Три метра над небом. Я хочу тебя, стр. 7

— Посмотрите, это же машина Джеймса Бонда.

Клаудио глазам своим не верит.

— Именно эта?

— Ну, нет, конечно! — продавец пытается определить по его глазам, не шутка ли это. — И знаете, почему? Потому что та, из фильма, была «Z3», «BMW» предыдущей серии, и ее уже наверняка отправили на слом или выставили на каком-нибудь аукционе! А эта — круче, такая была в «Двенадцати друзьях Оушена» или в «Одиннадцати», не помню уже. Короче, на ней ездили Джордж Клуни, Мэтт Дэймон, Энди Гарсиа, Брэд Пит, а теперь… поедете вы!

Клаудио слабо улыбается.

— Может быть…

Продавец понимает, что перед ним — классический тип «долгоиграющего» покупателя. Но он не знает настоящей правды. Перед мысленным взором Клаудио — беспощадная тень, ужасная голограмма, лазерная проекция, он цепенеет при одной мысли о жене. Парень надеется разогреть потенциального клиента с помощью дополнительной информации. Он кружит вокруг машины, выдавая цифры: скорость, расход топлива, всевозможные рабочие характеристики и, конечно, упоминает гибкие схемы продаж.

— Кстати… — Клаудио цепляется за последнюю фразу, и какая-то надежда звучит в его голосе. — Вы ведь принимаете машины в зачет?

— Конечно, а как же иначе? Хотя в данный момент вторичный рынок не слишком востребован.

Клаудио и не сомневался.

— А вы могли бы взглянуть? Она у меня здесь, на улице.

— Разумеется, пойдемте посмотрим.

Клаудио, в сопровождении продавца, выходит из магазина.

— Вот она.

Он с гордостью показывает свой темно-серый блестящий «Мерседес». Теперь молодой человек серьезен, внимателен и дотошен. Он осматривает машину, иногда касается ее, проверяя, не было ли восстановительных работ, не видных невооруженным взглядом. Клаудио старается его успокоить.

— Я проходил все ТО в срок, недавно вот резину поменял…

Продавец обходит машину и смотрит на другой бок, тот, что поцарапан «Веспой». Клаудио пытается отвлечь его внимание.

— А на прошлой неделе я сделал полный осмотр.

Но такого профессионала не проведешь.

— Ясно… а вот здесь вы не слабо стукнулись!

— Да это дочки. Тысячу раз им говорил: ставьте «Веспу» у стены, все без толку!

Продавец пожимает плечами, как бы говоря: «Ну, это не мои проблемы».

— Короче, ее можно выставить. Потом еще проверим двигатель, механик посмотрит. Ну, и если не будет каких-то проблем, думаю, вы можете рассчитывать на четыре — четыре с половиной тысячи евро.

— Да? — У Клаудио нет слов. Он надеялся на сумму в два раза больше. — Но ведь она девяносто девятого года.

— Правда? А я-то думал — двухтысячного. В общем, я вам назвал реальную цену, правильно?

Правильно? Ну да, все правильно. Так я тебе и поверил, что это правильно. По-твоему, я вам должен отдать плюс-минус тридцать семь с половиной тысяч евро. Клаудио решает больше не думать об этом.

— Да, ну хорошо.

— Ну, тогда до свидания. Если что, мы всегда на месте.

Молодой продавец энергично пожимает ему руку в уверенности, что более или менее его убедил. Потом протягивает ему листок с информацией по «BMW». Идя к машине, Клаудио рассеянно посмотрел на бумажку. Убедившись, что продавец зашел в магазин и не видит его, он разорвал листок и выбросил в ближайший мусорный ящик. Не хватало только, чтобы Раффаэлле попалась эта улика. Он садится в свой «Мерседес». Кладет руки на руль. Милый ты мой, ты же знаешь: я тебя никогда не предам! Затем вынимает мобильник, смотрит по сторонам и пишет смс. Посылает и, естественно, тут же стирает сообщение. И наконец, прикуривает «Мальборо»: — это последнее проявление настоящей свободы.

5

— Ну вот, Стэп, видишь, дом 237. Подожди, я открою ворота. Припаркуйся. Мое место номер шесть. — Паоло ужасно горд. Вынимаем сумки. — Лифт — прямо из гаража.

Это также предмет его гордости. Поднимаемся на шестой этаж. Дверь он открывает, как будто это сейф — сигнализация, два замка, железная дверь, на которой красуется его имя: Паоло Манчини — написано в рамке с золотым ободком. Выглядит ужасно, но я молчу.

— Видел? Я вставил свою визитку в рамку. Там есть и телефон. Неплохо придумано, правда? Что ты улыбаешься? Не нравится?

— Да нет, с чего ты взял? Думаешь, я тебе все время вру? Мне нравится. Вправду нравится, говорю же.

