Драгоценности, стр. 13
Не в силах вынести эту чудовищную картину, Петра, преследуемая криками Лены, выбежала из магазина.
Через час после убийства Джованни она украдкой вернулась к лавке. Вокруг собралась большая толпа, и все считали Петру убийцей. Скоро ее начнут искать карабинеры.
У девочки не было друзей, к которым она могла бы обратиться за помощью. Несколько месяцев назад тетя Гемма с детьми уехала на Север в поисках работы. Петра не решалась пойти даже в церковь, поскольку ее одежда была залита кровью.
Три дня она пряталась поблизости от порта в страхе, что ее найдут, и чувствовала себя глубоко несчастной и всеми покинутой. Ночи девочка проводила в самых мрачных закоулках и питалась отбросами, подобранными на рынке после его закрытия.
Безумный страх сменился безнадежной тоской. Во всем Неаполе только Джованни Сакко заботился о ней. Сейчас и его не стало. И ей некуда идти.
– Я Петра, камень, – повторяла она снова и снова, но слова больше не помогали.
В эти тяжелые дни и еще более тяжелые ночи Петру спасало лишь воспоминание о бриллианте, сверкающем, манящем, гипнотизирующем. Этот камень стал единственной реальностью, внушавшей Петре доверие.
И вот, лишившись сил, без всякой надежды на помощь, изнемогая от усталости и дрожа от голода, Петра побрела к дворцу герцога.
С трудом подняв тяжелый молоток на двери, она постучала. Слуга открыл дверь и провел девочку в комнату, где в кресле возле камина сидел ее будущий повелитель. Увидев дрожащее грязное создание, герцог протянул к ней руки.
– Ты пришла, – сказал он, и Петра потеряла сознание.
Глава 5
Она проснулась с обычной молитвой на устах:
– Святая матерь, спаси меня…
И ее молитва была услышана. Открыв глаза, Петра увидела небесно-голубой шелковый балдахин над огромной мягкой постелью. Она лежала в чистой белой сорочке на простынях из мягкого льна.
Девочка не сразу вспомнила, как оказалась здесь.
– Добрый день, синьорина.
В спальню вошла служанка – рослая, широколицая, румяная девушка. В руках она держала поднос с фруктами, сыром, хлебом, яйцом в специальной подставке.
– Я Антония, горничная. Вы хорошо поспали, сейчас уже полдень. – Она налила горячий шоколад из серебряного чайничка. С наслаждением вдохнув давно забытый запах, Петра одним махом осушила чашку. – Герцог рано утром уехал в город и сказал, что встретится с вами вечером. Когда позавтракаете, я помогу вам облачиться в новую одежду.
– Новую одежду? – робко переспросила девочка. Горничная улыбнулась, подошла к огромному шкафу и открыла дверцы. Он был заполнен платьями – мягкий шелк, нежный хлопок, блестящий бархат, блузки из кружев и парчи, пушистые шерстяные шали. Внизу стояли туфли и ботинки самых разных цветов. На полках лежало кружевное белье.
– Сегодня вы наденете это. – Антония вынула светло-зеленое муслиновое платье с приколотой к талии шелковой розой. Такого красивого платья Петра в жизни не видела.
Девочка боялась даже прикоснуться к нему.
– Это не для меня, – прошептала она.
– Тогда останетесь без одежды, так как герцог велел мне сжечь лохмотья, в которых вы явились. А это платье уже неделю ждет вас.
Неделю? Но почему?
И вдруг Петра вспомнила слова Лены о том, что Хамак – посредник между ней и герцогом. Но даже если это правда, герцог точно не знал, придет ли она к нему. Неужели он так богат, что купил горы одежды просто на всякий случай? Петра постаралась избавиться от этих неприятных мыслей.
Разглядывая свои обновки, девочка удивлялась разнообразию нижнего белья, представшего ее взору, корсетам и муслиновым лифчикам, трусикам, турнюрам из конского волоса, расшитым тончайшим чулкам и множеству нижних юбок. Без помощи Антонии она бы ни за что не справилась. Недаром все дамы, которые носят такие замысловатые вещички, имеют горничных.
Потом Антония сделала девочке прическу. Взглянув в зеркало, Петра онемела от изумления.
– Герцог будет доволен. – Антония улыбнулась и ушла.
