Шопоголик на Манхэттене, стр. 46

13

Сначала я не знаю, что это уже случилось. Просыпаюсь с очень мутной головой и слежу из-под ресниц, как Люк приближается ко мне с чашкой чая.

— Проверишь автоответчик? — говорит он, целуя меня, и направляется в душ.

Сделав несколько глотков, беру телефон и нажимаю на звездочку.

— Вам поступило двадцать три сообщения, — вещает голос, и я в изумлении таращу глаза. Двадцать три?

Первое, что приходит в голову, — наверное, это предложения о работе! Или кто-нибудь из Голливуда! Точно! Я в нетерпении нажимаю кнопку, чтобы прослушать первое сообщение. Но это не Голливуд. Это Сьюзи, и в ее голосе отчетливо звучат отчаяние и усталость.

— Бекки, пожалуйста, позвони мне как можно скорее. Это очень важно. Пока.

Автоответчик спрашивает меня, хочу ли я прослушать остальные сообщения, и на секунду я задумываюсь. Но нет, в ее словах было столько отчаяния. А еще я чувствую укол совести — ведь вчера Сьюзи тоже звонила. Я набираю номер и, к своему изумлению, слышу автоответчик.

— Привет, это я! — говорю я, прослушав приветствие. — Ну, раз тебя дома нет, то, видимо, все решилось само собой, что бы там ни случилось…

— Бекки! — вырывается из трубки оглушительный вопль Сью. — Господи, Бекки, где тебя носило?

— Да так, — в недоумении отвечаю я. — Гуляла, а потом спать легла. Сьюзи, что…

— Бекки, я ничего подобного не говорила! — перебивает она меня, волнуясь. — Честное слово! Ты ведь знаешь, я в жизни бы такого не сказала. Они все вывернули наизнанку. Я маме твоей сказала, что понятия не имела…

— Моей маме? — Я в замешательстве. — Сьюзи, сбавь обороты. О чем речь?

Тишина.

— Господи. Бекки, ты что, не видела?

— Чего не видела?

— «Дейли уорлд». Я думала, вы все английские газеты получаете…

— Ну да… — потираю я помятое лицо. — Газеты, наверное, еще в коридоре лежат, у наших дверей. А там… что-то обо мне?

— Нет, — слишком поспешно отвечает Сью, — нет. То есть… одна малюсенькая заметочка. Но она такая незначительная. И читать не стоит. Знаешь, ты эту газету сразу выкинь. Даже… не смотри.

— Там какие-то гадости, да? — со страхом спрашиваю я. — У меня на фотографии толстые ноги, да?

— Нет, нет! — протестует Сьюзи. — Ничего такого особенного! Слушай, а ты была в Рокфеллер-центре? Говорят, там классно. А на Таймс-сквер… Или в…

— Сьюзи, перестань! — перебиваю я. — Я все равно ее прочитаю. Потом тебе перезвоню.

— Только имей в виду, Бекки, — торопливо добавляет Сьюзи, — «Дейли уорлд» все равно никто не читает. Человека три, не больше. А завтра про нее уже все забудут. И потом, всем известно, что газеты врут…

— Ну да. — Я стараюсь сохранить спокойствие. — Обязательно приму это во внимание. Сьюзи, не волнуйся. На меня такие мелочи не действуют!

Но когда я кладу трубку, у меня дрожат руки. Господи, что они там понаписали? Бегу к двери, хватаю стопку газет и заскакиваю обратно в постель. Отыскиваю «Дейли уорлд» и лихорадочно перелистываю. Страницу за страницей… ничего. Начинаю заново с первой полосы, не пропуская ни одной, даже самой маленькой заметки, но обо мне нет ни слова. Я откидываюсь на подушки в полном недоумении. С чего это Сьюзи так разволновалась? Почему она так…

И тут я замечаю центральный разворот. Центральный лист лежит в стороне — видимо, выпал, когда я просматривала газету. Я медленно тянусь к нему. Открываю. И… будто кто-то ударил меня под дых. Эту фотографию я не знаю — не очень удачная. Иду по какой-то улице. С содроганием я понимаю, что это улица

Нью— Йорка. И в руках у меня целый ворох сумок. А рядом в кружочке -фотография Люка. И крохотная фотография Сьюзи. А заголовок…

Боже. Я даже произнести это не могу. Лучше не спрашивайте, что говорится в заголовке. Он такой… такой жуткий.

