Мой любовник, стр. 115
Он пришел к осознанию того, что настоящая правда жизни не была романтичной и обозначалась всего двумя словами: Дерьмо. Случается.
Но не смотря на это, ты продолжаешь идти. Ты оберегаешь своих друзей, свою семью, и свою пару настолько, насколько только можешь. И продолжаешь бороться даже после того, как был сбит с ног.
Черт подери, ты отрываешь свою задницу от земли и продолжаешь бороться.
«Я ужасно обошелся с тобой», — показал Джон. — «Прости меня».
Тор покачал головой.
— Как будто я был чем-то лучше? Не извиняйся. Как мой лучший друг и твой отец всегда говорил мне — не оглядывайся назад. Смотри только вперед.
«Так вот откуда это», подумал Джон. Вера была у него в крови.
«Я хочу, чтобы ты был со мной, на моей стороне», — показал Джон. «Сегодня ночью. Завтра ночью. Столько времени, сколько займет убийство Лэша. Сделай это со мной. Найди ублюдка со мной, с нами».
Ощущение того, что они будут работать вместе, казалось таким правильным. В конце концов, из-за их личных причин они объединились в этой смертельной шахматной партии. Джону по очевидным причинам необходимо было отомстить за Хекс. А что касается Тора… ну, Омега забрал его сына, когда тот лессер убил Вэлси. Сейчас у Брата был шанс вернуть ублюдку услугу.
«Пошли со мной. Сделай это… со мной».
Тор прочистил горло.
— Я думал, ты меня никогда не попросишь.
«Не в этот гребаный раз».
Двое мужчин обнялись, грудь к груди. А когда расцепились, Джон подождал, пока Тор натянул футболку, взял кожаную куртку и захватил свое оружие.
Затем они бок обок спустились по лестнице.
Словно они никогда не были вдали друг от друга. Словно это было так, как было всегда.
ГЛАВА 64
Спальни в задней части особняка Братства имели не только вид на сады, но и выход на террасу на втором этаже.
Что означало, если вы пребывали в дерганом состоянии, то могли выйти и подышать свежим воздухом, прежде чем столкнуться с остальными членами семьи.
Вечером, как только поднялись жалюзи, Куин открыл французские двери балкона и вышел в прохладу ночи. Опираясь на балюстраду, он низко наклонился и прижался к холодному камню руками и грудью. Он был одет для сражения — в кожаную одежду и байкерские ботинки, но оружие оставил внутри.
Глядя на раскинувшиеся внизу цветочные клумбы и еще цветущие невысокие фруктовые деревья, он чувствовал прохладный, гладкий камень под своими ладонями, ветерок в еще влажных волосах и напряжение мышц спины. Над кухней из вентиляционной шахты на крыше поднимался аромат жареного ягненка. От светящихся по всему дому огней на газон и патио внизу лился теплый золотистый свет.
Какая долбанная ирония — чувствовать себя таким опустошенным, из-за того что Блэй, наконец-то, обрел наполненность.
Испытывая мучительно-сладкое чувство ностальгии, он мысленно вернулся к тем ночам, когда они с Блэем сидели на полу у кровати, рубились в PS2[119], заправлялись пивом и смотрели видео. На тот момент самым серьезным и значимым дерьмом, о котором они могли болтать, это — как продвигаются дела в учебных классах, какая новая игруха вышла на человеческое Рождество и кто жарче: Анджелина Джоли или еще кто-нибудь в юбке.
В итоге Анджелина всегда выигрывала. И Лэш постоянно оказывался засранцем. А Мортал Комбат [120]до сих пор рулит.
Боже, в те дни они даже не играли в Guitar Hero World Tour[121].
Дело в том, что они с Блэем всегда виделись с глазу на глаз, и в мире Куина, где все ненавидели его задницу, появился некто-то, кто понимал и принимал его таким, какой он есть… Это было сродни тропическому солнечному свету на Северном Полюсе.
Хотя сейчас… трудно сказать, как им удалось так сдружиться. У них с Блэем были разные пути… Когда-то у них было много общего, сейчас же не было ничего, кроме общего врага… да и на поле боя Куин оставался привязан к Джону, поэтому они с Блэем не были даже партнерами в драке.
Дерьмо, взрослый в нем осознавал, что именно так и происходят некоторые вещи. Но ребенок оплакивал потерю более, чем…
Раздался щелчок, нарушивший гармонию природы.
