Новая жизнь, стр. 13

Пятый уровень. Максимально допустимый для нас — шестой.

Активировать.

Щелк. Щелк.

Он оборачивается. Черные глаза смотрят спокойно, чуть сощурившись.

Щелк…

Ветер приподнял волосы и швырнул назад. Склонил голову набок, жгуты вновь скользят из рук на волю.

Щ-щел…

Шестой уровень активирован. Тело готово к использованию.

Он прыгнул первым. Я улыбнулась и прыгнула второй.

Давай поспорим?..

Удар, перехватить руку, сломать, врезать ногой в грудь и оттолкнуться всем весом своего тела. Хруст его ребер. Сжимающиеся вокруг лодыжек, шеи и запястий жгуты. Раскрутилась так, что обматываюсь вся. Врезаться в его тело, почувствовать руки, обхватывающие за талию. Глаза сверкнули, он улыбнулся. А в следующий миг я уже вырвалась — вся в ошметках удавок на горле и руках, — чувствуя, как оголяются контакты под срезанной и содранной кожей.

Отпрыгнуть, опустившись на обе ноги и правую руку. Уклониться от удара телепатической волны, оставившей еще одну воронку в теле арены. Еще вбок. Вверх и влево. Столкнуться с ним, успеть заметить оскал довольной усмешки. Вляпаться в загустевший плотный воздух, зависнуть, словно муха в паутине.

Сила воздействия… предельная. Предельная.

Нет.

А он стоит внизу, смотрит, щурясь от яркого света огней арены, и улыбается мне. Ласково, мягко и так нежно.

После чего меня сминает, сжимает, как консервную банку под каблуком бомжа, как старую бумагу в руке писателя… ломая ребра, руки, шею и выжимая из горящих легких последние капли воздуха.

Опасность. Опасность! Повреждения — шестьдесят процентов. Семьдесят. Восемьдесят…

Надо что-то делать.

— Держись, — слева, тихо.

После чего в тело врезается мощный ветвистый разряд шаровой молнии, заряжая батареи на максимум, воздух всего на миг становится прежним, а тело падает вниз, корчась и дергаясь от боли и количества повреждений.

Он подходит. Садится на корточки и смотрит на меня.

Бледные окровавленные пальцы осторожно касаются моих губ. Жгуты я вырвала с корнями, точно помню.

А он смотрит. Все еще смотрит, не отрывая взгляда от моих расширенных застывших зрачков.

— Кто ты?

Голос тихий. Холодный и жесткий, как металл. Мне нравится. Так нравится.

Повреждения — девяносто.

Голоса нет — связки отказали.

— Кто ты? — настойчивее. Чуть хмурясь и охватывая горло тонкими пальцами.

Сжимает, позвонки входят в мышцы, в трахею, пережимая ее и пищевод. Не давая дышать.

— Поломалась, — отворачивается, сжав зубы и явно разочарованный.

Встает, засовывает руки в карманы куртки и молча уходит от сломанной окровавленной фигурки девушки, застывшей на песке арены.

— Феф, что делать? Она не выкарабкается.

— Я…

— Только не реви!

— Я не реву, — сквозь всхлипы, — но она же…

— Можешь вылечить?

— Нет!

— Ты только не волнуйся. Давай так: сначала я, а потом ты. Хорошо?

Нечистик стоит возле меня, смотрит на мою грудь и хмурится. Ему тоже больно смотреть на меня. Заплаканный анрел сидит неподалеку и отворачивается. Он потратил все силы на то, чтобы разредить воздух, и теперь просто не может ничем помочь.

Нечистик прикладывает к моей груди маленькие ладошки. Тоже на пределе. Тоже шатается, но упрямо сжимает зубы и пытается пропустить через меня разряд.

— Иревиль…

— Не мешай. Я смогу. Смогу! — упрямо. Сжимая зубы.

— Давай вместе?

Оборачивается, удивленно смотрит на подошедшего анрелочка, хмуро кивает:

— Давай.

И они, взявшись за руки и приложив ладошки к коже хозяйки, отдают последнее. Разом и стараясь войти в резонанс. Анрел вспыхивает белым светом, сжимает зубы и упрямо стоит. Иревиль тяжело дышит, почти уткнувшись в меня. Оба рухнули на колени, оба дрожат от боли, но раз за разом прогоняют через меня волны своих сил.

