Ярмарка невест, стр. 44

Через неделю Уинифред умерла.

Прошло два дня после похорон. Марджори стояла перед тем самым пустым магазином на Юнион-стрит, который привлек ее внимание в день приезда в Бат. Изогнутый фасад с эркерами изумительно подходит для витрины. Ее творения будут великолепно выглядеть в ней. Она представила себе свои платья, постоянно меняющиеся ткани и цвета, в зависимости от сезона. Так меняются листья на деревьях, так тает снег и цветут цветы.

Смерть Уинни не давала ей сомкнуть глаз в течение нескольких ночей. Она очень горевала из-за Чарли. Марджори ничего не сказала об этом ни тете, ни Дафне, но она собиралась усыновить мальчика, если выяснится, что Чарли больше некуда идти. Она вспомнила, что Уинифред рассказывала, что семья отца Чарли вовсе не желала поддерживать с ними отношения и что ее собственный брат не мог предложить им помощь. Марджори привыкла ниоткуда не ждать помощи. Она решила, что не расстанется с Чарли.

Если о мальчике действительно не позаботились бы родственники, то его ожидала судьба приходского сироты. Это, значит, самая тяжелая работа, а впоследствии, возможно, уродство или смерть, в зависимости от того, в какой области бедняга стал бы подмастерьем. Было хорошо известно, что трубочисты охотно брали себе очень маленьких мальчиков и девочек. Потому что огонь, ворвавшийся в трубу, мог потушить только ребенок крошечных размеров. Жестокое обращение было в обычае в этой среде.

В память о своей несчастной подруге Марджи решила позаботиться о ее ребенке. Она сильная, она сможет вырастить его и дать ему надлежащее воспитание.

Вот бы еще взять в аренду этот магазин. Под покровительством тети она быстро развернула бы дело. И тогда прекрасно смогла бы заработать достаточно денег для себя и Чарли, чтобы не бояться богадельни. Швеи, которых бы она нанимала, были у нее в намного лучшем положении, чем Уинифред. Она могла бы дать им отличную работу. Ее платья — высший сорт, а значит, и стоить будут дорого. Как чудесно все могло бы устроиться!

В ее голове теснились эти мысли, и неудивительно, что она не сразу услышала женский голос:

— Повторяю, Марджори, вы здоровы? Вы меня слышите?

Марджори повернулась и увидела ясные, встревоженные голубые глаза миссис Раштон.

— О! — воскликнула она в смущении. — Пожалуйста, простите меня. Я вас, конечно, слышу, и я абсолютно здорова. Боже, вы, должно быть, думаете, что я сошла с ума.

Миссис Раштон с любопытством посмотрела на магазин.

— Интересно, о чем вы тут мечтали? Вы были так поглощены своими мыслями. На вас была очень странно смотреть. Полностью отсутствующий взгляд. Что в этом магазине так вас очаровало?

— О, не знаю, — ответила Марджори уклончиво. — Может быть, эти эркеры. Я представила, как бы там выглядел маскарадный костюм миссис Вэнстроу.

Миссис Раштон посмотрела на окна. Солнце било в стекла, отражаясь бликами света и заставляя все окно сиять и переливаться.

— Значит, у вас есть стремления другого рода? — с удовольствием отметила миссис Раштон.

Марджори, которая с самого начала нашла союзницу в лице этой милой дамы, тихо ответила:

— Конечно.

Она рассказала ей, что надеется когда-нибудь открыть собственный магазин и таким образом обеспечить свое будущее. Марджори зашла так далеко, что открыла ей свое намерение воспитать Чарли.

Надо сказать, Марджори слегка изумилась, когда на красивом лице миссис Раштон появилась довольно озорная усмешка, которая вдруг сделала ее совсем молодой. Девушка озадаченно сказала:

— Простите, я даже не предполагала, что у такой важной дамы может быть такая дразнящая улыбка.

Она вдруг испугалась, что миссис Раштон обидится, но та зашептала ей тоном заговорщика:

— Дело в том, что со времени вашего приезда в Бат на моего бедного сына обрушился гнев Немезиды, — и по заслугам.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, дорогая, если я и вам должна это объяснять, то вы так же безнадежны, как Раштон. Оставим, я не хочу это больше обсуждать! А впрочем, проводите меня немного и лучше расскажите-ка обо всех своих планах. Чем же вы конкретно намерены заняться? Это, знаете ли, очень интересно!

