Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо?, стр. 66

— Милый, у нас будет маленький!

— Ты уверена? — начали загораться радостью его глаза.

— Нет, — охладила я преждевременные восторги. — Не уверена. Может, и маленькая.

Муж фыркнул и бережно заключил в объятия жену. Мне было тепло и уютно в его надежных руках. Мы трое: я, Дар и наш нерожденный ребенок — мы были дома.

Глава 25

Дарниэль, Повелитель дроу

Одним солнечным утром, после восхитительной ночи, когда я мирно дрых в постели жены, надеясь еще вдоволь оттянуться в предпраздничный день, меня брутально разбудили. Жена хотела пошутить, но как ей объяснить, что дроу при звуках опасности обучен сначала бить, потом думать?! Неприятные сюрпризы продолжались. Моей любимой втемяшилось с утра покататься на лошадке. И что прикажете делать?

В нашей культуре благородные дамы верхом на лошадях не катаются. Опасно. Не принято. Нет у нас седел, чтобы можно было удобно и красиво сесть на лошадь, не светя тем, что под юбками. А мужской костюм благородной госпоже дроу носить неприлично тем паче. Считается, благородная дама — создание возвышенное и утонченное, не к лицу ей влазить на копытных. К тому же чистопородные лошади норовисты и опасны, малорослые крепыши гномской породы — все как один тугоузды. Не для дамской руки. Для женских поездок есть брички, двуколки и кареты, где опытные возницы жизнью отвечают за малейший промах.

Разумеется, я принял меры и заранее строго предупредил конюхов, чтобы не вздумали дать жене без меня лошадь, и на том успокоился. Дурень…

Сам же и посулил ей ту злосчастную прогулку. Слово правителя — закон. Он обязан его выполнять. Если сейчас придумаю для жены внезапную эпидемию конского сапа, она не поверит.

Вяло шевеля расслабленными после бурной ночи извилинами, я старался переключить наше обоюдное внимание. Но нет! Упрямством моя жена могла поспорить с любым ишаком!

Я обреченно понял — придется катать. Переодеваясь для верховой прогулки, я, будучи серьезно озадачен, как на грех, забыл надеть блокирующий эмпатию драконий кулон.

Приход супруги в моем обществе внес заметное оживление на заднем дворе. Мальчишки-стремянные попрятались, конюхи, наоборот, повылазили, чтобы насладиться явлением Повелительницы. Впрочем, поведение главного конюшего меня шокировало. Оно было настолько далеко от почтительного, что у меня было возникла мысль лично подарить хама Повелителю демонов. Холоп чрезвычайно оскорбил царственную фамилию крайне неуважительным отношением к моей супруге.

Я знаю про его сына, погибшего в битве со светлыми эльфами. Знаю про ранения, полученные им самим. Но если он полагает это достаточным оправданием, чтобы оскорблять МОЮ ЖЕНУ, то я его смертельно разочарую. Понимаю, почему жена возмущалась отказом. Могу представить, КАК ей отказали! Наглядно представляю.

Я сделал себе отметку разобраться впоследствии с дерзостью главного конюха, но тут бразды правления перешли в женские руки. Моя супруга настолько красиво уделала обнаглевшего хама, что я готов был ее расцеловать. И мое вмешательство не потребовалось.

А дальше случилось страшное. Мы увлеклись, выбирая для жены наиболее подходящую лошадь (помнится, жена еще съязвила: «Подходящую или полудохлую?»). И не заметили, как моя супруга, негодница, решила тайком проведать остальных «лошадок». Дружеское общение со злобным Деризием, ваниарским жеребцом, едва не стало фатальным.

Поначалу, несколько лет назад, я полагал: время обуздания бешеного нрава этого породистого красавца еще не пришло. Надеялся любовью и лаской приручить его. Зная отвратительный характер подопечного, велел обустроить денник жеребца в самом конце конюшни.

Но уже после происшествия мне стало ясно, что Деризий неисправим. Очевидно, в малом возрасте искалечен кем-то из конюхов, кто, не имея сил и желания укротить гордое животное, но получив к нему неограниченный доступ, исподтишка поколачивал породистого жеребца. Только озлобленная, ожесточившаяся лошадь с такой свирепой яростью будет бросаться на обидчиков-эльфов, в которые она записала абсолютно всех.

