Если наступит завтра, стр. 78
Она ничего не видела. Усилия исказили ее лицо, пот лился градом, заливая глаза. Она сняла шарф и вытерла лицо. Немножко лучше. Наконец, она связала веревку и задернула брезент. Она коснулась лба, он оказался горячее, чем прежде.
Мне надо уйти с солнца, думала Трейси. Тропическое солнце так опасно. Она теперь находилась на каникулах в Карибском море. Джефф должен прийти сюда и принести несколько бриллиантов, но он прыгнул в море и исчез. Она бросилась спасать его, но он выскользнул из ее рук. Вода сомкнулась над ее головой. Она задыхалась, тонула.
Она слышала звуки голосов рабочих, вошедших в лайнер.
– Помогите! – кричала она. – Пожалуйста, помогите мне.
Но крик ее оказался лишь шепотом, никто его не услышал. Огромные контейнеры начали выкатывать из самолета.
Трейси впала в беспамятство, когда ее контейнер погрузили в грузовик компании Брусе. А на полу грузового лайнера остался шарф, подаренный ей Джеффом.
Трейси очнулась от яркого света, ударившего ей в глаза, так как кто-то открыл брезент. Медленно, с трудом открыла она глаза. Грузовик прибыл в пакгауз.
Джефф стоял и ухмылялся, глядя на нее.
– Вы все-таки провернули дельце, – сказал он. – Вы молодчина. Давайте коробочку.
Она безучастно смотрела, как он взял коробку.
– Увидимся в Лиссабоне.
Он повернулся, чтобы уйти, потом остановился и взглянул на нее.
– Вы ужасно выглядите, Трейси. У вас все в порядке?
Она с трудом проговорила. – Джефф, я…
Но он уже ушел.
Трейси имела очень туманные представления, что же произошло дальше. В конце пакгауза для нее была припасена другая одежда, и какая-то дама произнесла:
– Вы выглядите совершенно больной, мадемуазель, хотите я позову врача?
– Не надо доктора, – прошептала Трейси. До Женевы в кассе для вас будет забронирован билет. Уезжайте из Амстердама как можно скорее. Как только полиция обнаружит ограбление, они перекроют все выезды из города. Ничего не должно случиться, но на всякий случай вот адрес и ключ от безопасного дома в Амстердаме. Там никто не живет.
Аэропорт. Она должна отправиться в аэропорт.
– Такси, – бормотала она. – Такси.
Женщина минуту колебалась, но потом решительно сказала.
– Хорошо. Я вызову такси. Ждите здесь.
Она плыла выше и выше, все ближе и ближе к солнцу.
– Ваше такси, – голос мужчины.
Она только хотела, чтобы люди оставили ее в покое. Она хотела только спать и спать.
Водитель сказал.
– Вам куда, мадемуазель?
Там для вас будет забронирован билет на самолет до Женевы в швейцарской кассе.
Но она слишком больна для того, чтобы лететь в самолете. Они остановят ее, отправят к врачу, станут задавать вопросы. Все, что ей требуется, – это несколько минут сна, тогда ей снова будет хорошо. Но нетерпеливый голос никак не хотел оставить ее в покое.
– Так куда, пожалуйста, везти?
Она не знала, куда отправиться, и тогда протянула водителю тот спасительный адрес.
Полиция подвергла ее перекрестному допросу относительно бриллиантов, и когда она наотрез отказалась отвечать, то полицейские ужасно разозлились и засунули в комнату и так сильно включили обогрев, что комната буквально закипела. Когда стало просто невыносимо, то температуру понизили до такой точки, что выступил иней на стенах.
Трейси выдержала холод и открыла глаза. Она лежала в постели, дрожа совершенно ужасно. Рядом лежало одеяло, но у нее не хватило сил накрыться им. Платье пропиталось потом, лицо и шея также были влажны.
Наверное, я здесь и умру. Почему я здесь? Это надежный дом. Я здесь в безопасности.
Эта фраза показалась ей настолько смешной, что она рассмеялась вслух, и смех перешел в истеричный кашель. Казалось, хуже не бывает. Она даже не смогла вовремя уехать из Амстердама, и теперь, наверное, ее разыскивает полиция.
Так, мадемуазель Уитни имела билет до Швейцарии и не воспользовалась им? Значит, она все еще в Амстердаме.
