Драгоценности, стр. 36
– Врачи говорят, что у меня трудный случай. Кома может наступить в любой момент, даже когда все хорошо. – Она внимательно посмотрела на Пет. – Это не пугает тебя?
– Нет. А должно?
– Это пугает многих людей. Даже Эдди Мартиндейл Третий испугался. В прошлом году он пригласил меня потанцевать на балу и внезапно увидел, что кружится с девочкой, потерявшей сознание. Эдди от страха покрылся пятнами. – Джессика остановилась, наблюдая за гарцующим вдалеке всадником. – С тех пор я больше не была на танцах.
– Ну а я вообще никогда не была на балу, – сказала Пет.
Джессика удивленно взглянула на Пет:
– Почему?
– В нашем районе не устраивают балов. Кроме того, вряд ли бы ты захотела кружиться в вальсе с Лайэмом О'Шей.
– Кто это?
– Тот рыжеволосый парень, который преградил тебе дорогу.
– О Господи, нет, конечно!
Пет улыбнулась:
– Успокойся, я и не предлагаю его тебе в партнеры. И они засмеялись, радуясь, что им так хорошо вместе. Джессика надолго умолкла, и Пет решила, что она думает о своей болезни.
– Я не испугаюсь… никогда, – тихо сказала Пет. – Если окажусь рядом, то сделаю что смогу.
Джессика снова взглянула на нее.
– Я бы хотела, чтобы мои братья и сестра были такими. Они чертовски переживают за меня, ведут себя со мной как с фарфоровой куклой.
– Их можно понять, хотя тебе не позавидуешь.
– Уж конечно. А ведь они такие здоровые. Признаться, они отличные родственники.
– Сколько их?
– Трое, но они намного старше меня. Наверное, я родилась по ошибке.
– Я всегда мечтала иметь братьев или сестер. Какие они?
– О, ты полюбишь их. Все их любят. Особенно Роберта, моего большого брата. Он работает на Уолл-стрит – уже сделал свой первый миллион. Бегает по три часа, у него отличная жена, чудная собака и двое прекрасных ребятишек. Джек был капитаном футбольной команды в Йеле и хорош собой, как греческий бог. Он в следующем году начнет работать. А еще у меня есть сестра Мелисса, но, пожалуйста, зови ее Маффи. Она самая старшая, работала несколько лет моделью, только, к сожалению, за небольшие деньги, – сообщила Джессика тоном своей матери. – А сейчас она обосновалась в Вестчестере со своим мужем, который служит в папином банке, и новорожденным ребенком.
Джессика любила говорить и умела слушать. Пет рассказала ей то, о чем не слышала от нее ни одна живая душа. О жизни в «Чертовой кухне». О папе и дедушке, об их несчастьях и о том, как она старается сохранить мир между ними. Даже о матери. Чертовски здорово, когда кому-то можно поведать о себе все, когда есть друг.
На автобусной остановке они обменялись телефонными номерами. Джессика сказала:
– Петра, у тебя очень красивое имя, а мне всегда казалось, что Джессика звучит слишком глупо. Поэтому, если мы подружимся, называй меня просто Джесс.
Пет кивнула и засмеялась.
– Что смешного я сказала?
– Ничего. Просто меня всегда звали Пет. Подъехал автобус.
– Пока, Джесс.
– Пока, Пет.
Автобус тронулся, но Джесс побежала за ним.
– Эй, Пет… Пет! Позвони мне завтра, или я позвоню тебе.
Джесс Уолш стала другом, доверенным лицом Пет и окном в другой мир для нее.
Долгие годы Пет относилась к богатству и роскоши, как к витринам дорогих магазинов. Люди из этого мира казались ей сказочными существами. Она думала, что они не простуживаются, не встают по утрам, если им не хочется, не зубрят перед экзаменами, не боятся темноты.
Пет не вошла в этот особый мир, но стала там частой гостьей. Уходя из «Чертовой кухни», она сидела с Джесс в ее спальне с плюшевым ковром, коллекцией кукол и огромным цветным телевизором. Девочки болтали, сплетничали, красились, обсуждали неудобства менструации и строили догадки о том, как кинозвезды ведут себя в постели. С каждым разом они чувствовали себя вместе все лучше.
В первые выходные дни августа Джесс позвонила Пет и пригласила ее в их дом в Монтоке.
– Где это?
– На берегу Лонг-Айленда.
Пет вздохнула. Она любила море, но бывала только на Кони-Айленде с отцом. И никогда раньше не проводила выходные с Джесс. Воскресенья принадлежали Беттине. Всегда.
