Отважные мореплаватели [Отважные капитаны], стр. 3
Троп внимательно разглядывал мачту, пока Гарвей изощрялся в красноречии.
Дэн схватил Гарвея за локоть.
— Перестань спорить с отцом! — сказал он. — Ты назвал его вором два или три раза, знаешь ли ты, что никто не смел сказать ему это!
— Мне все равно! — кричал Гарвей.
— Это не по-товарищески, — произнёс наконец Троп, взглянув на юношу, — я не осуждаю тебя, и ты не вправе судить меня. Ты не знаешь, что говоришь! Итак, десять с половиной долларов… второму мальчику на шхуне, чтобы научить работать и поправить его здоровье. Так или нет?
— Нет! — возразил Гарвей. — Я хочу домой, в Нью-Йорк!
Он плохо помнил, что было с ним дальше. Юноша упал на пол, держась за нос, из которого ручьём лилась кровь. Троп спокойно смотрел на него.
— Дэн, — сказал он сыну, — я составил слишком поспешное мнение об этом юноше. Никогда не прибегай к поспешным заключениям, Дэн. Теперь мне жаль его, потому что он просто сумасшедший и невменяем. Он не сознаёт, вероятно, что оскорбил меня, не помнит, что прыгнул с корабля в воду, в чем я почти убеждён. Обращайся с ним ласково, Дэн, и ты не пожалеешь об этом. Пусть он говорит, что хочет!
Троп ушёл в каюту, предоставив Дэну позаботиться о несчастном наследнике тридцати миллионов.
II
— Я предостерегал тебя, — сказал Дэн, — отец не любит этого… Ну!.. Чего тут горевать!
Плечи Гарвея вздрагивали от судорожных рыданий.
— Я понимаю твоё чувство! Не будь же таким плаксой!
— Этот человек помешанный или пьяный… Я не умею ничего делать! — жалобно простонал Гарвей.
— Не вздумай сказать это отцу! — прошептал Дэн. — Он теперь выпивши и сказал мне, что ты безумный! Ну, зачем ты назвал его вором? Ведь он мой отец!
Гарвей сел, вытер глаза и рассказал Дэну всю историю пропавших денег.
— Я вовсе не безумный, — продолжал он, — но твой отец никогда не видел у себя в руках более пяти долларов, а мой отец может купить вашу шхуну и нисколько не обеднеет!
— Ты не имеешь понятия о ценности шхуны «Мы здесь». Твой отец должен иметь для этого кучу денег. Как он достал бы столько?
— У отца деньги в золотых рудниках и других предприятиях.
— Да, я читал об этом. На западе, да? Отец твой ездит с пистолетом на быстром пони? Я слышал, что шпоры и узда у них из чистого серебра!
— Какие глупости! — возразил Гарвей, невольно улыбаясь. — Отцу вовсе не нужны пони. Когда ему нужно выехать, он велит подать экипаж!
— Как? Какой экипаж?
— Свой собственный, конечно. Разве ты никогда в жизни не видел собственных экипажей?
— У Бимана есть такой, — ответил Дэн осторожно, — я видел в Бостоне этот экипаж, управляемый тремя неграми. Но Биман владеет всеми железными дорогами на острове. Он — миллионер!
— Ну, а мой отец — дважды миллионер, у него два собственных автомобиля: один называется «Гарвей», как я, другой носит имя моей матери — «Констанция»!
— Отец не позволяет мне клясться, но мне хочется, чтобы ты поклялся, что говоришь правду. Скажи: «Пусть я умру, если солгу!»
— Пусть я умру, если каждое моё слово — не чистая правда!
— Сто тридцать четыре доллара! Я слышал, как ты говорил отцу!
Дэн был хитрый юноша и скоро убедился, что Гарвей не лжёт.
— Я верю тебе, Гарвей, — произнёс он с улыбкой восхищения на своём широком лице, — отец ошибся в тебе. Только он не любит ошибаться!
Дэн лёг и начал похлопывать себя по бёдрам.
— Я не желаю, чтобы меня ещё раз поколотили! Я все-таки взял верх над ним!
— Сроду не слышал, чтобы кто-нибудь взял верх над моим отцом. Он все же поколотил тебя!.. Золотые рудники, два своих экипажа, двести долларов карманных денег в месяц! Очень нужно работать за десять с половиной долларов в месяц!
Дэн разразился тихим смехом.
— Значит, я был прав? — спросил Гарвей.
— Совсем нет! Отец — справедливый и честный человек. Это знают все рыбаки!
— А это тоже справедливо? — Гарвей указал на свой разбитый нос.
