Разрешаю себя ненавидеть, стр. 35

Ненависть приобрела совершенно другой вкус и оттенок. Она отдавала порочностью.

Глава 12

Люби его, если сможешь

Так мы дожили до Нового года, ненавидя друг друга, занимаясь незаконной любовью, встречаясь с другими и, по крайней мере, с моей стороны, ревнуя к этому.

Игра пошла по новому кругу. Ирвинг сменил Нен на Кейт, и это было еще хуже, чем раньше. Кейт кроме внешности, которая была у нее безупречной, имела хороший характер. Она мне всегда нравилась и кроме ревности, я ощущала к ней жалость. Если Ирвинг ко мне испытывал хоть что-то, то к ней ничего и разницей между нами было то, что я принимала правила игры. Я знала, что происходит, а она, как и Лукас просто была невинной жертвой наших не простых отношений с Ирвингом. Не то чтобы мы хотели быть жестокими, но мы практически не думали ни о ком кроме себя. Раньше я и не подозревала, что любовь к кому-то может быть такой. Она сжигала все вокруг меня, моя совесть день ото дня становилась черней, я не думала о ком-то кроме себя и него. И все казалось было дозволено, главное, что были мы.

Мы стали эгоистами, каких еще стоило поискать. Я соблазняла Ирвинга, даже тогда когда мы обнимали своих партнеров. Смотря на него, я проводила рукой вдоль шеи, едва заметно касалась губ языком, глянув на него из-под опущенных ресниц. И никто этого не замечал и даже не догадывался. Одна Рашель более или менее поняла, что я уже не девушка, и конечно же никак не могла поверить, что тот, кто сделал из меня неожиданно новую Флекс, был Лукас. Она прямо-таки умоляла дать ей воспользоваться ним на вечер, чтобы и у нее так светились глаза. Пришлось сознаться, что это тот парень, с которым я целовалась, когда встречалась с Денисом. И ее убивала не сама тайна, а тот, что она могла упустить среди своих знакомых такого жеребца. Я же, наконец, хоть кому-то, сознавшись в своем падении, сняла с души тяжкий груз. Мне было вовсе не так просто отдаваться Ирвингу, как я думала, не зная о его любви. Да и вообще, мне, которую воспитывали в строгости общения девочек с мальчиками, так же трудно было смотреть маме в глаза. Зато я смогла воспользоваться знаниями Рашель о контрацепции. Думаю, раньше у нее не было такого уважения ко мне, как теперь. Она всегда немного пренебрежительно думала обо мне, как о ребенке. И тогда я не обижалась, а теперь почувствовав свое внезапное преимущество, осмелела. Я была раскована, чувствовал себя привлекательной, и вовсе не становилась от этого вульгарной. У меня был парень, и этого хватало, чтобы искатели приключений держались подальше от меня. Я стала откровением для своих старых знакомых, и так же для родителей, но к моей огромнейшей радости, это никого не пугало. Никто не мог понять, откуда все эти изменения, потому что не знали о моей двойной жизни, и мне было весело слышать, какие предположения делаются по этому поводу.

Однажды вечером, когда я спустилась, чтобы выпить на ночь молока, я услышала, как родители тихо переговариваются между собой. Я знала, что некрасиво подслушивать, и все же не смогла удержаться, когда услышала свое имя. Я села на ступеньках, максимально близко к двери в гостиную, и почти отчетливо слышала их разговор.

— Как думаешь, это хорошо, что Флекс вдруг так повзрослела? — встревоженный голос мамы звучал едва сильнее папиного футбола. Минуту не было ответа, и как я поняла, потому что в игре был ответственный момент.

— Повзрослела? — переспросил, наконец, отец, и я могла себе представить, каким взглядом его при этом наградила мама. — Я-то думаю, у нее просто месячные начались.

Я едва не прыснула со смеха, успев вовремя сдержаться.

— Ну что за чушь, — хмыкнула мама, и я прислушалась. — вечно вы мужчины все изменения в нашем настроении этим объясняете. Если хочешь знать, месячные у нее еще в 13 лет начались.

