Ты умеешь хранить секреты?, стр. 68
Но я парализована.
Едва прозвучало упоминание о Шотландии, лицо Джека изменилось. Замкнулось. Он стоит, словно пораженный молнией, смотрит прямо на меня, и в его глазах растет неверие.
— Можете считать, что знаете Эмму, но это не так, — восторженно разливается Джемайма с видом кошки, терзающей мышь. — Вы недооценили ее, Джек Харпер. Не представляли, на что она способна.
«Заткнись! — кричу я мысленно. — Это неправда! Джек, я никогда, никогда бы…»
Но меня словно сковало морозом. Я не могу шевельнуться. Даже сглотнуть. Приросла к месту и только беспомощно и виновато смотрю на Джека, зная, что выгляжу как пойманная воровка.
Джек открывает рот… снова закрывает… Поворачивается, толкает дверь и исчезает.
Я по-прежнему нема.
— Ну? — восклицает Джемайма, радостно хлопая в ладоши. — Я ему показала!
И меня вдруг отпускает. Я снова способна двигаться. Перевести дыхание. Меня трясет так, что слова вылетают как пули.
— Ты… Ты глупая… глупая… безмозглая… стерва!
Дверь распахивается, и на пороге возникает встревоженная Лиззи.
— Какого черта тут творится? Я только сейчас видела, как Джек выскочил отсюда, словно за ним сам дьявол гнался. Мрачный как туча!
— Она притащила сюда репортера! — всхлипываю я, указывая на Джемайму. — Проклятого бульварного писаку из «желтой прессы»! Джек обнаружил нас здесь и думает… Бог знает что он думает…
— Ах ты, идиотка! Чокнутая! — взвивается Лиззи, отвешивая Джемайме пощечину. — Что тебе в голову взбрело?
— Ой! Я только помогала Эмме отомстить врагу.
— Он не враг, гнусная ты… Лиззи, что теперь делать? Что?
— Беги, — советует она, качая головой. — Ты еще успеешь догнать его. Беги.
Я выскакиваю во двор, мчусь к воротам, задыхаясь, — лихорадочно ловя воздух, пытаясь охладить горящие легкие. Вылетаю на дорогу, осматриваюсь и вижу, как он медленно идет по тротуару.
— Джек, подожди!
Он прижимает к уху мобильник, но, услышав мой голос, оборачивается. На меня смотрит чужой, незнакомый Джек.
— Так вот почему тебя так интересовала Шотландия…
— Нет, — шепчу я, хватаясь за горло. — Нет, Джек, они не знают. Ничего не знают. Честное слово. Я не сказала им о… — Я осекаюсь. — Джемайма знает только, что ты был там. И все. Она блефовала. Я никому ничего…
Джек, не отвечая, долго смотрит на меня, прежде чем снова отвернуться.
— Это Джемайма позвонила тому парню, не я! — отчаянно кричу я, догоняя его. — Я пыталась остановить ее… Джек, ты знаешь меня. Да, я сказала Джемайме о твоей поездке в Шотландию! Потому что была обижена, рассержена и… так уж вышло. Понимаю, что зря не сдержалась! Но… но ты тоже ошибся, а я тебя простила.
Он даже не смотрит на меня. Не хочет дать ни единого шанса. И тут подкатывает его серебристая машина, и он открывает дверцу.
Я вне себя от паники.
— Джек, это была не я! Не я. Ты должен мне поверить. Я не потому спрашивала о Шотландии. И вовсе не собиралась торговать твоими секретами!
Слезы струятся по моему лицу, я нетерпеливо их смахиваю.
— Я даже не желала знать твоих важных секретов! Просто хотела, чтобы ты поделился своими маленькими тайнами. Маленькими глупыми тайнами. Все мечтала узнать тебя получше… как ты — меня.
Но он так и не оборачивается. Негромкий щелчок дверцы — и машина отъезжает. А я остаюсь на тротуаре одна.
26
И стою… стою… долго, щурясь от бьющего в лицо ветра, глядя в ту сторону, где исчезла машина Джека. В ушах по-прежнему звучит его голос. Перед глазами по-прежнему мелькает его лицо. И он по-прежнему смотрит на меня. Так, словно видит впервые.
Судорога боли проходит по телу, я едва сдерживаю крик. Если бы я вела себя иначе… действовала решительнее… вытолкала Джемайму и ее приятеля из фойе… сразу все объяснила Джеку… Не ждала, пока Джемайма наговорит вздора…
Но я молчала. И пальцем не пошевелила, чтобы себя защитить. А теперь слишком поздно.
Из ворот выходят зрители, смеясь и споря, стоит ли взять такси.
