Гулы, стр. 54
Один за другим пять человек взобрались на капот джипа и, прыгнув с его крыши через ограду, оказались на кладбище.
Темнота мгновенно обступила их со всех сторон. На чимитеро ди Джованни висела могильная тишина, лишь со стороны ворот раздавался неясный шум. На головах у всех пятерых теперь были надеты очки. Доминик махнул рукой в ту сторону, откуда неслись звуки, — вытянувшись цепочкой, пять человек двинулись между надгробиями…
В зеленой «каше», видневшейся через очки, с непривычки разобраться было непросто, но все-таки Доминик скоро понял, что темный серо-зеленый полог мелькающий под ногами, — это земля, металлически поблескивающие пятна на нем — мраморные и гранитные надгробия, а многочисленные «лохматые столбы» — стволы растущих вдоль могил кипарисов…
Чем дольше они шли, тем отчетливее становился шум впереди, однако кругом по-прежнему висела кромешная тьма. Вскоре они оказались метрах в тридцати от того места, откуда раздавались звуки, но света все не было.
Неожиданно Черри пихнул Доминика в плечо и прошептал на ухо:
— Вон они, босс!
Доминик посмотрел туда, куда указывал Черри, и разглядел между пятнами надгробий и рядами деревьев две фигуры. Они были почти такими же темными, как земля, и едва выделялись на ее фоне. На мгновение он поднял очки и с удивлением выдохнул — света впереди не было. «Какого хрена они делают в темноте?» — мелькнуло в голове Доминика. Он снова опустил очки и посмотрел на Черри — фигура помощника светилась ярко-зеленым цветом. Почему же эти двое выглядят, как куски придорожной грязи?
Вопрос требовал разрешения, но не было времени искать ответ. Доминик повернулся к снайперам и тихо спросил:
— Сможете их снять отсюда?
Марцо поднял винтовку, включил инфракрасную подсветку прицела и, заглянув в него, кивнул,
— Да, мы их достанем в любую точку.
— Хорошо, — пробормотал Доминик. Потом сказал, поворачиваясь к Маджо: — А ну-ка, дай мне свою винтовку.
Тот помедлил, словно не хотел расставаться с оружием, но все-таки протянул винтовку Пальоли.
Доминик включил лазерную подсветку и заглянул в окуляр прицела. На перекрестье прибора возникли две четкие, как на картинке, фигуры.
Ему потребовалось не больше секунды, чтобы составить себе общее представление о том, что происходит впереди: длинноволосый держал в руках лопату, замерший возле него водитель склонился над лежащим возле надгробия свертком, невдалеке от них земле зияла дыра. Доминик понял, что это — заранее приготовленная могила.
Через очки лица водителя и длинноволосого представлялись размытыми темно-зелеными пятнами. Какое-то время они неподвижно стояли у ямы, потом водитель принялся разворачивать сверток…
Неожиданно Доминик ощутил, как сжалось в груди, и понял, что увидит через секунду. Длинноволосый склонился к земле и принялся помогать водителю. Через короткое время они развернули ковер, и Доминик увидел тело неподвижно лежащего на нем человека — оно светилось слабым, нежно-зеленым цветом. На мгновение две фигуры подняли тело за руки, в тот же миг Доминик охнул — он узнал это лицо: в руках длинноволосого и водителя безвольным мешком повис Пепе!
Маленький ансамбль играл на эстраде генуэзский вальс. Звуки инструментов свивались в тонкие нити и обволакивали фигуры танцующих невидимой паутиной. Мягкий свет лился на круглую площадку, по которой скользили пары.
Андрей чувствовал под рукой тело Паолы. Ее тепло проникало сквозь ткань платья и успокаивало, отвлекало его от тех забот, которые — он знал это — завтра снова навалятся на него с прежней силой.
— Я давно так не танцевала. — Голос девушки в полумраке зала звучал мягко, казался далеким и загадочным.
— Я тоже, — отозвался Андрей.
— Когда-то я обожала танцевать — в Генуе ходила почти на все студенческие дискотеки, но потом, когда вернулась в Террено, мне уже не удавалось делать этого так часто… — Паола вздохнула: — Почему так происходит, Андрей?
— Наверное, наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями? — ответил он.
