Ярмарка невест, стр. 36

— Миссис Раштон, прошу вас, не сердитесь! — настойчиво зашептала в ответ Марджори. Она твердо верила, что, несмотря на размер своего состояния, миссис Вэнстроу была вправе распоряжаться им по своему усмотрению. — Хочу заверить вас, что я… то есть мы… что Дафна и я не имеем к тете никаких претензий! Совершенно никаких!

— Никаких претензий! — сердито прошептала миссис Раштон. — Только узы родства! Что вы имеете в виду, говоря «никаких претензий»?! Что за нелепость!

Марджори торопливо продолжала:

— Очень много лет назад мама и ее сестра, к несчастью, поссорились. Дафна и я приехали к миссис Вэнстроу, зная, что здесь нам не рады. Она могла с такой же легкостью отослать нас, как и пригласить погостить. Мы признательны ей за то, что она этого не сделала.

— Еще бы! Осталась же у нее хоть капля совести! Вы у нее в рабстве, Марджори! Поймите это. Что ж, вижу, вы более меня склонны прощать, — закончила она. Ее ноздри раздувались от гнева так же, как у Раштона (Марджори однажды это видела).

— Но ведь у вас, — ответила Марджори дрожащими губами, — не такое положение, чтобы уметь много прощать.

Миссис Раштон моргнула от изумления и ахнула, слегка приоткрыв рот.

— Честное слово! — воскликнула она со смехом. — Грегори предупреждал меня, что вы иногда бываете нахальной, и хуже всего то, что вы правы. Но все равно, помните мои слова и не позволяйте тете жаловаться, что она терпит нужду из-за родственников, поселившихся в ее доме!

К концу речи миссис Раштон к ней подошла миссис Вэнстроу, поэтому неудивительно, что она спросила:

— Что вы говорите моей племяннице, миссис Раштон?

Интересно, подумала Марджори, что миссис Раштон скажет грозной тете Лидди.

— Да ничего особенного, только то, что вы достойны восхищения, если приютили у себя этих бедных юных несчастных сироток. Я считаю вас достойной восхищения, как и каждого, кто наконец-то с большим опозданием предлагает свою помощь.

Голубые глаза миссис Вэнстроу сузились.

— Очень мило с вашей стороны, Маргарет. Но я уверена, что любой, кто знает, в каком я положении, поймет, что я ничего не могла сделать для моих дорогих племянниц. Сколько истратила…

— О, перестаньте, Лидия. Думаете, я простофиля? Боже милосердный, да будь у меня столько денег, я могла бы купить половину Бата, не истратив даже десятой части! Так что нечего кормить меня своими выдумками! — И с этими словами она мило улыбнулась хозяйке дома и ушла беседовать с Элизабет Ходжес, которая изумленно хлопала длинными ресницами, глядя на майора, безуспешно пытаясь не хихикать, когда пила миндальный ликер.

Миссис Вэнстроу взяла еще одну конфету, а потом вытерла уголки рта маленькой полотняной салфеткой.

— Мне никогда не нравилась эта женщина. Еще в школе она приучилась к самым вульгарным выражениям! «Думаете, я простофиля!» Марджори, надеюсь, от тебя я не услышу ничего подобного!

Марджори не устояла перед таким соблазном.

— Что? — воскликнула она. — Думаете, я простофиля? Я никогда не стала бы употреблять такие слова, клянусь душой, не стала бы!

Марджори подавила желание рассмеяться при виде изумленного лица тети. И тут же удалилась, сказав, что хочет поговорить с сэром Литон-Джонсом. Она быстро отошла от миссис Вэнстроу, отправившись его искать, и обнаружила в гостиной, где он и Мэри Ходжес наклонились над нотами, разбросанными на фортепьяно.

Мэри подняла голову, увидела ее и воскликнула:

— Марджори! Смотри! Мы наконец нашли вальс! Но не думай, я не стану просить тебя играть для нас снова. Миссис Раштон настаивает, что теперь ее очередь.

— Миссис Раштон? — удивленно спросила Марджори.

— Да, именно она! Тебе удалось побеседовать с ней? Она просто дока! Ох, надо же! Мне не стоит так говорить. Мама пришла бы в ужас, если бы узнала, что я говорю на жаргоне! — Она проказливо посмотрела на сэра Литон-Джонса, который стоял в нескольких дюймах от нее, и улыбнулась ему так, что появились ямочки на щеках.

