Клинок его Величества, стр. 16
…Вспомнить о цели своего прихода мне удалось только минут через десять, когда во время одного из жутких по мощности отбивов палка, торчащая на уровне груди Утерса-младшего, взяла и переломилась. Издав характерный 'звон'…
- Это что, кемет? - ошарашенно воскликнула я. И, оценив толщину палки, перебитой голым предплечьем, перепуганно уставилась на предплечье Ронни: на мой взгляд, при ударе такой силы должно было пострадать не дерево, а рука!
Законник, услышав мой голос, мгновенно развернулся на месте, вытаращил глаза, и, зачем-то спрятав за спиной пойманный на лету обломок, растерянно пробормотал:
- Это… ты?
У меня оборвалось сердце:
- А ты ждал кого-то еще?
- Нет!!! - воскликнул он, мгновенно почувствовав перемену в моем настроении. - Я слышал, как открылась дверь, и подумал, что это - отец. Пришел посмотреть, насколько добросовестно я занимаюсь. Поэтому и не поворачивался… Я… я очень рад тебя видеть! Правда!!!
- Вижу… - заглянув в его глаза, успокоено выдохнула я. И, наконец, догадалась поздороваться: - Доброе утро!
- Доброе утро, милая… - Ронни сделал небольшую паузу и… ехидно посмотрел на меня: - Скажи, радость моя, что заставило тебя встать в такую рань? Неужели твое ложе оказалось недостаточно мягким, чтобы ты могла проспать до обеда?
'Шутить изволите?' - подумала я. И притворно нахмурилась: - Ложе тут ни при чем! Причина в другом: я не могла спать, так как искреннее возмущена твоим бессовестным поведением…
- Бессовестным?
- Угу!!! Помнишь, вчера вечером я попросила себя поцеловать? Скажи, тебе понравилось?
Законник покраснел до корней волос:
- Еще как…
- Так вот, вместо того, чтобы сделать ответный шаг, ты отвел меня в мои покои и пожелал мне доброй ночи! Скажи, по-твоему, это нормально?
Увидеть его движение я не успела: он вдруг оказался рядом, склонился к моему лицу, и… я на целую вечность вывалилась из реальности…
…Когда Ронни оторвался от моих губ и сделал шаг назад, я еле удержала равновесие - ослабевшие ноги упорно пытались подогнуться, и для того, чтобы не упасть, мне пришлось вцепиться в плечи своего любимого мужчины. Плечи оказались влажными от пота… но от одной мысли, что я к ним прикасаюсь, у меня снова помутилось в голове…
- Теперь я заслужил твое прощение? - хрипло спросил Законник. И, удостоверившись, что я не упаду, выскользнул из моих объятий и отошел шага на три назад.
Молодец: я на его месте поступила бы так же. Только отошла бы намного дальше. Эдак к противоположной стене зала. Так, на всякий случай.
- Ну… первый шаг к этому ты уже сделал… - ляпнуло мое второе 'я'. - Маленький-маленький…
Ронни сглотнул… Скользнул ко мне… и уперся грудью в мою ладонь:
- Второй шаг мы сделаем позже… - с трудом сдерживая свои желания, выдохнула я. - А сейчас время тренировки. Я пришла сюда, чтобы ты начал учить меня мечевому бою…
Мой любимый мужчина непонимающе посмотрел на меня… потом удивленно свел брови к переносице, облизал пересохшие губы, и, заставив себя успокоиться, более-менее спокойно поинтересовался:
- Зачем?
- 'Из двух друзей, не объединенных общей целью, один - раб, а второй - господин…' - процитировала я свою любимую поговорку. - Я не хочу быть твоей рабыней. И госпожой, естественно, тоже. Я готова на все, лишь бы те чувства, которые я вижу в твоих глазах, горели в них как можно дольше. И чтобы ты никогда не пожалел о том, что отдал мне свое сердце. Как мне кажется, для этого надо не так много - чтобы у нас появились общие цели…
Он понял. Сразу. И… принял то, что я сказала! От осознания этого мне стало так хорошо, что я подошла к нему вплотную, встала на цыпочки и поцеловала в подбородок:
- Спасибо!
Ронни нежно провел пальцем по моей щеке, и… ехидно прищурился:
- Судя по тому, как ты одета, ты планировала начать заниматься прямо сейчас?
