Последний штрих, стр. 2
– Ты хоть сама-то себя понимаешь?
Я громко фыркнула, чем удивила всю аудиторию и себя прежде всего. Сесил и Брин рассмеялись. После семинара они пригласили меня в забегаловку «Джабберуоки» выпить кофе и обсудить занятия. С тех пор не проходило дня, чтобы я с кем-нибудь из них, а то и с обеими сразу не поговорила.
– Не представляете, каким запутанным делом приходится сейчас заниматься, – заявила Брин, протопав к нашему столику в «Хаус оф пайз».
Мы выбрали солнечное местечко, достаточно яркое для Сесил, которая ненавидела темные углы, и достаточно просторное для Брин, которая любила сидеть развалившись. К тому же поблизости не было зеркала – ненавижу смотреть на себя, когда я ем. Перегородки между столиками в «Хаус оф пайз» были обиты дешевым синим кожзаменителем, столы покрыты потрескавшейся огнеупорной пластмассой, а пол устлан паркетом с уродливым узором из ромбиков. Мы часто посещали это место, с тех самых пор как переехали в Лос-Анджелес. (Брин поступила на юридический факультет Южнокалифорнийского университета; Сесил последовала за дегустатором Заком, который надеялся сделать состояние на ресторанном буме в Лос-Анджелесе; что же касается меня, то я здесь родилась.) Я неплохо изучила это место и знала, какая официантка бесплатно заменит соус «Цезарь» на приправу из уксуса и оливкового масла, а какая всегда забывает принести воды.
– Иди сюда, самая сексапильная подружка невесты, – позвала Сесил и похлопала по стоявшему рядом стулу.
– Ну уж! Я просто толстуха, – возразила Брин. Она пролезла в наш отсек и уселась, скрестив ноги.
– А я тогда кто? – простонала Сесил. – Придется мне выходить замуж, завернувшись в гигантскую простыню.
Я, пожалуй, весила фунтов на пятнадцать больше, чем обе они, вместе взятые, но я уже давно поняла, что, когда речь заходит о красоте, ни здравой оценке, ни чувству реальности просто нет места.
– Значит, так, – продолжила Брин. – Одна организация решила купить небольшую компанию, которая производит упаковки для крупных корпораций – производителей хлопьев и тому подобного. Они выходят с предложением и покупают компанию. Но вот что интересно: получив денежный перевод, акционеры решают перевести полученные средства на зарубежный счет...
– Сес, – сказала я, – ты улавливаешь, о чем она говорит?
– Мне так скучно, что я даже не слушаю, – вздохнула та.
– Какие же вы зануды! – Брин взяла меню. – Тогда скажите: какой животрепещущий вопрос вы обсуждали до моего приезда?
– Рыбу, – хором отозвались мы с Сесил.
Я объяснила Брин, в чем дело. Сесил уже давно решила, что на свадьбе, которая состоится через две недели в жасминовом саду отеля «Санта-Моника», будут подавать лосося. Сесил считала, что курица всегда выходит немного суховатой, а мяса с кровью она не ест. Но Зак неожиданно воспротивился. Вчера вечером, когда ничего не подозревавшая Сесил чистила зубы, он заявил, что обожает бифштекс. К тому же бифштекс казался ему классическим блюдом, которое лучше всего подходит к декабрьской свадьбе. Она пыталась объяснить, что меню уже отдано в печать и что до свадьбы остались считанные дни, но он уперся как баран.
– По-моему, он нарочно, – пожаловалась Сесил. – Нет, правда: на каком-то подсознательном уровне ему нравится выводить меня из себя.
Мы с Брин переглянулись: нечасто случалось услышать о размолвках Сесил и Зака.
– Послушай, это должно было случиться. – Брин высморкалась в салфетку. – Такая уж у него профессия: дегустатор. Ему по штату положено быть привередой в еде.
Я кивнула.
– Вспомни, как мы в день рождения хотели удивить его обедом.
– Я несколько недель готовилась. Еще два месяца назад спросила Зака напрямик: «Будешь выкобениваться насчет еды или тебе все равно?», и он сказал: «Нет, это твой праздник, заказывай что хочешь», и все в таком духе...