— Это пустяки и полезно для твоего здоровья. Я не хочу иметь дела с человеком, который считает меня или отца вором. Мы — рыбаки, работаем вместе уже шесть лет. Когда я сушил твоё платье, я не знал, что там в карманах. И я и отец — мы ровно ничего не знаем о твоих деньгах. Слышишь?!
Кровотечение из носу освежило голову Гарвея.
— Это правда, — сказал он со смущённым видом, — мне кажется, что, как спасённый от смерти, я оказался не очень благодарным, Дэн!
— Да, ты глупо вёл себя и обидел нас!
— А где твой отец теперь?
— В каюте. Что тебе надо от него?
— Увидишь! — произнёс Гарвей и пошёл, шатаясь, по лестнице в каюту.
В выкрашенной жёлтой краской каюте Троп сидел с записной книжкой, держа в руке огромный чёрный карандаш.
— Я был несправедлив, — сказал Гарвей.
— Что такое случилось? — спросил моряк. — Вы поссорились с Дэном?
— Нет, я говорю…
— Я слушаю!
— Я беру свои слова назад. Если человека спасли от смерти…
Гарвей запнулся.
— Ну!
— Он не должен быть неблагодарным и оскорблять людей!
— Что верно, то верно! — согласился Троп с сухой усмешкой.
— Я пришёл сказать, что очень сожалею!..
Снова пауза.
Троп поднялся с места, и его огромная рука легла на плечо Гарвея.
— Я не доверял тебе, а теперь вижу, что ошибся в своём мнении! — произнёс он.
Заслышав лёгкий смех на деке, он добавил:
— Я редко ошибаюсь в своих суждениях. Мы немножко не поладили с тобою, мой юный друг, но я не думал о тебе ничего худого. Иди займись теперь делом!
— Ты хорошо поступил, — сказал Дэн, когда Гарвей вернулся на дек…
— Я не чувствую этого! — ответил тот, покраснев до корней волос.
— Но я рад, что все кончилось хорошо. Раз отец принял решение, он никогда не изменит его. Он прав, что не хотел везти тебя домой. Мы должны ловить рыбу и зарабатывать деньги. Люди наши скоро вернутся, поймав кита!
— Зачем вернутся? — спросил Гарвей.
— Ужинать, конечно. Разве твой желудок молчит? Тебе надо многому научиться здесь!
— Да! — ответил Гарвей, окинув взором блоки и снасти наверху.
— Подожди, — произнёс Дэн, — когда мы кончим ловлю, а пока у нас много работы!
Он указал на люк между двумя мачтами.
— Что там такое? — спросил Гарвей. — Там пусто.
— Да, и мы должны наполнить эту пустоту рыбой.
— Живой? — спросил Гарвей.
— Нет. Сначала рыба уснёт, потом её посолят.
— Где же рыба?
— В море, в лодках у рыбаков, — ответил Дэн. — Мы с тобой, — продолжал он, указывая на нечто вроде деревянного загона, — должны грузить рыбу сюда. Все будет полно сегодня ночью. Теперь они скоро вернутся!
Дэн взглянул через низкие перила на море, где виднелось до полдюжины лодок.
— Я никогда не видел море так близко! — сказал Гарвей. — Прекрасный вид!
Склонявшееся к закату солнце окрашивало воду пурпуром, золотя набегавшие валы и оттеняя быстрину. На каждой лодке виднелись чёрные фигуры, маленькие издали, как куколки.
— Они хорошо работали, — сказал Дэн, прищурившись, — Мануэлю не хватит места для рыбы!
— Который из них Мануэль?
— Последняя лодка слева! Это он вытащил тебя из воды вчера ночью. Мануэль — португалец, это нетрудно угадать по его манере грести. Вот эти широкие плечи — это Долговязый Джэк, родом из южного Бостона. Все они молодцы. Вот этот — Том Плэт… Он мало говорит, но зато умеет петь и удачлив в рыбной ловле!
Звучное пение донеслось до их ушей из одной лодки.
— Да, это Том, — произнёс Дэн, — он расскажет тебе завтра об «Orio». Смотри, вон голубая лодка позади него. Это мой дядя — брат отца! Как плохо он гребёт! Я готов биться об заклад, что он опять сегодня обжёгся «клубникой»; ему ужасно не везёт!
— Чем обжёгся? — переспросил Гарвей.
— «Клубникой». Мы так называем особый вид водорослей. Теперь попробуем поработать. Правда ли, что ты говорил мне, что никогда ничего не делал? Тебе страшно начать?