Талисман, стр. 38

…Джерри Блэдсо. «Кто придумал это, папа?» Вот уже пятнадцать минут Джеку не встречался ни один коттедж. Холодные звезды мерцали в тёмном небе. Они подавали какие-то свои, неведомые мальчику сигналы, которых он не мог понять.

Он шёл дальше. На запад.

12. ДЖЕК ИДЁТ В МАГАЗИН

Эту ночь он провёл в Территориях, в стогу сена, выкопав в нем большую нору, которую он завалил изнутри, оставив маленькую щель для притока воздуха. Мальчик прислушивался к отдалённому писку; он где-то слышал или читал, что в стогах любят жить мыши-полёвки. Если в этом стогу тоже поселились мыши, то сегодня им придётся потесниться и уступить место Майти-Маусу по имени Джек Сойер. Он постепенно расслабился, и лишь — левая рука крепко сжимала горлышко бутылки Смотрителя. На донышке плескался остаток напитка. Мальчик подумал, достаточно ли жидкости на донышке для перехода в родной мир, или этого остатка уже не хватит. Жаль, что почти все выпито!

Он засыпал, с трудом согреваясь. Да, он опять в Территориях — в милом местечке, которое такие славные ребята, как Морган из Орриса, Осмонд и полукозел Элрой считают своим домом; в Территориях, где может произойти что угодно.

И все же здесь неплохо. Джек вспомнил своё детство, когда все жили в Калифорнии. В Территориях было хорошо, он кожей чувствовал это. Запах сена был таким же чистым, как и здешний воздух.

Едва заметные дуновения ветерка не сдвинули бы с места даже стрекозу или муху. Джек ощутил некую гордость: он сумел убежать из Оутли, подальше от «Клубов плохой погоды», безумных стариков, разбрасывающих кредитные карточки, от запаха пива и зловония нечистот… и, самое главное, от Смоки Апдайка и «Оутлийской пробки».

Он подумал, что теперь ему предстоит путешествовать в Территориях.

И с этой мыслью уснул.

На следующее утро он прошёл уже около трех миль по Западной Дороге, радуясь солнечному свету и запаху полевых трав, — который бывает только в конце лета — когда его нагнала телега. Фермер придержал лошадь и спросил:

— Ты в лавку, парень?

Джек испуганно вздрогнул; он понял, что мужчина не говорит по-английски. Это был совсем не английский язык.

«Они не говорят по-английски… но я понимаю все, что они говорят. Я думаю на этом языке… и это ещё не все — я могу говорить на нем!»

Джек понимал, что он находится в Территориях, но не верил этому до конца; слишком уж быстро менялся мир, и поэтому все казалось нереальным.

Фермер подъехал ближе. Он улыбался, выставив напоказ абсолютно здоровые зубы.

— Ты что, юродивый? — спросил он без тени враждебности.

— Нет, — Джек улыбнулся в ответ, втайне боясь, что «нет» здесь, в Территориях, может иметь какой-нибудь другой смысл. Однако он зря опасался: язык его изменился, как и одежда. — Я не юродивый. Просто моя мама велела мне опасаться незнакомцев на дорогах.

Теперь улыбнулась жена фермера, сидевшая позади мужа.

— Твоя мама права, — сказала она. — Так в лавку или нет?

— Да, — ответил Джек. — Я поэтому и иду на запад.

— Тогда садись на телегу, — предложил ему фермер, которого, как выяснилось, звали Генри. — Не стоит попусту тратить время. Люблю, знаешь ли, помочь людям по мере сил; ты вернёшься домой ещё до захода солнца. Я везу зерно. Это последнее в нынешнем году. Дрянь, конечно, хотя и это сойдёт для торговли. Глядишь, кто-нибудь и купит…

— Спасибо, — сказал Джек, устраиваясь в телеге, где было засыпано зерно. Если это зерно неважное, тогда какое же здесь считается хорошим? Зёрна таких размеров мальчик никогда в жизни не видел. Ещё на дне телеги валялись плоды, похожие на маленькие тыквы. Джек не знал, как они называются, но предположил, что вкус у них должен быть превосходным. В животе заурчало. Он понял, как голоден. Такое чувство иногда бывало у него после школы, но тогда он мог забежать в кафе и выпить там стакан молока с булочкой.