Паоло умиротворенно улыбается и пропускает меня в квартиру.

— Ну заходи, вот смотри…

Внутри неплохо: новый паркет, светлые тона, белые стены.

— Мебели пока маловато. Мне пришлось все тут переделывать. Смотри, я поставил диммеры, и теперь можно регулировать свет, как захочешь, видишь? — Он крутит один: увеличивает и уменьшает свет. — Клево, да?

— Супер.

Я так и стою в дверях с сумками в руках. Паоло сияет от радости, что так здорово все придумал.

— Давай покажу, где ты будешь спать, — он открывает дверь в конце коридора. — Вуаля!

Паоло стоит у открытой двери с широкой улыбкой.

— Э… — Должно быть, там какой-то сюрприз. Вхожу.

— Я забрал все твои вещи и привез сюда. Несколько свитеров, маек, худи. И еще смотри… — он показывает на картину, висящую на стене. — Осталась одна картина Андреа Пациенца [4]. Только ее ты не сжег.

Я вспоминаю то Рождество двухгодичной давности. Наверное, он это замечает и ему становится неловко.

— Ну, ладно, я пошел к себе в комнату, а ты устраивайся.

Я кладу сумку на кровать. Открываю «молнию» и медленно вынимаю вещи. Свитера, спортивные куртки. Куртка «Abercrombie». Обесцвеченные джинсы марки «Junya». Светлая худи «Vintage 55». Аккуратно сложенные рубашки «Brooks Brothers». Складываю все в белый шкаф. Там много полок. Раскладываю на них вещи, которые достаю из другой сумки, на дне которой лежит бумажный сверток. Беру его и выхожу из комнаты. Паоло, в своей комнате, лежит, свесив ноги с кровати.

— Держи, — бросаю сверток ему на живот. Он сгибается пополам, как от удара, и сверток падает на кровать.

— Спасибо, с чего бы это? — он во всем ищет причину.

— Писк американской моды.

Паоло разворачивает бумагу и достает подарок. Он немного смущен.

— Спортивная куртка от «Fire». Там все такие носят.

Ему нравится.

— Примерю!

Он надевает ее прямо на пиджак и смотрится в зеркало. Я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.

— Прочная, блин! — это выражение не из его лексикона. Она ему и впрямь понравилась. — Ты точно угадал с размером.

— Носи на здоровье. По цене она потянет на половину твоего дома.

— Что, такая дорогая?

— Да нет, твоя квартира побогаче, да и размер побольше.

— Да, я знаю, Стэп, но…

— Паоло, я же пошутил.

Паоло облегченно вздыхает.

— Нет, серьезно, ты ведь за нее черт знает сколько отдал.

— Ты и представить себе не можешь, сколько я за нее заплатил.

Вот опять из него лезет коммерсант. Я иду в свою комнату. Начинаю раздеваться. Надо бы принять душ. Паоло входит в комнату, на нем по-прежнему надета куртка с болтающимся на воротнике ярлычком, в руках он держит пакет.

— У меня для тебя тоже есть сюрприз, — хочет мне его бросить, но передумывает и просто дает в руки. Кантовать нельзя. Вещь хрупкая.

С любопытством разворачиваю пакет.

— Это тебе на день рождения. — Ему удалось заинтриговать меня. — Это правда тебе на день рождения, который ты провел в Америке. Мы тогда тебя только по телефону смогли поздравить.

— Да, я слышал на автоответчике.

Я продолжаю разворачивать подарок, стараясь не думать о том дне. Но не могу отделаться от воспоминаний. 21 июля… Я нарочно тогда ушел из дома, чтобы не сидеть у телефона в ожидании звонка. Потом, вернувшись домой, увидел мигающий огонек автоответчика. Одно сообщение, два, три, четыре. Четыре сообщения, четыре звонка. Четыре возможности, четыре надежды.

Сначала первое. «Алло, Стефано, это папа… С днем рождения! Ты думал, я не помню?» Отец. Ему обязательно надо поюморить. Нажимаю кнопку и слушаю дальше. «С днем рождения тебя, с днем рождения тебя! Стэп…» Брат. Это мой брат: пропел поздравление в трубку. Вот блин! Остается два сообщения. Следующее, предпоследнее. «Привет, Стефано…» Нет. Это мама. Молча слушаю. Голос ее звучит мягко, может быть, немного устало, он полон любви. Зажмуриваюсь. Сжимаю кулаки. Сдерживаю слезы. Сегодня мой день рождения, мама. Мне хочется веселиться, смеяться, быть счастливым, мама… Да, я тоже по тебе скучаю. Я по стольким вещам скучаю… Но сегодня у меня нет никакого желания думать об этом… не хочу. «Еще раз поздравляю, Стефано, и умоляю, звони мне, когда захочешь. Целую».