Петра не отрывала глаз от зеркала. Она то сидела, внимательно разглядывая себя, то поднималась, то подходила ближе, желая удостовериться, что это ее отражение. Возвращаясь, девочка опять опускалась в кресло и старалась при этом не помять платье. Через какое-то время Петра начала понемногу привыкать к своему новому облику. Ей все больше хотелось понравиться герцогу.
Ближе к вечеру, когда солнце опустилось в залив, Антония принесла большую тарелку с рыбой, несколько кусков хлеба и стакан вина. Петра быстро поела под пристальным взглядом горничной. Отодвинув пустую тарелку и сняв салфетку, девочка внезапно разрыдалась.
– Что случилось? – встревожилась Антония. Глотая слезы, Петра показала, что, несмотря на салфетку, запачкала платье.
Горничная засмеялась:
– Не беспокойтесь, дорогая. Вам все равно придется переодеться. Пора готовиться к приходу герцога.
Удивленная, девочка перестала плакать. Разве она не готова? Какая странная жизнь ее ожидает! Неужели она должна надевать прекрасные платья только для того, чтобы сидеть одной в комнате?
Боясь рассердить Антонию, Петра полностью отдалась в ее власть. Горничная сняла с нее платье и посадила в ванну, которую поставили перед камином и наполнили подогретой водой. Моя девочку, Антония рассказывала ей о своей жизни во дворце. Потом она вытерла Петру полотенцем, расчесала ей волосы, втерла в кожу какую-то мазь и побрызгала духами.
Девочке не верилось, что Святая Дева так быстро исполнила ее просьбу. Наверное, все это только сладкий сон, и скоро она проснется на холодной земле, ее задержат карабинеры и обвинят в убийстве.
Однако сон продолжался.
Антония принесла ей просторное платье из тончайшего китайского шелка, красное, как спелый помидор, и расшитое цветами.
– Герцог хочет, чтобы вы надели это.
Горничная задернула шторы, зажгла свечи и удалилась. Спустя некоторое время в комнату вошел герцог. Догадываясь, чего именно от нее ждут, Петра легла на постель. Посмотрев на девочку, герцог рассмеялся.
– О, моя дорогая, ты вытянулась как доска! Думаешь, я любитель забивать в доску гвозди?
Петра тут же вскочила, огорченная и встревоженная. Волшебный сон продлится… только если она сумеет доставить удовольствие своему повелителю.
Герцог протянул ей руку:
– Пойдем.
Опустившись в кресло возле камина, он посадил девочку на колени и начал тихо нашептывать ей ласковые слова и гладить волосы. Успокоившись, она обвила руками его шею.
– Ты как шкатулка с драгоценностями, котенок, – прошептал он. – Твой облик прекрасен, но то, что таится внутри, еще лучше.
Петра наслаждалась теплом и ощущением безопасности.
И тут герцог сунул руку под юбку и погладил бедро девочки. Она напряглась.
– Не бойся, дорогая. Бог возлюбил тебя, если создал твое тело таким прекрасным. Гордись своей красотой, Петрина.
Никто не называл ее так после смерти отца. Петра чуть не заплакала, но тут герцог коснулся ее соска, и девочку охватили острые, неведомые прежде чувства.
– Да, – улыбнулся он. – Привыкай наслаждаться.
Она ощущала необычное, но чудесное тепло, волнение, трепет. Наверное, это действительно дар Бога. Ведь иначе ей не было бы так хорошо.
Наконец герцог встал, поднял девочку на руки, перенес на кровать и снял с нее платье. Петра инстинктивно закрылась руками.
– Нет, дорогая. – Он отвел ее руки. – Никогда не стыдись своей красоты. – Отступив на шаг, герцог залюбовался ею. – Ты еще прекраснее, чем я предполагал. – Накрыв ладонями грудь Петры, он легонько провел пальцем по соску.
Молнии пронзили ее лоно, но боль была слишком сладостной, чтобы желать избавиться от нее.
– Петра, – шепнул герцог, – если ты велишь мне уйти, я уйду. Я хочу, чтобы ты доверяла мне… желала меня.
Девочка посмотрела на герцога и подумала о холодном мире за окнами дворца, куда ей придется вернуться, если она разочарует его, о платьях в шкафу… о нежности этого человека и о новых чудесных ощущениях, которые только что испытала.