Интересно, сколько же пролежала она в постели? Она поднесла к лицу часы, но цифры оказались размытыми. Все странным образом раздваивалось. В комнате находились две кровати, два платья, четыре стула. Озноб закончился, начала подниматься температура. Ей так хотелось открыть окно, но сил подняться не оказалось. Потом комната опять превратилась в холодильник.
Она снова оказалась в самолете, спрятанная в ящике и кричащая о помощи.
Вы все– таки провернули это дельце! Вы молодчина. Давайте коробку.
Джефф взял бриллианты и, наверное, он уже направляется в Бразилию с ее долей денег. Он, должно быть, развлекается сейчас с одной из своих многочисленных дамочек, посмеиваясь над ней. Он обманул ее еще раз. Она ненавидела его. Нет. Да. Она просто презирала его.
Она то приходила в себя, то впадала в беспамятство. Вот тяжелый мяч пелоты летит прямо в нее, и Джефф, схватив ее, падает вместе на землю, и его губы так близко около ее губ, а вот их совместный ужин.
– Вы знаете, какая вы особенная, Трейси?
– Я предлагаю вам ничью, – говорит Борис Мельников. Тут ее снова затрясло, она опять впала в беспамятство, и какой-то поезд помчал ее через темный мрачный туннель, и она знала, что в конце туннеля ее ждала смерть. Все другие пассажиры уже сошли с поезда, остался один Альберто Форнати. Он слишком разозлился, тряс ее за плечи, и кричал. Ради Бога, открой глаза! Взгляни на меня!
С каким– то нечеловеческим усилием Трейси открыла глаза и увидела стоящего рядом Джеффа. Он был совершенно бледным, он казался очень взволнованным. Конечно, следующий сон.
– Сколько времени вы находитесь в этом состоянии?
– Но вы находитесь в Бразилии, – простонала Трейси.
А потом совсем ничего не помнила.
Когда инспектору Триньяну передали шарф с инициалами Т.У., найденный на полу в грузовом самолете Эйр Франс, он долго в задумчивости смотрел на него. Потом он сказал.
– Позовите ко мне Даниэля Купера.
Глава 32
Картинно– красивая деревушка Алькмаар, расположенная на северо-восточном побережье Северного моря в Голландии, считалась популярным туристическим местечком. Джефф Стивенс проводил там приятно времечко несколько раз со стюардессой из Голландской авиакомпании, которая между прочими развлечениями обучила его языку. Он хорошо знал местность, здесь местные жители занимались собственными делами и не интересовались приезжими. В общем, прекрасное убежище.
Первым побуждением Джеффа было поместить Трейси в больницу, но это казалось слишком опасным. Рискованно оставлять Трейси и в Амстердаме. Он хорошенько завернул ее в одеяла и перенес в машину. Она находилась в беспамятстве и не почувствовала, как он перевез ее в Алькмаар. Она прерывисто дышала, пульс едва прослушивался.
В Алькмааре Джефф снял номер в маленькой гостинице. Хозяин гостиницы с удивлением смотрел, как Джефф тащил Трейси вверх по лестнице.
– У нас медовый месяц, – объяснил Джефф. – Моя жена заболела – респираторное заболевание. Ей следует отдохнуть.
– Вам нужен врач?
Джефф ответил неопределенно.
– Если что – я дам вам знать.
Первым делом он ее раздел. Он положил ее на огромную двуспальную кровать и начал снимать одежду, промокшую насквозь от пота. Он посадил ее и через голову снял платье, потом туфли, потом колготки. Тело ее горело. Джефф притащил таз с ледяной водой и нежно обтер ее от головы до ног. Он завернул ее в одеяло и устроился рядом, прислушиваясь к ее дыханию.
Если ей не станет лучше к утру, решил он, то вызову врача.
Утром простыни оказались снова мокрыми, Трейси все еще не пришла в себя, но Джеффу показалось, что дыхание ее стало немного легче. Он боялся позволить горничной увидеть Трейси, сразу возникнет слишком много вопросов. Вместо этого он позвал хозяина и поменял постельное белье, но за дверями своего номера. Он обтирал тело Трейси влажным полотенцем, ловко меняя простыни, как, видел, делали няни в больнице, не тревожа больного, и потом опять заворачивал ее в одеяло.