Желтая маска, стр. 18

Глава XIV. «Чулок опять не распускается»

Я проснулся в девять утра. Настроение было ниже нуля. Когда раньше я оставался в квартире один, то и квартира оставалась одна — я убегал играть без каких-либо объяснений и разрешений. Но в это воскресное утро мне не хотелось выходить за порог. Я сидел по-турецки на ковре в своей спальне, брал вафли из придвинутой поближе коробки, сосредоточенно размышлял и ронял крошки. Мама по возвращении обрадуется тому, что я размышлял не во всех комнатах.

— Эх! — простонал я. — Если бы я вчера связал этого Джерри, сейчас бы меня уже ждала поездка за границу! Глупо было оказаться таким сентиментальным. Настоящий разведчик должен быть твердым, как монолитный гранит!

С улицы свистом просигналил Крум.

Я открыл окно:

— Что такое?

— Чулок начинает распускаться! — взволнованно крикнул мой друг.

Не успел я сказать вторую часть пароля, как с балкона соседнего этажа послышался голос тети Пиронковой:

— Это ум у тебя распускается! А мои чулки все хорошо связаны.

Интересная она, соседка, — ничего не понимает ни в паролях, ни в аллегориях! Наверное, думала о своих шерстяных чулках, вывешенных для просушки на балконе и развевающихся на нейлоновой веревке, как разноцветные флаги на реях корабля.

— Крум, поднимайся ко мне, — сказал я тихо.

— Четыре минуты назад, — ответил он, явно не услышав меня.

Я знаками объяснил ему, что не надо орать, а надо подняться на 85 ступенек. Крум поднял плечи. Гримаса на его лице означала: «Не важничай!»

Но все-таки он послушался меня и без возражений вошел в подъезд.

Прежде чем открыть ему, я предусмотрительно спрятал коробку с вафлями в книжный шкаф. Можно было не опасаться, что он будет искать ее там, — Крум избегал таких шкафов. Расставил стулья в гостиной. Я видел, что так всегда делает мама, когда к нам приходят гости. Осталось только открыть дверь.

Снизу уже слышались голоса и пыхтение.

— Вы что, не можете вытереть как следует ноги, прежде чем идти по лестнице? На ваших ботинках, наверное, по пять кило грязи.

Через несколько секунд моему взору открылось интересное зрелище. Впереди шли Крум и Жора Бемоль, потом незнакомый малыш с повязкой на лице, в нахлобученной до носа лыжной шапке в черные и красные ромбики, а за ним — Стефан Второгодник и Валентин. Было ясно, что мальчишка не любит турпоходов по лестницам, потому что авангард тащил его за концы расстегнутого пояса, а арьергард настойчиво подталкивал в ребра.

— Ну и игра! — возмутилась тетя Пиронкова. Дверь за ней с громом захлопнулась.

— Докладывайте! — приказал я.

— Дай сначала войти. Дело серьезное!

Вошли. Все разулись и остались в носках. Кроме мальчика. Его разул я. Он ничего не видел из-за шапки.

— Товарищ командир, захвачен пленный, — гордо рапортовал Жора Бемоль. — Вот он перед тобой, один из ближайших сотрудников Джерри Блейка, во всем своем ничтожестве!

— Он сам замаскировался? — спросил я возмущенно.

— Мы ему помогли, — выпятился Крум. — Чтобы не пищал и лишнего не видел. Применили подручные средства: его собственный галстук плюс шапку Валентина.

— Хорошо сделали! — сказал я. — Не напрасно я избрал вас в помощники.

Свалили пленника на стул в моей спальне, сняли с него шапку и вынули изо рта кляп. Перед нами предстал обыкновенный первоклашка с розовым личиком и такими длинными ресницами, что ему позавидовала бы любая артистка.

— Предлагаю перекрестный допрос! — сказал Стефан.

— А я предлагаю — как скажет шеф! — подмазался Валентин. — Может, у него свои методы? Или другое мнение?

Другого мнения не было, но мне хотелось знать не меньше, чем знали остальные. В сущности, все было очень коротко. Мои люди собрались у почтамта в полдевятого. Они хотели придумать какое-нибудь успокоительное средство, потому что после вчерашней неудачи я походил на сомнамбулу. Они уже разгорячились и кричали так, что их мог слышать весь город, когда к голубому почтовому ящику робко подошел вот этот розовый мальчик. В руке он держал конверт. Из-за того, что дед Жоры был когда-то моряком, внук по наследству получил отличное зрение. Он издалека прочитал адрес на конверте и…

Наступила короткая пауза.