– Прости, Джесс, – сказала Пет. – Ты же знаешь, я не могу.
– Послушай, Пет, может, и твоей маме станет лучше, если ты будешь вести себя с ней, как со мной. Ведь ты единственный человек, который не делает мне скидок на болезнь. Напиши маме письмо или позвони и скажи, что уезжаешь на выходные. Дети других матерей не сидят с ними целыми днями, а живут своей жизнью. Ну и твоя тоже наверняка хочет этого, поскольку любит тебя.
Пет молчала.
– Пет, ты тут? – спросила Джесс.
– Я просто чертовски счастлива, что познакомилась с тобой, Джесс.
Пет написала матери длинное письмо и рассказала о новой подруге, которая пригласила ее к себе в загородный дом.
Выходные в прекрасном доме Уолшей с видом на океан показались Пет самыми прекрасными днями в ее жизни. И тогда же у Пет зародилась идея сделать русалку.
Глава 7
Нью-Йорк, декабрь 1968 года
Наконец-то сбудутся ее горячие мольбы. Вообще-то Пет не верила в Бога, но сейчас ждала самого замечательного рождественского подарка.
На праздник домой приедет мама.
Последние два года Беттина чувствовала себя все лучше. Новые транквилизаторы смягчили дневную агрессию и ночные кошмары, но не превратили Беттину в зомби. Она адекватно реагировала на шутки и глупости, укоряла Пет за небрежную прическу и слишком яркую помаду.
С 1968 года во многом благодаря стараниям Пет доктор разрешил забирать Беттину на выходные домой. А уже на Рождество она должна была вернуться в семью навсегда.
И вот в холодный декабрьский день вся семья отправилась в Йонкерс в подержанном «шевроле», который Стив одолжил у друга.
– Учтите, – Пет посмотрела на отца и деда, – сначала мама будет нервничать. Больница ужасна, но она провела там девять лет. Мама чувствовала себя в безопасности.
– Да, доктор, – улыбнулся Стив. – Мы выполним все ваши указания.
– У нас она тоже будет в безопасности, малышка. – Джозеф засмеялся от радости.
– Тогда поехали скорее, – сказала Пет.
Все прошло хорошо. На обратном пути все трое так старательно занимали Беттину разговорами, что у нее не возникло ни малейшего страха перед свободой. Она смотрела в окно и улыбалась родным. Дома Беттине очень понравилось, особенно праздничный венок, разукрашенная елка и яркий плакат «Добро пожаловать домой!» во всю стену гостиной.
После бокала шампанского Беттина призналась, что устала, и легла вздремнуть. Пет несколько часов сидела в кресле возле кровати, глядя на мать и чувствуя себя по-настоящему счастливой.
В эту ночь Стив и Беттина остались вдвоем. Оба смущались, не зная, как начать разговор. Стив, отвыкший от жены, нервничал. Раньше, когда Беттина приезжала на выходные, он позволял себе лишь поцеловать ее в щеку. Сейчас она вернулась навсегда, и Стиву казалось, что он не хочет ее. Стив наблюдал, как Беттина расчесывает свои все еще прекрасные волосы щеткой, подаренной ей Пет два года назад.
– Ты прекрасно воспитываешь нашу дочь, Стефано, – сказала Беттина, глядя на него в зеркало. Он улыбнулся, услышав это имя. Никто, кроме Беттины, не называл его так уже много лет. – Прости, что пришлось свалить большую часть забот о ней на тебя.
– У тебя не было выбора, Тина. И Джозеф сделал не меньше моего.
– Да, ты прав. – Беттина умолкла. Теперь она будет воспитывать дочь, болтать с отцом, любоваться своим красивым мужем. Беттина словно очнулась после долгого кошмара. Теперь ей хотелось изгнать все тяжелые воспоминания навсегда. – Я мечтаю подарить тебе еще полдюжины детей, Стефано.
– Мне они не нужны. И одной Пет хватает с избытком, – засмеялся он.
Беттина положила щетку и подошла к мужу. Он лежал в постели и курил.
– Не бойся меня. – Она улыбнулась той слабой улыбкой, которую Стив до сих пор не забыл. – Мы уже говорили об этом. Помнишь? – Он помнил. Беттина сняла халат и осталась в тонкой, почти прозрачной ночной сорочке. Помедлив, она легла рядом с мужем. – Я не из стекла, Стефано. И не разобьюсь.