Марджори обрадовалась такой слушательнице и продолжила поход по магазинам уже вместе с миссис Раштон.

Когда она наконец вернулась в дом тети, то с ужасом обнаружила, что прошло около четырех часов. Время так быстро пролетело! Направляясь в маленькую столовую со свертком цветного шелка, она поняла, что чудесно провела первую половину дня. Ах, как чудесно.

У нее вдруг екнуло сердце. Она поняла, что, открыв магазин, уже не сможет вращаться в обществе. Она займется торговлей. Клеймо модистки навсегда разделит ее и тех, с кем она познакомилась в Бате, поселившись у тети. Со вздохом она села в кресло у камина и начала вышивать.

Мистер Брокли, который уже двадцать лет был на службе у миссис Вэнстроу, сунул холодные пальцы в карман жилета и погладил соверен, который там лежал. Миссис Вэнстроу всегда напоминала ему бескрылую птицу, которая тем не менее время от времени летала. Парадоксальная женщина. Брокли любил заковыристые словечки. Да-с-с! Он получил от нее указания разрешить мистеру Раштону появляться в ее доме в любое время. Брокли не привык удивляться, он лишь слегка приподнял бровь. Могло показаться, что хозяйка не прочь устроить брак своей племянницы. Но увы, опытным глазом он видел, тут не хватало одной обязательной детали. Младшая мисс Чалкот была бесприданница. И если только не произойдет чудо, вряд ли мистер Раштон пойдет дальше пылких, но тайных объятий.

По правде говоря, старому дворецкому нравился мистер Раштон. Он даже едва не вернул ему соверен, поскольку в этом не было необходимости. Но затем он вспомнил, что на ту монету, дар щедрости Рашто-на, он сможет купить подарки для хорошенькой младшей горничной по имени Анжелина. Все его похвальные намерения тут же исчезли. Он чинно поклонился мистеру Раштону и поспешил вниз, где, собственно, сейчас и находился. Он вынул руку из жилетного кармана и поджал губу. Если ему чуть-чуть повезет, он застанет на черной лестнице Бетти.

Марджори наклонилась над куском ткани, на который наносила быстрые, уверенные стежки, вышивая серебристым шелком. Как только она закончит рисунок, она отдаст его одной из швей. Эта ткань предназначалась для пояса, который, по их замыслу, должен был представлять собой знаменитый пояс Венеры.

Говорят, он делал неотразимой ту, которая его носила. Поясом, собственно, занималась Уинифред.

Марджори торопилась изо всех сил. Без помощи Уинни было трудновато.

У нее затекла шея. Она слишком много работала, стараясь успеть к сроку. До маскарада оставалось всего два дня. Марджори подняла руку, потерла шею и сделала несколько круговых движений головой. И вдруг поняла, что уже не одна в комнате.

— Раштон! — вскричала она. — Как вы меня напугали! Что вы здесь делаете? Почему Брокли не объявил, что вы пришли?

— Я запретил ему, — ответил Раштон, проходя в глубь комнаты.

Марджори посмотрела на свое вышивание, не удержавшись, сделала еще один какой-то особо важный стежок, потом попросила Раштона сесть напротив в одно из кресел у пустого камина.

— Я совсем не против обращаться с друзьями без церемоний, но все же не могу поверить, что вы убедили Брокли разрешить вам войти просто так. Ваш визит много потерял без его величественного присутствия. Как он это допустил?

— Может быть, все дело в соверене, который я ему дал, — предположил Раштон, садясь в предложенное кресло.

Марджори усмехнулась, не зная, верить ему или нет:

— Ну и по какому же делу вы пришли сюда, потому что я не могу поверить, что то всего лишь утренний визит?

Она продолжала шить. Нитка кончилась, и пришлось вдевать новую нитку. Марджори старалась не отрываться от дела, так ей было спокойней.

— Вообще-то я пришел по довольно важному делу, — тихо сказал Раштон. — Видите ли, я узнал от моей матери, что вы собираетесь усыновить Чарли.