А тихий голос в глубине сознания мягко продолжает отсчитывать: повреждения — восемьдесят девять процентов. Восемьдесят. Семьдесят пять. Семьдесят один…

Тихий стук упавших тел. Замершие на песке анрел и гэйл потеряли сознание и больше ничем не могут помочь неуверенно зашевелившейся девушке…

Она привстала на руках.

Он остановился у ворот, еще не веря.

Она встала на колени. Потом на ноги. Голову не поднимает. Кулаки сжаты, тело слушается с трудом.

Он резко поворачивается, глаза сужены, из горла вырывается рык.

— Да кто же ты? — шепотом.

После чего прыгнул на предельной скорости, выбрасывая всю ту энергию, что все еще была, превращая воздух вокруг нее даже не в камень — в сталь! И врезаясь в нее на пределе, на максимуме, выпуская жгуты — обрывки, сверкая глазами и сжимая зубы.

Кто?!

Она уже подняла голову, улыбнулась и резко, с разворота, врезала ногой, ломая воздух, ребра парня — и без того треснувшие — и откидывая его далеко назад. Так, что тело впечаталось в створки ворот, выбило их и исчезло в глубине ниши. Девушка же снова рухнула на песок и затихла. Рядом с лежащими неподалеку анрелом и гэйлом. И наконец-то отключая режим боя.

ГЛАВА 7

Очнулась я на грязном вонючем матрасе в полной темноте, чувствуя, как кто-то лазает по моей ноге.

Крысы?

Нога резко врезалась в стену, впечатав в камень отвратительное животное.

— А-а-а-а!! — завопил грызун, кусая за ногу.

— Иревиль?! — удивленно.

— А-а-а-а-а-а!!!

— Иля, немедленно отпусти его. Он тебя лечить пытался! — возмущенно у уха.

Киваю и отвожу ногу назад. Тихий шмяк и тишина убедили меня в том, что Рёве легче.

— Добейте, — попросили тихо и грустно.

— Я сейчас! — анрел.

— Так и знал, что меня прибьет кто-то с нимбом, — угрюмо.

— Не говори ерунду. На, жуй.

— Опять таблетка? А антидот? — капризно.

— Сначала таблетку.

— У меня хвост отвалится, — шепотом.

— Вырастет, не волнуйся. Ешь.

— И зубы, — трагически.

— Не откроешь рот — я тебе их выбью, — мрачно.

— Садист.

— Рёва!

— Ладно, давай свою пилюлю.

— На.

Тихое хрумканье.

— О, нимб вылез.

— Вот антидот.

— Не, погоди… а что, если я так побуду. Не помру?

— Зачем?

— Ну… я на небе таких девочек видел…

Сдавленные звуки.

— Фы мве фее фубы выфил!

— Зато ты антидот проглотил.

Рычание.

— Иля, ты как?

Феофан склонился к моему лицу, и я сощурилась от света его небольшого нимба. Также я увидела алые глазки крыс, не рискующих подойти ко мне именно из-за анрела, которого грызуны явно побаивались.

— Что я тут делаю?

К анрелу подошел Иревиль, угрюмо наматывающий на кулак хвост и тяжело вздыхающий.

— Ты победила, — улыбнулся Феофан мягко и ласково. — Но после победы тебя оттащили сюда и заперли.

— За что?

— Будешь новой игрушкой Теней, — раздался голос откуда-то сбоку.

Сажусь, стиснув зубы от сильной боли в шее, и осторожно поворачиваю голову в сторону, откуда донесся звук. Зрачки расширились до максимума, поглотив радужки. Темнота превратилась в полумрак, спектр сменился на инфракрасный. Он. В соседней камере за решеткой сидит он. И смотрит на меня. Спокоен, мягкие и уже достаточно отросшие жгуты скользят по камням пола у его ног, сам же парень прислонился спиной к стене, откинув назад голову и положив кисть на согнутую в колене ногу.

Решетки его и моей камеры разделяет небольшой коридор. Я привстала и подползла к двери, обхватив прутья изувеченными пальцами и чувствуя сильную слабость во всем геле.

— Сколько я спала?

— Двадцать восемь дней.

Вздрагиваю и неуверенно усмехаюсь. Но он смотрит все так же холодно и спокойно. Не шутит, гад.

— А… почему ты здесь? Не можешь сбежать?

Он поднял вверх левую руку и показал небольшой серебристый браслет на ней.

— Это контролирует мои способности. С ним я не сильнее обычного человека.

Смотрю на собственную кисть, застывшую на решетке. Браслет. И не один, а три. Перестраховщики хреновы.