Итак, счастливо смеющаяся Эрика от нас сбежала и предложила коню лакомство. Эмоционально никаких особых отклонений я не уловил. Все блистало ее радостью, искрящимся восторгом и удивлением.

Потом у меня чуть не снесло мозги. Жесточайший удар по нервам диким страхом и нарастающая волна женской паники… Дальнейшая картина будет долго стоять перед глазами: испуганная Рика, с криком «На помощь!» вылетающая из створок конюшни, и взбесившийся жеребец, с диким ржанием мчащийся за ней по пятам.

Когда я это увидел, у меня кровь застыла в жилах. Не представляю, как это чудовище сломало надежную дверцу! Хотя… Ваниарские жеребцы одним ударом копыт ломают позвоночник волкодлаку. Я несся жене навстречу и от ужаса потерял способность ясно соображать. Не знаю, как ей удалось откатиться от копыт зверя-убийцы, знаю только, что, когда стоял крестом перед разъяренной лошадью, я сто раз благословил дар предков — способность голосом укрощать лошадей. И отсутствие кулона. А пару шрамов на лице, если придется получить копытом, как-нибудь стерплю. Боевые шрамы украшают мужчину.

Еще сильнее кровь застыла в моих жилах позже, когда я задним числом медленно прокрутил в голове страшное событие и припомнил мелькнувшее на мгновение лицо бога смерти. Я присел, обессиленный, у коновязи и не чувствовал под собою ног. Еще бы один миг, один удар! Смерти Эрики я бы не пережил. Не простил бы себе той роковой случайности.

Я обещал ей развлечение.

И убийцей любимой жены признал бы только самого себя.

Рика, обласканная и всячески успокоенная, присела рядом, пачкая юбки. Я еле смог разомкнуть сжатые судорогой челюсти и тихо попросил ее больше так не делать. Нужно было еще собрать волю в кулак, взять саблю и лично казнить красавца-жеребца, дерзнувшего посягнуть на любимую. Тяжко вздохнув, я собрался отдать необходимое распоряжение, как в мою голову пришла отличная мысль: а если одним выстрелом убить двух зайцев?

Хочу жестоко наказать породистого коня — отлично! Тогда подарю-ка я его старому князю! Он считает себя опытным лошадником и обожает укрощать лошадей, не зная жалости. В его конюшнях я видел немало понурившихся, сломленных, потерявших гордость и достоинство благородных животных. Вот только наш Деризий не таков. Его легко не сломишь. Он прикинется укрощенным до той поры, пока не вденут уздечку и не сядут на него в седло. Потом… одно из двух: либо — прощай конь, либо — прощай правитель! Я ставлю на коня. Так или иначе, двух врагов одним ударом.

И я отдал распоряжение:

— Коня доставить в дар Владыке светлых эльфов. Это будет мой подарок Калэстелю на день рождения.

Неуемный восторг в хитрых глазах старшего конюха был мне наградой, а за спиной почудился жутковатый смех бога войны и смерти.

Перед уходом я, словно в тумане, просил прощения у жены за невыполненное желание и был готов на колени пасть, чтобы только она отказалась от своей безумной просьбы. Унижаться не пришлось. Эрика кое-что из этой истории вынесла и впредь никогда не досаждала мне конными прогулками. Ее вполне удовлетворила двуконная бричка.

Теперь наша жизнь стала походить на полноценную супружескую. Мы поделили обязанности и даже вне постели много времени проводили в поисках компромиссов по важным вопросам или принимая совместные решения по хозяйственным делам. Я наслаждался обществом Эрики и… продолжал за нее бояться.

Иррациональное, глупое чувство сильно омрачало мое существование. Я опасался за ее жизнь так сильно, что запретил себе думать о детях. Вдруг ее беременной ранят? Беременные женщины так уязвимы. Она может умереть родами, это ведь не редкость. Или если похитят ребенка?.. Эрика не задумываясь пойдет на любой размен в страхе потерять дитя второй раз.