Из темной комнаты, не принадлежащей ему, на террасу вышел Блэй. Он был одет в черный шелковый халат, босой и с влажными после душа волосами.
На шее виднелись отметины от укусов.
Он остановился, когда Куин оттолкнулся руками от балюстрады.
— О… привет, — сказал Блэй и мгновенно обернулся, словно желая убедиться, что дверь, через которую он вышел, была закрыта.
«Там Сакстон, — подумал Куин. — Спит на простынях, где они устроили королевский беспорядок».
— Я как раз собрался уходить, — проговорил Куин, ткнув через плечо большим пальцем. — Слишком холодно, чтобы торчать тут так долго.
Блэй скрестил руки на груди и отвел взгляд.
— Да. Холодновато.
Спустя мгновение, парень шагнул к балюстраде, и запах его мыла защекотал ноздри Куина.
Никто из них не двигался.
Прежде чем уйти, Куин прочистил горло и бросил:
— Все прошло нормально? Он… хорошо к тебе относился?
Боже, его голос был таким хриплым.
Блэй сделал глубокий вдох. Затем кивнул.
— Да. Все прошло хорошо. Это было… правильно.
Взгляд Куина переместился от его приятеля… чтобы рассчитать расстояние до каменного патио внизу. Хм-м… если прыгнуть, возможно, ему удастся выбросить образы этих двоих из своей головы.
Конечно, это могло превратить его мозг в яичницу, но если подумать, неужели это так плохо?
«Сакстон и Блэй… Блэй и Сакстон…»
Дерьмо. Какое-то время он молчал.
— Я рад. Я хочу, чтобы ты был… счастлив.
Блэй не стал комментировать и вместо этого пробормотал:
— Кстати, он был благодарен. За то, что ты сделал. Думал, что это немного перебор, но… он сказал, что в тайне ты всегда был рыцарем.
О, да. Абсолютно. Ну коне-е-ечно, это дерьмо было его вторым именем.
Интересно, чтобы запел Сакстон, узнай он, как у Куина чесались руки выволочить его из дома за его великолепные светлые патлы. А еще лучше, растянуть на мелком гравии у фонтана и проехать по нему пару раз на «хаммере».
Вообще-то нет — не на гравии. Лучше прямо в вестибюль вломиться на «хаммере» и сделать это там. Он хотел что-то действительно твердое под телом парня… чтобы это походило на отбивание котлет на разделочной доске.
«Да Бога ради, он же твой кузен», — пропищал тоненький внутренний голосок.
«И…?» — встряла сильная его половина.
Прежде чем он полностью превратился в свихнувшегося шизофреника, Куин отошел от балюстрады… и всей этой суицидальной фигни.
— Ладно, я лучше пойду. Сегодня я выхожу с Джоном и Хекс.
— Я спущусь через десять минут. Нужно только переодеться.
Посмотрев на красивое лицо своего лучшего друга, Куин почувствовал себя так, словно никогда не замечал этих рыжих волос и голубых глаз, этих губ и очертаний скул. А все потому, что на протяжении всей их истории, он что-то искал, что-то, что смогло бы повернуть все вспять и вернуть их обратно в то время.
Все, что приходило ему на ум… «Я скучаю по тебе. Я так чертовски скучаю, что это приносит боль, но не знаю, как найти тебя, даже если ты стоишь прямо передо мной».
— Ладно, — сказал Куин. — Увидимся на Первой Трапезе.
— Хорошо.
Куин направился к двери в свою комнату. Когда он взялся за холодную латунную дверную ручку, его голос прозвучал громко и четко.
— Блэй.
— Да?
— Береги себя.
На этот раз голос Блэя был хриплым, почти надтреснутым.
— Да. Ты тоже.
Потому что фраза «береги себя» была именно той, что всегда произносил Куин, когда кого-то отпускал.
Он вернулся в комнату и закрыл дверь. Двигаясь по инерции, он достал ножны для своих кинжалов, пистолеты и прихватил кожаную куртку.
Забавно, он едва ли мог вспомнить свой первый секс. Он, конечно, помнил женщину, но этот опыт не оставил неизгладимого впечатления. Как и те оргазмы, которые он дарил и получал после. Просто много веселья, много сладких стонов, много целей, которые уже определены и реализованы.