Психоисторический кризис, стр. 32

— Но я еще ничего не обещал. Вы старый человек и любое вмешательство может быть просто опасно!

— Я не старый, я пожилой, — поправил его Кон.

— А почему бы вам просто не сесть и не выучить всю эту ерунду? Намного ведь безопасней! Возьмите отпуск, в конце концов. Мозг ребенка еще гибок и с легкостью справляется с непривычным памом. А ваш уже фиксирован и хуже переносит шок. Все может кончиться психической травмой. Или вообще ничего не получится — вы просто не сумеете вызвать новые функции.

— Я дальновидный человек, — улыбнулся адмирал. — Потому и хороший психоисторик. Все необходимые психические рычаги я заложил шестьдесят лет назад, еще студентом.

— За шестьдесят лет они сто раз уже атрофировались.

— Нет. Я использовал для них моторную память. Например, только что я танцевал хесилу с девчонкой еще моложе Мер. Как вы думаете, сколько лет я даже не вспоминал о хесиле? Моторная память ничего не забывает. Но вы просто тянете время — речь даже не идет о таких тонких вещах. Вам не требуется подключать меня к новому паму, просто добавьте несколько алгоритмов — и все.

Мер с хмурым видом ушла в кабинет. Ригой, задумавшись, некоторое время сидел молча.

— Ну хорошо, я могу сделать расширение. Правда, у меня нет последних технологий, но…

— Достаньте их. На одном этом заказе вы заработаете больше, чем на студентах за целый год.

Ригон тяжело вздохнул, но уже было видно, что он согласен, более того, понял свою выгоду: используя новейшие методы, он достаточно далеко продвинет и обычный свой бизнес.

— У меня фактически уже есть то, что вам нужно. Недавно предлагал один бойкий студент. Дайте только десять вахт, чтобы сделать копию. А последние технологии — слишком долго… — Он сделал паузу и мрачно пробормотал: — Надеюсь, это все, что вам нужно, — или что-нибудь еще?

Хаукум отхлебнул глоток армазина.

— Нет. — Хотя, если человек чувствует, что делает не все, что может, самое время попросить его еще о чем-нибудь. — Давайте сделаем так. Если вам когда-нибудь попадется толковый студент, который всегда готов разжиться чем-нибудь новеньким для своего пама и вдобавок не верит всему, что ему говорят, пришлите его ко мне. Считайте это долгосрочным постоянным заказом. Мне нужны только лучшие, запомните это.

— Я…

— Вы каждую вахту имеете дело со студентами. Чаще, чем я. А я все время ищу. Найдите мне рискового парня, который умеет не попадаться, и получите комиссионные. Большие комиссионные.

— Но у Лицея самая лучшая система отбора талантов во всей Галактике…

— Не самая. Можете мне поверить.

На самом ли деле Кону было нужно это расширение, возможность разговаривать на равных с теоретиками, обучать обработчиков данных и новых инспекторов для проблемных точек? Неужели догонять молодых выскочек — все, на что он способен? У него и так уже хватает аналитических средств, но все, что он пока обнаружил, — это подозрительные отклонения в развитии исторических процессов, лежащие в основе его малоубедительных теорий заговора. Проклятие и еще раз проклятие! По-настоящему надо бы собрать отряд полицейских, отправиться туда и поймать живьем, во плоти, хотя бы одного из этих мятежных психоисториков, если они, конечно, существуют! Только так он может доказать, что прав! Но сам он слишком стар…

Мер вернулась с одной из книг-кассет в футляре из слоновой кости.

— Я вам кое-что принесла, — сказала она с загадочной улыбкой.

Насколько Кон знал мародеров, книга наверняка была оригиналом, а не копией из репликатора. Сословие коллекционеров появилось лишь после Опустошения и с самого начала придерживалось странной традиции — не важно, насколько стар древний предмет, он не должен быть копией!

— Вот наша взятка.

Мер с улыбкой положила книгу на колени адмиралу, Даже не спросив разрешения у Ригона.

Рука Ригона замерла в воздухе — он инстинктивно попытался перехватить кассету, но вовремя одумался. Здравый смысл оказался сильнее чувства собственника. Мер вовсю расхваливала свою находку.

— Я уверена, что у вас такой нет! Тут сто миллионов слов из воспоминаний свидетелей Пограничных войн, собранные братьями Бероги. Здесь все о военном флоте, о кораблях. Те самые бесконечные Пограничные войны…

Девушка страшно боялась последствий своей недавней выходки и, зная, что гость фанатик флота, надеялась таким образом задобрить его.

— Это вряд ли будет вам полезно, — в тщетной надежде заметил Ригон. — Устройство для чтения нестандартное и давно снято с производства.

— А у вас оно есть?

Ригон покорно подвел адмирала к компактному аппарату, стоявшему в аккуратной нише. Кон вставил туда книгу, и, подчиняясь движениям его пальцев перед глазком фотоэлемента, аппарат открыл ее в случайном месте и выдал фрагмент.

Перед глазами адмирала возникла сцена безжалостного допроса какого-то несчастного хельмарского пленного, сознание которого было подавлено психозондом. Метод допроса был чудовищно грубым, но не это привлекло внимание Кона — он был поражен дьявольской хитростью ловушки, которую использовали, чтобы шпиона поймать. Такое определенно стоило добавить в справочный файл, посвященный поимке и допросу вражеских агентов.

Ригон все время маячил рядом, как будто хотел выхватить книгу из аппарата и вернуть на полку, но адмирал тоже был коллекционером и не собирался расставаться с таким весомым подарком. Его рука все время как бы случайно загораживала кассету от жадного хозяина.

— У нас в Лицее отличная библиотека шаблонов для старых читальных аппаратов. Все будет готово уже завтра. Сердечное спасибо за подарок.

Он улыбнулся Мер, проигнорировав несчастного мародера.

На самом деле ему достаточно лишь копии книги. Всего через несколько вахт она будет готова, а краткий индекс ее содержания — сохранен в паме. Но если Ригону придется немного поплакать, прежде чем он получит свое сокровище назад, благодарность его будет куда сильнее!

Кон продолжал читать. Книга как раз кстати — его давно уже интересовали особенности долгих войн. Просматривая описание Пограничных войн, в которых участвовали многие поколения, он не мог не думать о настоящем. Может быть, Вторая империя уже столетия как втянута в войну, о которой Братство психоисториков и не подозревает? Ведь уравнения для продолжительных конфликтов существенно отличаются от тех, что описывают случайные короткие стычки.

Возможно, дело именно в этом. Долгие кампании утомительны, лишены эмоциональной окраски, сиюминутной жизненной значимости — и потому приводят к вялости мышления. В детстве жизнь обычно заполнена играми, в которых события развиваются быстро — иначе внимание ребенка успевает рассеяться. Да и в начале карьеры Кон всегда стремился к немедленным результатам — свое знаменитое умение выжидать он приобрел лишь с годами.

Мы замечаем только то, что бросается в глаза, и не замечаем ледника, медленно наползающего сверху. Ведь только старики помнят, где лед был раньше.

Но в книге есть и кое-что еще. Рано или поздно придется брать и допрашивать пленных. А значит, есть смысл почитать, как подобные тайные операции проводились в варварском прошлом Империи. Конечно, эти методы придется усовершенствовать — новое время мало похоже на зловещую эпоху Пограничных войн — но чтобы улучшать, надо для начала хоть что-то иметь. Кон всегда стремился к совершенству. Современная психоистория обязана сделать войну настолько приятной, чтобы конфликтующие стороны едва замечали, что она уже идет.

XI

СТАНЦИЯ РАГМУК

ГОД 14790-й