— Вы ведь не скажете ей, сэр?

— Клянусь честью, сударыня, не скажу! Я счел бы совершенно нерыцарским поступком предать доверившуюся мне женщину.

Мэри, улыбаясь, сделала реверанс. Опустив глаза и очаровательно захлопав ресницами, она заметила:

— Уверена, что вы сама доброта!

Сэр Литон-Джонс обернулся, чтобы взглянуть на Марджори. Он улыбнулся ей. Вероятно, за всю свою жизнь Марджори не встречала большей кокетки, чем Мэри Ходжес.

Когда гости узнали, что сейчас будет вальс, различные десерты оставили на столах и стали рассуждать, как лучше разместить три или четыре пары, кружащиеся в танце, в относительно маленькой гостиной.

24

Смех царил в элегантной приемной миссис Вэнстроу, когда пары пытались при каждом повороте танца не столкнуться друг с другом. Марджори сжимал в объятиях сэр Литон-Джонс, мастерство которого не раз спасло их от столкновения. Его случайная травма была давно забыта, и теперь он был прекрасным кавалером. Марджори смеялась и смеялась вновь. Она не могла вспомнить, когда еще получала такое удовольствие.

— Я всегда хотел знать, как вы выглядите, когда ваше прекрасное лицо сияет от удовольствия, — весело заявил кавалер. — Вы счастливы, не так ли?

— Да, конечно, безумно счастлива! Я не могу вспомнить, когда последний раз так чудесно развлекалась!

— Я так и думал, — тихо ответил он.

Что-то в его тоне насторожило Марджори. Она подняла взгляд, перестав следить за острыми локтями танцующих, и посмотрела на него. Судя по его виду, баронет хотел сказать ей что-то важное. Может быть, сегодня вечером она узнает наконец, какие чувства он испытывает к Дафне!

Он заговорил:

— С самого начала меня поразило, как вы всеми силами стремитесь сделать счастливой свою сестру.

Я не мог не восхищаться подобной самоотверженной любовью и заботой. Вас следует поздравить. Если я не слишком поспешен в своих словах, полагаю, скоро сбудутся все ваши мечты о будущем вашей сестры.

Марджи почувствовала, что у нее замерло сердце. Неужели это правда? Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоить забившееся от его слов сердце. И ровным голосом произнесла:

— Я уверена, никто не сделал бы меньше в такой ситуации. Я только жалею, что раньше не привезла Дафну в Бат. Не могу сказать вам, как она счастлива с тех пор, как живет у тети, и… — тут она сделала паузу и продолжила с осторожной улыбкой:

— какое удовольствие доставляет ей ваше общество. Она всегда очень тепло отзывается о вас.

Марджи хотела сразу же признаться, что понимает его намеки по поводу совместного будущего с Дафной, но не хотела казаться слишком нетерпеливой.

— А вы? — сказал он в ответ доверчивым тихим голосом. — Я доставляю удовольствие вам, Марджори?

— О да, очень большое, — ответила она без колебаний. — Вы один из самых добрых людей, которых я когда-либо знала.

— Благодарю вас, — ответил он, явно удовлетворенный. Затем он ловко закружил ее вправо и вскричал:

— Вот так так! Как здесь тесно! Мы едва не столкнулись с Раштоном и Элизабет. Вот теперь куда лучше. — Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, и продолжил:

— Я очень счастлив услышать от вас, что я каким-то образом доставляю вам удовольствие. Думаю, Дафна и я стали отличными друзьями. Она не раз доверялась мне. Говорила она вам об этом? Если да, надеюсь, вы не сочтете меня наглым, если я поддерживал знакомство с нею, имея в виду одну цель.

«Все лучше и лучше», — подумала Марджи, улыбаясь про себя.

— Просто не могу себе представить, что вы скажете или сделаете что-нибудь наглое. Я уверена, что даже Дафна с этим согласится.

— Ваша сестра очень очаровательна и красива, но… — тут он остановился и в притворной печали покачал головой, — не отличается острым умом, боюсь, что так.

Марджи снова улыбнулась.

— Тут вы правы. — Затем она вдруг забеспокоилась, что баронета расстроит ее недостаток ума, и спросила:

— Ведь она не кажется вам скучной или плохой собеседницей?