Гулы, стр. 106

Четыре человека машинально подняли головы вверх и увидели, как из-под свода зала стремительно вылетела громоздкая человеческая фигура. Пандора и Борзо инстинктивно отпрянули в стороны, их телохранители схватились за пистолеты… Вылетевший из-под крыши человек за секунду пролетел десять метров, а потом как-то неожиданно вздрогнул, словно наткнулся на невидимую преграду, подпрыгнул на высоте пары метров от пола, несколько раз дернулся и принялся раскачиваться из стороны в сторону, поворачиваясь вокруг оси, словно рождественская игрушка…

Внезапное падение незнакомца не заняло и пары секунд. За это время Франческо не успел почувствовать ничего, кроме легкого удивления… Когда незнакомец подпрыгнул в воздухе и начал раскачиваться из стороны в сторону подобно огромному маятнику, он машинально перевел глаза вверх — с ног неизвестного на его голову — и заметил то, чего не разглядел вначале, — веревку, за которую тот был подвешен. Толстая веревка, уходящая в темноту — под самый свод зала, — плотно обхватывала его шею, руки свисали вдоль тела, голова с посиневшим лицом и вывалившимся языком покоилась на груди, отчего в первое мгновение он не разглядел лица человека. Однако то, что он понял сразу, — неизвестный был мертв.

Медленно покачиваясь, покойник обернулся на сто восемьдесят градусов вокруг оси и на какой-то миг замер лицом к Франческо. В следующую секунду тот четко разглядел лицо мертвеца и тут же почувствовал, как из его легких вылетает воздух, — словно в солнечное сплетение ему заехали кулаком! — он вдруг узнал этого человека: на веревке висел Франко Пандора!

Медленно переведя взгляд на стоящего перед ним Амелико, Франческо увидел вспыхнувшую в его глазах ненависть — тот тоже узнал покойного, и во взгляде Пандоры Франческо прочитал все, что тот о нем думал.

— Сука! — медленно, но отчетливо процедил Пандора. — Ты мне заплатишь за эту шутку!

Прежде чем Франческо успел открыть рот, Пандора выкрикнул что-то своему телохранителю и отпрыгнул в сторону, стоящий за Пандорой человек выхватил из-за пояса пистолет и направил его в голову капо. Однако еще раньше сзади Франческо раздался хлопок, и во лбу у телохранителя Пандоры образовалось отверстие…

Парень со светлыми волосами пересек пьяцца дель Пополо и уселся под тент за одним из столов кафе лицом к библиотеке… Паола де Тарцини чувствовала, как колотится ее сердце, и хотя до кафе было больше пятидесяти метров, ее не покидало странное ощущение, что светловолосый смотрит прямо в окно — на нее. Она немного отодвинулась от окна, не сводя при этом глаз с лица парня. Тот, так и не сделав заказ, сидел неподвижно, словно гипсовое изваяние, и смотрел через площадь.

Паола не знала, что это был за человек, почему он вызвал у нее такой панический испуг, но была уверена в одном: она не хотела бы встретиться с ним опять. Перед глазами ее стояло неживое лицо парня и его безумные, гипнотизирующие глаза. Речь его, состоявшая из обычных вроде бы слов, несла в себе скрытую угрозу. Паола поняла это в самом начала, но еще страшнее ей стало в конце. Не будем спешить, сестренка… Давай подождем полчасика, а потом поговорим как положено… Паола не знала, что он имел в виду, но понимала, что ничего хорошего. Однако больше всего ее беспокоило то, зачем светловолосый приходил в библиотеку. Ею владела странная уверенность, что приходил он за той самой рукописью, что лежала в ее столе, той рукописью, которую она обещала Андрею. Это казалось невероятным — на протяжении последних трех лет книгу эту никто не брал, теперь же она понадобилась сразу двоим. Паола не могла найти этому объяснения, но чувствовала, что ей это не нравится. Особенно потому, что во время разговора со светловолосым ее не покидало ощущение того, что тот прекрасно осведомлен о том, что нужная ему рукопись находится в метре от него — в столе Паолы. Но откуда он мог узнать об этом? Не из ее же собственных мыслей?