Джек прислонился спиной к бортику телеги, вытянув обутые в сандалии ноги и разглядывая все, что встречалось им на пути. Движение на дороге сегодня было оживлённым; наверное, все эти люди собрались за покупками. Фермер Генри здоровался со многими людьми. Очевидно, это были его знакомые.

Джек все ещё думал о том, каковы на вкус лежащие в телеге плоды, как вдруг в волосы ему вцепились две маленькие ручки, каждая из которых выдрала по целой пряди. Из глаз мальчика непроизвольно брызнули слезы.

Он обернулся и увидел трехлетнего малыша, стоявшего на нетвёрдых ножках. Лицо ребёнка излучало восторг от содеянного.

— Джейсон! — воскликнула его мать, но это был скорее поощрительный возглас («Вы только посмотрите, как он легко выдрал у парня волосы! Да он силач!»), — Джейсон, это нехорошо!

Джейсон не обращал на неё никакого внимания. Это было большое, здоровое на вид дитя, пахнущее так же, как и стог сена, в котором Джек провёл ночь. Волосы не вернёшь… но мальчик почувствовал, что подвернулась возможность без труда подружиться с фермерской супругой.

— Лови, — сказал Джейсон, раскачиваясь из стороны в сторону, подобно сошедшему на сушу моряку. Он улыбнулся Джеку.

— Что?

— Ап!

— Я не пойму тебя, Джейсон!

— Ап!

— Я не…

Но тут Джейсон, которому были неведомы сомнения, с размаху плюхнулся на колени Джеку.

— Джейсон, плохо! — так же запрещающе-поощряюще сделала ему замечание мать…

Джейсон безмятежно улыбнулся.

Джек почувствовал, что Джейсон обмочился. Очень здорово обмочился!

«Добро пожаловать в Территории, Джекки!»

И сидя с младенцем на руках, ощущая, как тёплая влага пропитывает его одежду, Джек расхохотался, запрокинув лицо к голубому небу.

Спустя несколько минут фермерша перебралась туда, где сидел Джек с младенцем на руках, и забрала Джейсона.

— Ооох, весь мокрый! Противный ребёнок! — сказала она все тем же тоном.

«Ну разве не прекрасно, что замечательный Джейсон так великолепно обмочился!» — подумал Джек, и опять рассмеялся. Джейсон вторил ему, засмеялась и миссис Генри.

Она переодела Джейсона, и засыпала Джека вопросами; ему достаточно приходилось отвечать на подобные вопросы в своём мире. Но здесь он должен был быть осторожен. Он — пришелец, и это могло создать непредвиденные осложнения. Джек помнил, что рассказывал его отец Моргану… «настоящий Пришелец, если ты понимаешь, что я имею в виду».

Джек заметил, что муж фермерши навострил уши. Отвечая на её вопросы, мальчик выбрал очередной вариант Истории — не тот, которым пользовался раньше, а тот, который предлагал слишком любопытным попутчикам.

Он сказал, что идёт из Общей Деревни — мать Джейсона что-то слышала о таком месте… и тут началось!.. Неужели он пришёл так издалека? Джек сказал, что да. А куда он идёт? Он ответил ей (и молча слушающему Генри), что направляется в одну деревню в Калифорнии. О таком месте она не слыхала. Джека это не слишком удивило… но странно, что никто из них не переспросил:

— Калифорния? Кто это, интересно, слышал о деревне с названием Калифорния? Кого ты хочешь обмануть, парень?

В Территориях хватало разных мест — да и деревень тоже — о которых здешние люди слыхом не слыхивали. Здесь нет силового поля. Нет электричества. Нет связи. Нет телевидения, которое могло бы сообщить им новости из Малибу или Сарасаты, или информацию о том, что трехминутный разговор с заграницей стоит пять долларов восемьдесят три цента плюс налог; или поздравить с Днём Всех Святых. «Когда живёшь в окружении сплошных тайн, то не спрашиваешь о деревне просто потому, что никогда не слышал о её существовании. Калифорния для них не более странное название, чем Общая Деревня».

Они и не спрашивали. Он рассказал им, что его отец год назад умер, и что мать очень больна (он подумал, что было бы неплохо прибавить, что королевские стражники, явившись ночью, забрали их единственного осла, но потом решил опустить эту подробность). Мать дала ему все деньги, что у неё имелись (в этом странном языке слово деньги звучало по-дурацки, что-то вроде палочек) и послала его в деревню Калифорнию погостить у тёти Элен.