Чернильная кровь, стр. 30

Мегги опустила руки, обвивавшие шею Фенолио, и взглянула на Принца.

— Мегги, позволь тебе представить, — сказал Фенолио. — Черный Принц.

Принц с улыбкой поклонился.

— Черный Принц! — Мегги повторила его имя почти благоговейно. — А это его медведь! Фарид, иди сюда! Ты только посмотри!

Фарид, ну конечно. Теперь Фенолио вспомнил. Мегги много о нем рассказывала. Мальчик поднялся, но сперва поспешно отхлебнул последний глоток супа из своей миски. Он встал за спиной у Мегги на почтительном расстоянии от медведя.

— Мегги сказала, что пойдет со мной, и все тут, — сказал он, утирая губы рукавом. — Правда! Я совсем не хотел брать ее сюда, но она упрямая, как верблюд.

Мегги собиралась достойно ответить на эту наглость, но Фенолио обнял ее рукой за плечи.

— Милый мальчик, — сказал он, — ты даже представить себе не можешь, как я рад, что Мегги здесь. Пожалуй, только ее мне и не хватало в этом мире для полного счастья!

Он поспешно простился с Принцем и потащил Мегги и Фарида за собой.

— Пошли! — сказал он тихо, проводя их между шатров. — Нам нужно многое обсудить, очень многое, но лучше сделать это в моей комнате, вдали от чужих ушей. Сейчас уже поздно, а после полуночи стража не пропустит нас через городские ворота.

Мегги рассеянно кивнула, увлеченная зрелищем кипевшей вокруг жизни, зато Фарид резко вырвался.

— Нет, я с вами не пойду. Мне нужно найти Сажерука.

Фенолио изумленно посмотрел на него. Значит, это правда? Сажерук…

— Да, он вернулся, — сказала Мегги. — Женщины говорят, что он, наверное, у той комедиантки, с которой жил раньше. У нее теперь усадьба там, на холме.

— Комедиантка? — Фенолио взглянул в ту сторону, куда показывала Мегги. Холм, о котором она говорила, казался отсюда черным контуром в лунном свете. Ну конечно! Роксана. Он вспомнил. Интересно, она в самом деле так хороша, как он ее описал?

Мальчик нетерпеливо заерзал.

— Я пошел, — сказал он Мегги. — Где я тебя потом найду?

— На улице сапожников и седельщиков, — ответил вместо Мегги Фенолио. — Просто спроси, где тут дом Минервы.

Фарид кивнул и снова посмотрел на Мегги.

— Вообще-то лучше бы не отправляться в путь на ночь глядя, — сказал Фенолио, хотя и чувствовал, что мальчик не собирается спрашивать у него совета. — Дороги тут небезопасные. Особенно ночью. Грабители, разбойники…

— Я им не дамся. — Фарид вытащил из-за пояса нож. — Береги себя!

Он сжал руку Мегги, потом резко повернулся и исчез в толпе комедиантов. Фенолио заметил, что Мегги еще несколько раз оборачивалась, ища его глазами.

— Бедняга! — пробурчал он, разгоняя очередную стайку ребятишек, пристававших к нему с просьбой рассказать историю. — Он, похоже, в тебя влюблен?

— Прекрати! — Мегги вытянула руку из его ладони, но при этом невольно улыбнулась.

— Ладно-ладно, молчу! Твой отец знает, что ты здесь?

Этого вопроса задавать не следовало. По лицу Мегги было видно, что ее гложет совесть.

— Ох ты господи! Ну ладно, сейчас все расскажешь. И как ты сюда попала, и что означают разговоры о Басте и Сажеруке, в общем, все! Какая ты стала большая! Или это я съежился? Боже мой, Мегги, до чего же я рад, что ты здесь! Теперь уж мы наведем в этой истории порядок. С помощью моих слов и твоего голоса…

— Порядок? Как это понимать? — Мегги недоверчиво взглянула ему в лицо.

Так она порой глядела на него тогда, в пору их заточения в доме Каприкорна — пристально, нахмурив лоб, такими светлыми серьезными глазами, что казалось, они заглядывают прямо в сердце. Но здесь было не место для объяснений.

— Потом! — сказал Фенолио, понизив голос, и потащил ее за собой. — Потом, Мегги. Здесь слишком много лишних ушей. Да где же, черт подери, мой факелоносец?