Отойдя от окна, Паола вернулась за стол и вытащила из него рукопись в коричневом переплете. Пару секунд смотрела на нее в полной растерянности не зная, что делать. Затем подошла к дежурному стеллажу, собрала с него несколько сданных ранее книг, спрятала между ними рукопись и направилась к напарнице, до сих пор разговаривавшей по телефону.

— Лучия, отнеси книги в хранилище, — попросила она, останавливаясь рядом с напарницей.

— Ты же видишь, что я разговариваю, — ответила та.

— Лучия, — с нажимом повторила Паола и взяла напарницу за плечо.

Черноволосая девушка бросила на Паолу удивленный взгляд и, оторвавшись от трубки, спросила:

— Да что с тобой?

— Отнеси книги, — повторила Паола. — Положи их рядом с «историческим» стеллажом, но не разбирай. Я сама разложу их перед уходом.

Секунду Лучия с удивлением смотрела на напарницу, но потом кивнула: — Ладно… Я договорю и отнесу их. Идет?

Она еще раз смерила Паолу удивленным взглядом и возобновила прерванный разговор.

Тем временем Паола вернулась к окну и посмотрела в сторону кафе. Светловолосый парень все так же сидел за столиком, глаза его были прикованы к окнам Палаццо ди Алья.

Паола покосилась на листающего журналы синьора Картези и на мгновение подумала, что лучше бы на его месте сидел Андрей, — тогда бы она чувствовала себя в тысячу раз спокойней. Не будем спешить, сестренка… Давай подождем полчасика, а потом поговорим как положено… Что бы это могло значить?.:

Через минуту Лучия закончила разговаривать по телефону, взяла оставленные Паолой книги и пошла в сторону хранилища. Паола проследила за тем, как напарница скрылась среди стеллажей, и подумала: «Так что же все это значит?» Потом она посмотрела на часы — было уже тринадцать минут одиннадцатого. До приезда Андрея оставалось еще целых три часа…

Глава двадцать первая

Шагнув к выходу из комнаты, Тони Ризо выхватил пистолет и направил его в голову священника. Однако прежде чем он успел выстрелить, один из хлыстов, в которые превратились руки отца Федерико, метнулся вперед. Тони почувствовал, как жесткое щупальце, обхватив его за запястье, сжалось с такой силой, что треснули кости, пистолет выпал из руки инспектора. В следующую секунду второе щупальце метнулось к голове Ризо и закрутилось вокруг шеи.

Тони захрипел…

Ухватившись правой рукой за сдавливающее его горло щупальце, он попытался отодрать его от своего тела, в то же время левой рукой принялся лихорадочно шарить по небольшому столу, крышка которого вдавливалась ему в поясницу. Пальцы инспектора начали сбивать лежащие на столе предметы: чашки, ложки, заварник посыпались на пол комнаты с оглушительными хлопками — словно изрывались петарды. Неожиданно Тони почувствовал под рукой что-то острое.

Судорожно обхватив невидимый предмет пальцами, он понял, что это нож.

В этот момент удушающее кольцо сжалось сильней, и перед глазами Тони все потемнело. Он хотел сделать вдох, но его горло словно забетонировали. Все его усилия отодрать щупальце рукой ни к чему не приводили — с точно таким же успехом можно было состязаться в перетягивании каната с бульдозером. Тони скосил глаза вниз — на серую поверхность вздрагивающего щупальца, — убрал с него руку и взмахнул ножом.

В следующую секунду он скорее почувствовал, а не увидел, что ему удалось освободиться, — давление на его горло резко уменьшилось, он услышал, как зашипел псевдосвященник, и лишь после этого увидел отскочивший от своего тела изуродованный обрубок. Тони вдохнул полной грудью, ощутил, как живительный воздух попадает ему в легкие, поднял ногу и, резко уперев ее в грудь отца Федерико, пнул. Священник отлетел к противоположной стене комнаты, словно картонное чучело, и ударился о тахту. Воспользовавшись наступившей паузой, Тони сорвал с горла обрубок все еще извивающегося щупальца, швырнул его на пол, нагнулся и подобрал пистолет.

В этот момент отец Федерико шагнул к инспектору.