Если наступит завтра, стр. 62
– Вот и все.
Вторую лестницу они использовали, чтобы спуститься через люк. Как же далеко. Они попали прямо на чердак. Но когда Трейси подумала, что их ждет впереди, сердце ее забилось.
Она вынула две пары очков с красными стеклами и протянула одну Жану. – Надень их.
Она решила проблему, как обезвредить добермана, но инфракрасные лучи оказались более твердым орешком. Джефф был прав – весь дом пересекали невидимые лучи. Трейси глубоко вздохнула.
Сосредоточь свою энергию, свою чи. Расслабься.
Она заставила свой разум кристально очиститься.
Когда человек попадает под действие луча, сенсор определяет разницу в температурах и сигнализация срабатывает. Это происходит до того, как грабитель открывает сейф, ему не остается времени ничего сделать до приезда полиции. Трейси решила, что где-то в системе должно быть слабое место. Ей просто необходимо придумать способ заставить сигнализацию молчать до тех пор, пока сейф не будет открыт. В 6 часов 30 минут утра она, наконец, нашла решение. Ограбление было возможно, и Трейси почувствовала знакомое ощущение возбуждения, которое росло в ней. Сейчас она надела инфракрасные очки, и сразу же все в комнате приобрело красноватый оттенок. Перед дверью на чердак Трейси увидела пучок лучей, которые без очков были бы невидимы.
– Ползем под ним, осторожно, – скомандовала она Жану.
Они проползли под лучами в темный коридор, ведущий в спальню к графу де Матиньи. Трейси упала на колени и рукой указала дорогу. Через очки Трейси увидела следующий пучок света, он проходил как раз над дверью в спальню. Она просто переступила через него, Жан Луи последовал за ней. Трейси направила свет фонарика на стену, где висели несколько картин. – Постарайтесь принести мне Леонардо, – указывал ей Гюнтер. – И конечно же, драгоценности.
Трейси сняла картину, вынула из рамы и положила на пол, аккуратно свернула и спрятала в рюкзак. Осталось залезть в сейф, который находился в алькове в дальнем конце спальни.
Трейси открыла гардину. Четыре мощных пучка лучей пересекли пути к сейфу, от пола до потолка. Казалось, невозможно добраться до сейфа, не попав в зону действия лучей.
Жан Луи в отчаянии уставился на лучи.
– Господи! Мы не сможем подобраться к ним. Они слишком низки, чтобы проползти под ними и слишком высоки, чтобы перепрыгнуть.
– Делайте так, как я вам скажу, – сказала Трейси.
Она обошла его и взялась за его талию.
– Сейчас пойдем вместе. Начинаем с левой ноги.
Так, вместе, они сделали шаг к лучам, потом второй. Жан Луи только и выдохнул.
– Господи, да мы идем в них.
– Да.
Так они продвинулись до той центральной точки, где сходились все пучки. Пока все шло нормально.
Трейси сказала:
– Теперь слушай меня внимательно. – Я хочу, чтобы ты шел к сейфу.
– Но лучи.
– Не бойся. Все будет хорошо. – Она надеялась, что все будет хорошо. Осторожно, Жан Луи вышел из пучка инфракрасных лучей. Спокойно. Он повернулся и взглянул на Трейси большими, широко открытыми глазами. Она стояла в середине лучей, ее тело накалилось, собирая чувствительность и звуки от сигнализации. Жан Луи уже подошел к сейфу. Трейси прямо-таки окаменела, боясь, что всякое движение вызовет вой сирены.
Краешком глаза Трейси видела, как Жан Луи вынул инструменты из кармана и принялся за сейф. Трейси неподвижно стояла, едва дыша. Время будто остановилось. Казалось, Жан Луи застыл навсегда. Правая нога Трейси затекла, ее начало сводить. Она сжала зубы, но все-таки не сдвинулась с места.
– Еще долго? – прошептала она.
– Минут десять – пятнадцать.
Ей казалось, что она простояла целую вечность. Стало сводить и левую ногу. Ей хотелось кричать от боли. Она просто замерла. Тут она услышала спасительный крик. Сейф открылся.
– Великолепно! Вам надо все содержимое? – спросил Жан Луи.
– Никаких бумаг. Только драгоценности. Вся наличность ваша.
– Спасибо.
Трейси слушала, как Жан Луи шарил в сейфе, и через минуту он подошел к ней.
– Черт возьми, – сказал он. – Но как мы выберемся из этих лучиков?
– Никак, – ответила Трейси.
Он уставился на нее.
– Что?
– Стань передо мной.
– Но…
– Делай, как я сказала.