— С вами все в порядке? — участливо спрашивает самый любопытный, и я вздрагиваю.
— Да. Спасибо.
В последний раз смотрю в точку, где растворилась машина Джека, поворачиваюсь и медленно бреду назад.
Лиззи и Джемайма все еще там, в маленьком кабинете. Джемайма в ужасе жмется в угол. Разъяренная Лиззи наступает на нее:
— …эгоистичная, инфантильная сучонка! Меня от тебя тошнит, поняла?
От кого-то я слышала, что среди коллег-адвокатов Лиззи считается настоящим ротвейлером: уж если вцепится — жди беды. Раньше я не понимала, что они имеют в виду, но теперь, видя, как она, с горящими яростью глазами, мечется по комнате, честно говоря, сама начинаю побаиваться.
— Эмма, останови ее, — умоляет Джемайма. — Не позволяй ей кричать на меня!
— И… и что? Что там было? — спрашивает Лиззи, увидев меня. Лицо ее на миг освещается надеждой.
Я уныло качаю головой:
— Он… уехал. И мне не хочется говорить об этом.
— О, Эмма, — вздыхает Лиззи, кусая губы.
— Не нужно… иначе сейчас заплачу, — прошу я. Приваливаюсь к стене и глубоко дышу, стараясь взять себя в руки. — Кстати, где ее приятель? — Я тычу пальцем в Джемайму.
— Его вышвырнули, — с удовлетворением сообщает Лиззи. — Пытался сфотографировать судью Хью Морриса в трико, и толпа адвокатов окружила его и выкинула за дверь.
— Джемайма, слушай внимательно, — начинаю я, заставляя себя выдержать безмятежный взгляд ее голубых глазок. — Ты не должна позволять Мику копать дальше. Не должна.
— Знаю, — угрюмо кивает Джемайма. — Я уже поговорила с ним. Лиззи заставила. Он не будет лезть в это дело.
— Почему ты в этом уверена?
— Побоится разозлить мамочку. Он столько с нее имеет, что не захочет терять денежки.
Я бросаю на Лиззи вопросительный взгляд: «Можно ей доверять?» Она с сомнением пожимает плечами.
— Джемайма, предупреждаю… — Я подхожу к двери, оборачиваюсь и строго свожу брови. — Если что-нибудь выйдет наружу… хоть слово… я всем расскажу, что ты храпишь!
— Ничего подобного! Я не храплю, — возмущается Джемайма.
— Еще как громко! — поддерживает меня Лиззи. — Особенно когда выпьешь лишнего. И я лично сообщу всем твоим приятелям, что пальто от Донны Каран ты на самом деле купила в магазине уцененных товаров.
Джемайма издает приглушенный стон.
— Ничего подобного, — протестует она, краснея.
— Купила! Я сама видела пакет, — подключаюсь я. — И кроме того, мы направо и налево раззвоним о том, что однажды ты высморкалась в салфетку.
Джемайма в ужасе зажимает рот ладонью.
— …и что жемчуг у тебя не настоящий, а культивированный…
— …и что твой снимок с принцем Уильямом — это монтаж…
— …и объясним каждому, кто вздумает за тобой ухаживать, что ты охотишься за обручальным колечком, — заканчиваю я, благодарно глядя на Лиззи.
— Ладно, ладно, — бормочет Джемайма едва ли не в слезах. — Обещаю, что обо всем забуду. Только, пожалуйста, никому о магазине уцененных товаров! Ради Бога! Я могу идти? Лиззи?
— Можешь, — презрительно бросает Лиззи, и Джемайма как ошпаренная вылетает из комнаты.
Как только дверь за ней захлопывается, я смотрю на Лиззи.
— А что, этот снимок действительно монтаж?
— Ну да! Разве я не сказала? Как-то работала на ее компьютере, открыла файл — и что же увидела?! Она просто приделала свою голову к фигуре другой девушки.
Я невольно хихикаю.
— Нет, она просто невероятна!
И внезапно ослабев, падаю на стул. Мы обе молчим. Из зала доносятся взрывы смеха. Кто-то, проходя мимо двери, рассуждает о несовершенстве современной судебной системы…
— Он даже не захотел тебя выслушать? — спрашивает наконец Лиззи.
— Нет, просто уехал.
— Не находишь, что это уже слишком? Он ведь выдал все твои секреты, а ты — всего один.
— Дело не в этом, — вздыхаю я, разглядывая грязно-коричневый ковер. — То, что скрывает Джек, — далеко не пустяк. Это очень для него важно. Он приехал сюда специально, чтобы рассказать мне. Показать, что доверяет мне самую драгоценную свою тайну. — Я с трудом сглатываю. — И не успел он оглянуться, как я все выложила журналистам.