- Да…
- Я буду тебя учить, Илзе! Но… прежде чем мы начнем, хотел бы тебя кое о чем предупредить. Как ты понимаешь, научиться мечевому бою, ничего не делая, невозможно. Тебе придется терпеть усталость и боль в натруженных мышцах…
- Я к этому готова…
- Знаю… - кивнул он. А в его глазах вдруг появились искорки сдерживаемого смеха: - Скажи, ты готова к тому, что после каждой тренировки я буду делать тебе массаж, и… иногда буду колоть своими жуткими иглами?!
Услышав интонацию, которой Ронни произнес последнюю фразу, я удивленно уставилась на него: он слово в слово процитировал предложение, сказанное мною больше года назад!
- Ты… помнишь, что я тогда тебе говорила?
- Разве это можно забыть? - хмыкнул он. - Тогда я был уверен, что совершаю самую большую глупость в своей жизни. И умирал от стыда, вдумываясь в каждое сказанное тобой слово…
- А оказалось? - спросила я в надежде услышать нечто противоположное.
Как бы не так: Ронни тяжело вздохнул и мрачно уставился куда-то в стену:
- Так и оказалось: я вернул тебя твоему отцу. То есть собственноручно отправил тебя в Кошмар…
- Ты сделал то, что был должен… - я ласково прикоснулась к его груди, и тут же отдернула руку, почувствовав, что снова начинаю сходить с ума от желания его поцеловать: - Не казни себя, милый! Кошмар давно в прошлом. А в будущем у меня ты и твои жуткие иглы…
- Так ты позволишь мне себя колоть?
В его глазах плескалась затаенная боль. И я, решив отвлечь его от мыслей о моем прошлом, мечтательно вздохнула:
- Ради твоего массажа, любимый, я готова на все…
Глава 11. Касым-шири.
…Стук копыт лошадей двух сотен отборнейших воинов Степи отдавался в сердце Касыма гулом барабанов кам-ча. И согревал душу не хуже, чем летнее солнце: эти, уже давшие Клятву Клятв бойцы были первым дуновением смертоносной Эшшири-осс, способной в мгновение ока отправить во Тьму целый термен. Или караван из нескольких десятков рук верблюдов. И пускай клинки следующих за шири воинов еще не вкусили крови врагов, пир Великой Победы был уже не за горами.
'Ларс-ойтэ… Коме-тии… Сайка-ойтэ… Хош-лар…' - покачиваясь в седле, мысленно повторял Касым. И представлял себе то сотни белолицых и узкобедрых лайш-ири, прячущихся за высоченными стенами каменных стойбищ северян, то огромные стада тонконогих скакунов, способных в считанные мгновения унести своего всадника за горизонт, то стальные клинки, в умелых руках пробивающие насквозь лучшие кожаные доспехи сынов степи…
'Через два-три месяца мою постель будут греть самые красивые лайш-ири Хош-лара…' - внимательно вглядываясь в тоненькую черную полоску леса, появившуюся на горизонте, думал он. - '…а в руке запоет стальная сабля, такая же легкая и смертоносная, как Гюрза Алван-берза…'
Словно подслушав его мысли, Камча негромко фыркнула, сбилась с рыси, и шири виновато покосился на Идэгэ-шо, уже готовящегося исчезнуть за горизонтом: мечтать о сабле, равной клинку Атгиза Сотрясателя Земли было наглостью, недостойной воина и… правой руки берза.
'О, Субэдэ-бали…' - закрыв глаза, взмолился Касым. - 'Дай мне мужества, чтобы пройти свой путь до конца и достаточно воли, чтобы совладать со своей гордыней…'
Первый меч Степи промолчал. Дэзири-шо - тоже: что им было до молитв праха на сапогах помеченного их волей вождя?
Хотя… нет, не промолчали: буквально через несколько ударов сердца, когда расстроенный собственными мыслями Касым открыл глаза, под правым передним копытом Идэгэ-шо дважды вспыхнула алая искорка костра.
'Условный сигнал! Все, как обещал сын Алоя!' - обрадовался Касым, вскинул над собой правую руку, и его воины послушно осадили коней.
Объяснять им что-либо не было никакой необходимости, поэтому шири, подняв кобылу в галоп, понесся к опушке леса…
…Лайши, выскользнувший из-за ствола векового дуба, был на голову выше своего названого брата, раза в полтора шире, и с ног до головы затянут в переливающуюся черным пламенем кольчугу. Однако двигался он так же легко и быстро, как лучшие из танцовщиц ерзидов.