– Что ж, это действительно твой праздник, – поддакнула Брин. – Когда я планировала нашу свадьбу, Дэвид даже пикнуть не смел,
– Вот именно. Мой праздник, мое меню.
– Но почему? – спросила я. – Почему свадьба считается праздником только для женщины?
Обе посмотрели на меня так, словно я вдруг залаяла по-собачьи.
– Я не тебя имею в виду, Сес, просто поинтересовалась. Знаете, друг моего брата Генри – Хамир – рассказывал, что на мусульманских свадьбах именно жених приезжает в разукрашенной машине или верхом на коне в изысканном наряде и только потом появляется невеста, чтобы подписать контракт.
– Спасибо тебе, Джесси, за урок культурологии и женоненавистничества, – фыркнула Брин.
– Не все мусульмане женоненавистники...
– Господи! – Сесил уронила лицо в ладони. – Нет, я тебя поняла. Я становлюсь похожа на этих кошмарных, истеричных невест. Ладно, не буду больше спорить насчет меню с будущим мужем.
– Который само совершенство, – прибавила я.
– Да, само совершенство, – улыбнулась Сесил. – Знаешь что? Можешь прийти хоть в балетной пачке и в манто из кошки, а бифштекс хватать руками. Мне плевать.
– так и собиралась сделать, – хихикнула Брин. Я пожала плечами:
– Ну вот, теперь сюрприза не получится...
– Давайте сменим тему. – Сес обернулась ко мне. – Объясни мне еще раз, почему одинокой быть хуже, чем замужней?
Глава 2
В моей мансарде
Когда Сесил спрашивала меня, почему лучше не назначать свидания кому ни попадя – хотя за ней такого никогда не водилось, – я считала своим долгом поделиться личным опытом. Я рассказывала истории из своей жизни самоуничижительным тоном, с придыханием, словно была героиней наших любимых романтических комедий. На самом-то деле я не была ни влюбленной недотепой, ошибочно желавшей отпугнуть своего «единственного», дабы выиграть пари у коллег по работе; ни гадким утенком, который вот-вот превратится в лебедя. Я просто была неудачницей. Только за последние два года у меня были: Арти, дизайнер по продукции, который носил очки в стиле Джона Леннона и сходил с ума по своей бывшей жене из Барселоны, вышедшей за него ради визы (с моей помощью он хотел забыться и отомстить прежней супруге); Марк, архитектор, выросший в Шанхае, – он напоил меня китайским пивом, объяснился в любви и заявился ко мне домой с мужиком, который оказался японским дизайнером по футболкам; и Дафф, владелец магазина одежды, который сказал, что разведен, и это было правдой, однако умолчал о том, что встречается с другой женщиной (это выяснилось, когда он разослал всем своим знакомым е-мейл, где сообщалось, что они с ней сбежали в Вегас). И еще трое-четверо мужчин, отношения с которыми продлились совсем недолго, так что о них и упоминать не стоит.
Брин предупреждала меня, чтобы я не торопилась спать с этими парнями – мол, если выждать, больше шансов завязать длительные отношения. Ну как объяснить этой воинственно настроенной феминистке, что, как это ни сентиментально звучит, я пробовала применить ее тактику к нескольким мужчинам, но и они мне тоже звонить перестали? Зачем же отказывать себе в единственном удовольствии? Все, чего я могу добиться, – это переспать с ними.
– Ну вот, значит. – Я отхлебнула кофе и выдала последнюю новость: – Вчера в три часа ночи звонил Айра, хотел ко мне заехать, а я спала и звонка не услышала. А наутро – не поверите! – он заявил, что я его обманываю!
– Мне ужасно жаль. – Брин развернула брикетик жевательной резинки. – Ты хоть встречаешься с этим парнем по-настоящему?
– Нет. Он миллион раз повторял, что не желает заводить серьезных отношений.
– Но ты все равно с ним спишь, – заметила Брин.
– Возможно, он хочет большего, просто не знает, как об этом сказать, – предположила Сесил.
– Милая моя! – Я погладила ее по идеальному плечу. – Естественно, каждый взглянувший на тебя парень хочет большего, поэтому тебе сложно представить, как это – быть отвергнутой. Я думаю, Айра слишком высокого о себе мнения и искренне полагает, что я должна по нему сохнуть, независимо от того, нужна я ему или нет.