— Это плохо.
— Да.
— Но ведь если бы выполнялись все желания, было бы тоже не хорошо. Правда?
Андрей чувствовал тело Паолы, склонившей голову на его плечо. Ее голос раздавался в нескольких сантиметрах от его лица. Две соседние пары танцующих казались далекими и не принадлежащими этому миру. Сейчас эта маленькая площадка, эстрада и сидящие на ней музыканты принадлежали только им двоим.
— Если бы выполнялись все желания, мир был бы скучен, — ответил он, чувствуя на своем лице тонкую паутину ее волос.
— Но почему бы некоторым желаниям не осуществляться? Хотя бы самым сокровенным?
В этот момент музыка оборвалась.
Некоторое время они стояли так, как застигло их окончание танца, — глядя в глаза друг другу. Потом спустились с площадки и отправились к своему столику.
Когда они сели, Паола подняла бокал. Это была уже их вторая бутылка, впрочем вино не было крепким — с него нельзя было опьянеть. Оно возбуждало.
— Самое хорошее всегда заканчивается быстро. Почему так, Андрей?
— Не знаю. Может быть, потому, что самого хорошего и не может быть много.
— Почему?
— Не знаю, — повторил он. — Мир так устроен. Паола сделала глоток, почувствовала приторную сладость вина и вздохнула. На мгновение ее давние мечты показались ей такими далекими и нереальными. Реальным был вот этот человек, сидящий напротив…
— Андрей, а вы любите смотреть на воду?
— Что?
— В детстве я любила приходить в порт, — пояснила Паола. — Мы с подружками приходили в порт, смотрели на реку и мечтали о будущем. Бегущая вода напоминала нам жизнь. Знаете, у нас было столько планов!
— Они осуществились?
— Нет… Вернее, осуществилась часть. Но не та, которая бы мне хотелось.
— Вы молоды, Паола. — Андрей поднял бокал. — И у вас еще все впереди.
— Некоторые считают, что в моем возрасте уже поздно говорить о молодости.
— Не слушайте их. Человек молод, пока он чувствует себя молодым. А вы, кроме того, действительно молоды… И красивы.
— Спасибо. — Паола повернула голову и посмотрела на него. — Вы действительно так считаете?
— Да.
Некоторое время она смотрела на эстраду, где музыканты настраивали инструменты. Андрей сидел молча, цедя вино маленькими глотками, потом предложил:
— А хотите, мы можем пойти в порт прямо сейчас? Посмотрим на ночную реку?
— Не думаю, что это хорошая идея, — ответила Паола. — Давайте лучше потанцуем еще?
Андрей улыбнулся. Пару секунд разглядывал разноцветные огоньки, вспыхивающие и гаснущие на груди Паолы, затем отпил вина и сказал:
— Хорошо. Если вы хотите танцевать, мы будем танцевать. Пока у нас не кончатся силы…
Глава десятая
Комья земли вылетали из-под лопат, словно растревоженные лесные шершни. Кавио Гольди махал лопатой с ритмичностью заведенного механизма, Санти Эстебане работал, наваливаясь на инструмент всем телом и выбрасывая землю далеко от могилы, Тони Ризо копал спокойно, но не отставал от Гольди и Эстебане. Умберто Скала сидел недалеко от могилы, на шершавой поверхности цементного надгробия, и смотрел на мелькающие в свете фар лопаты. На часах было две минуты двенадцатого…
Выбросив из ямы очередную порцию грунта, Гольди проворчал:
— Санти, не разбрасывай землю по всему кладбищу. Нам их еще закапывать.
— Комиссар, да этой земли здесь навалом!
Инспектор ухмыльнулся, весело обнажив зубы. Затем он навалился на лопату и выбросил в темноту еще один ком земли.
На секунду Гольди остановился и посмотрел на то что у них выходит: за двадцать минут они вырыли яму метровой глубины — еще сантиметров тридцать, и появятся крышки гробов. Затем он взглянул на Скалу. Тот сидел на бетонной плите и смотрел в темноту. На мгновение Гольди показалось, что с доктором что-то не в порядке.
— О чем вы задумались, Умберто?
— Что?.. — Скала вздрогнул и, переведя взгляд на Гольди, попытался сосредоточиться.