Огроменная статья, на весь разворот. Я принимаюсь читать, и у меня начинает бешено колотиться сердце, меня бросает то в жар, то в холод. Какая гадость. Все самое личное… выставили напоказ. На середине статьи я чувствую, что просто больше не выдержу. Закрываю газету и сижу, уставившись в пустоту и борясь с тошнотой.

Потом трясущимися руками снова открываю страницу. Я должна до последнего слова прочесть все, что они написали. Каждую гадкую и унизительную строчку.

К концу статьи голова кружится, перед глазами плывут круги. Никак не могу поверить, что все происходит на самом деле. Этот номер уже вышел миллионным тиражом. И с этим ничего не поделаешь. Я с ужасом понимаю, что в Англии газета поступила в продажу еще несколько часов назад. Ее видели мои родители. Все мои знакомые. Я не в силах что-либо изменить.

Телефон резко звонит, и я подскакиваю от страха. Через секунду он снова звонит, я в ужасе смотрю на него, но поднять трубку не могу.

Телефон звонит в четвертый раз, когда Люк выходит из ванной. Вокруг бедер обернуто полотенце, мокрые волосы зачесаны назад.

— Почему не возьмешь трубку? — удивляется он и хватает телефон. — Алло? Люк Брендон слушает.

От страха у меня мутнеет в глазах, и я поглубже заползаю под одеяло.

— Ясно, — говорит Люк. — Хорошо. Буду. — Он кладет трубку и что-то записывает в блокноте.

— Кто звонил? — спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Секретарь из «Джей-Ди Слейд». Изменили время встречи.

Люк начинает одеваться. Я молчу. Только крепче вцепляюсь в страницу из «Дейли уорлд». Я хочу ему показать… но в то же время не хочу. Не хочу, чтобы он прочел про меня все эти гадости. Но еще меньше я хочу, чтобы он узнал об этом от кого-то другого.

Господи, но сколько же можно вот так сидеть и молчать. Закрываю глаза, делаю глубокий вдох и говорю:

— Люк, обо мне написали в газете.

— Хорошо, — рассеянно отвечает Люк, завязывая галстук. — Я предполагал, что о тебе напишут в прессе. А в какой газете?

— Но статья… плохая. — Я облизываю пересохшие губы. — Просто ужасная.

Люк внимательно на меня смотрит, замечает выражение моего лица.

— Ну, Бекки, не преувеличивай. Что там такого понаписали? Покажи. — Он протягивает руку, но я не двигаюсь.

— Просто она… жуткая. И еще там такая большая фотография…

— У тебя была неудачная прическа? — дразнит меня Люк и берет пиджак. — Бекки, ни одно сообщение в прессе не может быть хорошим на сто процентов. Всегда можно найти к чему придраться — или волосы не так лежат, или ты не то сказала…

— Люк! — в полном отчаянии кричу я. — Это не тот случай. Просто… сам посмотри.

Медленно разворачиваю газету и передаю ее Люку. Он весело ее берет, но постепенно его улыбка тает.

— Какого черта?! Это что, я? — Я сглатываю, не решаясь произнести ни звука. Потом он просматривает страницу, а я нервно за ним наблюдаю. — Это правда? — наконец спрашивает он. — Хоть что-нибудь?

— Н-нет! — заикаюсь я. — Ну… во всяком случае, это… не совсем правда. Хотя… кое-что… да.

— У тебя много долгов?

Я чувствую, что краснею.

— Немного… но не так чтобы… то есть я ничего не знала о повестке…

— Среда! — он с размаху бьет по газете. — Господи, какой бред! Ты же была в музее Гуггенхайма. Найди свой билет, мы добьемся опровержения…

— Вообще-то… Люк… — Встретившись с ним взглядом, от ужаса я столбенею. — Я не была в музее. Я ходила… по магазинам.

— Ты ходила… — Он пристально на меня смотрит, потом снова принимается читать.