Трясясь от страха, Жан Луи вошел в пучок лучей.
Трейси затаила дыхание. Ничего не случилось.
– Все хорошо. Сейчас, очень медленно, мы будем выходить из комнаты.
– А потом? – Глаза Жана Луи казались огромными за стеклами очков. – Потом, дружок, мы сбежим отсюда. Дюйм за дюймом, они возвратились к гардинам, откуда начинались эти лучи. Когда они достигли их, Трейси передохнула.
– Отлично. Когда я скажу «сейчас», мы пойдем тем же путем, что и пришли сюда.
Жан Луи кивнул. Трейси чувствовала, как дрожит его маленькое тело.
– Сейчас!
Трейси повернулась и направилась к двери, Жан Луи за ней. В ту минуту, как они вышли из лучей, сработала сигнализация. Звук оказался резким, дребезжащим. Трейси влетела на чердак и поднялась по лестнице, Жан Луи за ней. Они вылезли на крышу, спустились по плющу и помчались к стене, где висела спасительная лестница. Минутой позже, они спрыгивали на крышу фургона, потом в кабину. Трейси заняла место водителя, Жан устроился рядом.
Когда фургон свернул на боковую дорогу, Трейси увидела темный седан, припарковывавшийся в тени деревьев. На некоторое мгновение свет фар фургона осветил внутренний интерьер седана. За рулем сидел Джефф Стивенс, а рядом огромный доберман. Трейси громко рассмеялась и послала воздушный поцелуй Джеффу, когда фургон проезжал мимо.
Вдалеке слышался вой полицейской сирены.
Глава 26
Биарриц, расположенный на юго-западном побережье Франции, со временем потерял былое очарование и малость пообтрепался. Когда-то знаменитое казино «Бельвью» закрывалось, потому что здание нуждалось в ремонте, а казино «Муниципаль» на Рю Мазарган переоборудовали в помещения под маленькие магазинчики и танцевальную школу. Старые виллы на холмах имели довольно жалкий вид. Однако в сезон, продолжавшийся с июля по сентябрь, богатая и титулованная публика Европы продолжала стекаться в Биарриц, чтобы восторгаться азартными играми, погреться на солнышке и полюбоваться достопримечательностями. Те, кто не имел собственных вилл, останавливались в роскошном отеле дю Палас на авеню Императрицы. Последняя летняя резиденция Наполеона III, этот отель располагался на мысе, вдававшемся в Атлантический океан, одном из красивейших мест, ограниченном c одной стороны маяком, о который разбивались волны, а с другой стороны – хорошо обустроенным пляжем.
Однажды, в конце августа, французская баронесса Маргарита де Шантильи впорхнула в вестибюль отеля. Баронесса, молодая элегантная дама, с мягкими струящимися волосами, одетая в зеленое с белым шелковое платье от Живанши, сидевшее на ней так, что женщины завистливо оборачивались, а мужчины просто поедали ее глазами, подошла к портье.
– Пожалуйста, ключ. – У баронессы оказался приличный французский акцент.
– Пожалуйста, баронесса, – и он передал Трейси ее ключ и запись нескольких телефонных звонков. Когда Трейси направилась к лифту, морщинистый мужчина, резко отвернулся от витрины и столкнулся с ней, выбив из ее рук сумочку.
– О, дорогая, – он сказал. – Ужасно извиняюсь.
Он поднял сумочку и вручил ей.
– Пожалуйста, извините меня. – Говорил он с мягким среднеевропейским акцентом.
Баронесса Маргарита де Шантильи надменно кивнула и удалилась.
Лифтер препроводил ее в лифт и высадил на третьем этаже. Трейси занимала апартаменты под номером 312, выучившая наизусть, что часто местоположение в отеле так же важно, как и сам отель. На Капри, она занимала Бунгало 522 в «Куисисане». На Майорке – королевские апартаменты «Сон Вида», выходящие на горы и дальний залив, в Нью-Йорке – Тауэрсьют 4717 в отеле «Хелмсли Палас», в Амстердаме – номер 325 в «Амстеле», где можно было засыпать под мерные звуки воды канала. Апартаменты 312 в отеле дю Палас имели из окна чудесный вид на океан и город. Из каждого окна Трейси могла видеть волны, бьющиеся об утесы. Прямо под ее окном размещался детский бассейн, его синяя вода и серые воды океана сталкивались, перемешивались, сияя на солнце, рядом находилась огромная терраса с яркими зонтиками. Стены в апартаментах были обтянуты дамасским шелком сине-белой расцветки, с мраморными разводами, ковры и гардины цвета вялой розы. Деревянные двери и ручки покрылись патиной от времени.