— И что? — безразлично спросил я.

— И сразу привели к тебе помощника нашего врага!

— Как вы узнали, что это его помощник? — мой голос оставался бесстрастным.

Валентин торжественно вынул из своего кармана конверт:

— Читай!

Вверху было написано:

— Нет ни малейших сомнений! — изумился я. — Пишущая машинка та же самая!

Потом я сел напротив первоклашки, дал знак рукой, и перекрестный допрос начался:

— Фамилия, имя, отчество?

— Тинков Петр Христов, но все зовут меня Пепи.

— Гражданин Пени, это ты и есть тот самый «доброжелатель», который опускает всякие конверты в мой почтовый ящик?

— Никакой я не доброжелатель.

— Что в этом конверте?

— Письмо для Венци из Враца.

— Кем тебе доводится Венци?

— Двоюродным братом.

— Он тоже в банде?

— В какой банде?

— Джерри Блейка, человека в желтой маске.

— Я его не знаю. Мама не разрешает говорить с дядями из других стран. Сперва надо выучить иностранный язык, чтобы ей не было за меня стыдно.

— Что ты делал сегодня утром до того, как вышел на задание?

— Съел два пирожка.

— С повидлом или с творогом?

— Крум, не затягивай допрос!

— На скрипке играешь?

— Жора, не уводи в сторону.

— А в вашем классе доклады читают?

— Валентин, ты ничуть не меняешься!

— А сигареты у тебя есть?

— Нет. Мама курить не разрешает. Курить — здоровью вредить!

— Это уж точно. Сам убедился. Глянь, какой ожог!

— Стефан, убери язык. По этому пункту гражданин Пепи не нуждается в наглядной агитации.

Мальчишка чуть не рассмеялся. Он подумал, что мы играем с ним, ему стало очень интересно. Другие рассердились. Начали нервничать. Надо было приостановить допрос и навести порядок. Я объявил, что дальнейшие вопросы буду задавать только я, иначе мы до вечера не закончим.

— Принято, шеф! — сказал Валентин.

— Мы будем молчать! — добавил Крум от имени остальных. — Только давайте вскроем конверт.

Вскрыли. Письмо было нацарапано обыкновенным пером, да еще к тому же поломанным. Я еле смог разобрать только «Дорогой Венци» — и все. Не смогли прочесть дальше и мои помощники.

— Это шифр! — крикнул Жора Бемоль.

— Это не шифр, а письмо, — спокойно сказал первоклассник. — Просто у меня ужасный почерк…

— Прочти письмо, Пепи!

— Ничего не получится. Только Венци понимает мой почерк.

Мне вдруг захотелось оставить на его щеках несколько отпечатков пальцев, но я сдержался. Допрашивать надо культурно.

Валентин предложил сбегать к знакомому аптекарю. Уж если аптекари разбираются в почерках врачей, то этот поймут подавно.

— Хватит! — рассердился я. — Остается найти какого-нибудь древнего египтянина, читающего иероглифы!

Мальчику я сказал более кротко:

— Ты помнишь, о чем писал своему двоюродному брату?

— Помню. Спрашивал, как здоровье дяди, тети, дедушки, бабушки, тети Дафины, дяди Станимира, Поли, Гоши, Тоши…

— Хорошо. Нам достаточно и этого списка. Еще что?

— Еще? Еще я просил его прислать мне почтовые марки о Балканской олимпиаде. Можно и испорченные…

— До сих пор ты вел себя хорошо. Надеюсь, что ты честно ответишь и на последний вопрос. Кто, где и на какой машинке отпечатал адрес на этом конверте?

— Кто?

— Где?

— На какой машинке?

Была достигнута высшая точка напряжения. С нашей стороны требовалась полная выдержка. За себя лично я не беспокоился, но остальные детективы встали со своих мест. В их глазах сверкали молнии.

К несчастью, в этот момент первоклашка испугался. Стул под ним начал стучать в такт его зубам. Он посмотрел на нас с неясной надеждой и мольбой, но понял, что мы неумолимы.