— Да ты что!!! — удивился искренне отец, мама же наверняка покачала головой. Милый папа, ничего-то он в нас девушках не понимал. — Так это значит, что Етни и Майя…

— И у них уже тоже.

Наступило молчание, которое я превратно приписала игре. Отец хмуро сказал маме кое-что, повергшее ее в хохот:

— Нужно будет ближе поговорить с тем ее парнем Лукасом, что-то он мне уже разонравился.

— Не думаю, что Флекс из таких девочек. Она у нас разумная, и я верю, что замуж будет выходить девушкой.

Я покраснела от этих слов, и тихонько вернулась в свою комнату. Мнения родителей обо мне были некоторым откровением. Мне доверяли, и это было хорошо, но я не оправдывала этого доверия. Ради Ирвинга я могла примириться даже с этим. Ради него я то и делала, что подписывала договоры с совестью.

На Новый год, который мне, наконец, позволили провести не дома, потому что со мной шел Ирвинг, снова решили устроить школьную вечеринку, такую же костюмированную, как и в Хэллоуин.

Я долго думала, чтобы такого одеть, чтобы поразить всех. Раньше мне не приходилось задумываться над тем как я хочу выглядеть, теперь все было иначе. И я была рада тому, что делала хоть что-то не только ради Ирвинга, а и ради себя. Моя неожиданная популярность, пришедшая с раскованностью, наложила отпечаток на то, как я хотела выглядеть. На помощь пришла Рашель. Кем только она не бывала на разных дискотеках и выбор в костюмах у нее был. Я пришла к ней незадолго до дня вечеринки. И передо мной в ее комнате уже раскинулся шатер нарядов. Там было все, что душе угодно — от пошлых костюмов, до тех, что она носила в младших классах. К сожалению, из-за моей худенькой фигурки и отсутствия такого внушительного бюста, оказалось, что я могла выбрать лишь те старые наряды. Впрочем, вскоре я подыскала себе костюм шоу-герлз. Он не был таким уж очень фривольным, почти все недопустимые места были закрыты, и головной убор не оказался слишком массивным. Стоило лишь немного ушить в районе декольте. С чем справилась сама Рашель. Она умела все, и была чуть ли не самым умным человеком из тех что я знала. Теперь, когда я поняла, что это такое поддерживать сексуальную активность, я начала ее немного больше понимать, но не в том, плане, почему она так часто меняет парней. Мне не была известна доподлинно ее история горькой любви, но я точно знала одно правило Рашель, — никогда о той любви не расспрашивать.

Думаю, дело было в том, что она сама не хотела больше вспоминать того, что с ней случилось. Мне оставалось лишь гадать, как человек с такой интуицией и умом, старательно вела образ тупой, красивой, девочки в розовом. Хотя нет, в розовом она-то и не ходила. Я уже и забыла, что именно Рашель дала мне послушать мой первый рок-диск.

Теперь рассматривая ее, я думала, и очень надеялась, что ничего чрезвычайно плохого с ней не случалось. Хотя теперь я так же знала, что разбитое сердце порой хуже, чем любое насилие. Я разбивала себе сердце каждый раз, когда приходила в компанию Лукаса, и радостно здороваясь с Кейт, видела, что рука Ирвинга плотно обнимает ее. Словно болезнь, ревность поселилась внутри меня.

— Никогда бы не подумала, что ты выберешь этот костюм, — задумчиво протянула Рашель, подшивая его тут же на мне. Я улыбнулась, разглядывая себя в зеркале, и наши глаза пересеклись там. — Ты можешь мне сказать, что с тобой происходит?

— Я хочу блистать, — пожала весело плечами я.

— Ради того тайного парня, или Лукаса.

— Ради себя. Никогда не понимала тебя раньше, видя, твою популярность. А вот теперь понимаю, это действительно приятно.

— До поры до времени, — пробурчала Рашель. Я знала, что она боялась, не ее ли это пагубное поведение так повлияло на меня. И я теперь постоянно ее разуверяла в этом. Рашель просто бы не поверила, если бы узнала, почему я стала теперь такой… отчаянной что ли. Я и сама толком не знала, что во мне стало не таким как раньше.

— Как это? — переспросила я немного озадаченная ее тоном. Рашель всегда справлял впечатление счастливого человека.