15

ЧУЖИЕ ШОРОХИ В ЧУЖОЙ НОЧИ

Позже, пытаясь вспомнить, как она дошла тогда до жилища Фенолио, Мегги могла вызвать в памяти лишь несколько отрывочных картин — стражник, выставивший им навстречу копье, а потом, узнав Фенолио, с ворчанием пропустивший в город, темные улочки, по которым они пробирались за мальчонкой с факелом, потом крутая лестница, скрипевшая под ногами. У Мегги так кружилась голова от усталости, когда они поднимались по ступенькам, что Фенолио несколько раз заботливо подхватывал ее под локоть.

— Я думаю, все рассказы мы отложим на завтра, — сказал он, пропуская ее в комнату. — Пойду попрошу Минерву найти для тебя мешок с соломой, но сегодня ты лучше выспись на моей кровати. Три дня и три ночи в Непроходимой Чаще! Клянусь чернилами, я бы, наверное, просто умер от страха.

— У Фарида был нож, — пробормотала Мегги.

Этот нож ее и вправду успокаивал, когда они ночью устраивались спать высоко на дереве, а внизу под ними все наполнялось шорохами, сопением, рычанием. Фарид все время держал нож наготове.

— А когда ему виделись духи, — сонно рассказывала она, пока Фенолио возился со светильником, — он зажигал огонь.

— Духи? В этом мире нет духов, во всяком случае, я их не сочинял. А что же вы ели все эти дни?

Мегги побрела к кровати. Она выглядела очень заманчиво, хотя состояла всего лишь из набитого соломой мешка и пары грубошерстных одеял.

— Ягоды, — пробормотала она. — Много ягод, а еще хлеб, который мы захватили с кухни Элинор, и кролика, которого поймал Фарид.

— Боже ж ты мой! — Фенолио изумленно покачал головой.

Увидеть снова его морщинистое лицо было настоящей радостью, но сейчас Мегги хотела только одного — спать. Она сбросила сапоги, залезла под колючие одеяла и вытянула болевшие ноги.

— Как вам только пришла в голову сумасшедшая мысль вчитать себя в Непроходимую Чащу? Почему не прямо сюда? Сажерук ведь наверняка рассказывал мальчику об этом мире.

— Слова Орфея… — Мегги зевнула. — У нас были только слова Орфея, а Сажерук просил вчитать его именно в Непроходимую Чащу.

— Ну да, это очень в его духе.

Она почувствовала, что Фенолио поправляет на ней одеяло.

— Я тебя не буду пока спрашивать, что это за Орфей. Завтра наговоримся. Спокойной ночи! И добро пожаловать в мой мир!

Мегги с трудом заставила себя снова разлепить глаза.

— А ты где будешь спать?

— Об этом не беспокойся. Там внизу у Минервы без конца ночуют какие-то родственники, по нескольку на одной кровати. Одним больше, одним меньше. Вот увидишь, к здешним неудобствам быстро привыкаешь. Надеюсь, правда, что муж ее на самом деле храпит не так громко, как она рассказывает.

Потом Фенолио закрыл за собой дверь, и Мегги слышала, как он, чертыхаясь, спускается вниз по крутой лестнице. По потолочным балкам шуршали мыши (она надеялась, что это мыши), а сквозь единственное окно доносились голоса стражи с недалекой городской стены. Мегги закрыла глаза. Ноги у нее болели, в ушах все еще звенела музыка из табора комедиантов. «Черный Принц… — думала она, — я видела Черного Принца… и ворота Омбры… и слышала, как шепчутся между собой деревья в Непроходимой Чаще». Если бы только она могла рассказать все это Резе или Элинор. Или Мо. Но он теперь уж, конечно, ни слова не захочет слышать о Чернильном мире.

Мегги протерла усталые глаза. Над кроватью к потолочным балкам лепились гнезда фей, как об этом мечтал когда-то Фенолио, но за их темными отверстиями не слышалось никакого шевеления. Каморка Фенолио была чуть поменьше той комнаты, где их с Фенолио заперли когда-то по приказу Каприкорна. Кроме кровати, которую он ей так великодушно уступил, здесь стояли еще деревянный сундук, скамья и конторка для письма из темного дерева, украшенная резьбой и поблескивающая полированной поверхностью. Она не подходила к остальной обстановке — к грубой скамье и простому сундуку. Казалось, она попала сюда из другой истории, как сама Мегги. На конторке стояла глиняная кружка со связкой перьев, две чернильницы…