом с парнем, который принадлежит другой. Мне вдруг стало жутко стыдно. Ну почему парни всегда рассказывают о таких вещах, когда на тебе нет одежды?

– Послушай, Джесси, мне очень жаль. – Зак дотронулся до моей руки. (Его извинений мне только и не хватало!) – По правде сказать, я хочу с ней расстаться. Честное слово. Но мы уже так долго встречаемся, и она постоянно твердит, что готова к близким отношениям, однако всякий раз, когда я завожу разговор на эту тему, она делает вид, что не слышит, так что я не знаю.. – Он взъерошил волосы. – Я ничего не знаю.

– Вот, значит, почему ты пошел меня провожать! Решил, что я-то точно к этому готова. – Завернувшись в простыню, я встала, чтобы одеться, а он так и остался лежать на постели в одних трусах, и вид у него был дурацкий. Впрочем, плевать я на него хотела. – Все ясно. Хорошо хоть вовремя одумался.

– Не говори так! Ты мне на самом деле очень нравишься. – Он оперся на локоть. – Я все испортил. Я придурок. Абсолютный.

Я пошарила по полу, разыскивая футболку.

– Ты не придурок. – Натянув на себя футболку, я отбросила простыню. – Любой парень на твоем месте поступил бы так же.

– Спасибо тебе. – Зак спустил с кровати голые ноги, нашарил ботинки и замер. – Подожди: а может, нам взять тайм-аут? Как тебе такая мысль? Понимаешь... Мне кажется, я все же расстанусь со своей девушкой. Возможно, когда это произойдет, мне захочется тебе позвонить. Ничего, что я так говорю? Как знать, может, все у нас наладится и мы продолжим с того места, где остановились?

Я стояла, не зная, что делать.

– Хочешь сказать, я тебе нравлюсь? – спросила я.

– Нравишься. Честное слово. Может, это глупо звучит, но с тобой интересно поговорить.

Я смерила его взглядом.

– Когда ты так на меня смотришь, я чувствую себя идиотом, – усмехнулся он.

– Это ты зря. Послушай... – Я попыталась придать голосу беспечность, хотя на душе было тяжко – еще чуть-чуть, и снова бы оказалась в постели не с тем парнем. – Можешь мне позвонить. Кто знает, вдруг ты мне опять понравишься.

Зак встал, натянул брюки и снял со спинки стула куртку.

– Обязательно понравлюсь. Иначе и быть не может. – Он улыбнулся. – Ты не дашь мне свой телефон, Джесси? Я записала номер.

Зак поцеловал меня в лоб. Сказал, что хочет, чтобы все было по-честному, и еще раз извинился. После этого он ушел.

Глава 5

Лови момент

Пока Брин выезжала с больничной автостоянки, я стащила из пиджака Дэвида сигарету. Она была вся скрюченная, словно сломанный палец. Брин все уши мне прожужжала насчет вреда курения, и я даже подумывала бросить, только чтобы она заткнулась. Но вот на курящего Дэвида она смотрела сквозь пальцы – лишь бы дома не дымил. Сам он обещал бросить, как только закончит писать коды к видеоигре; работа эта была нудная и требовала уединения. Вообще-то он мечтал писать сценарии: тоже нудное и требующее уединения занятие, зато творческое. Дэвид был ярым поклонником фантастических фильмов, участвовал в съездах фанатов и готов был до хрипоты спорить, доказывая, что Уильям Шатнер – истинный гений. Дэвид, хакер, чемпион по компьютерной игре «Хэло» и волшебник из настольной ролевой игры «Ди энд Ди», был единственным мужчиной, перед которым преклонялась Брин.