Моя не понимать, стр. 9
«Интересно, это много или мало? Что можно купить на эту горсточку?».
Димка выпрямился, потер лоб, ушибленный пистолетом, и тут вспомнил…
«А что у меня с боком? Ведь в него попали?»
Димка осторожно ощупал почти и не болевший бок, нащупал какой-то желвак. Ковырнул его пальцами, желвак отклеился от кожи и упал в руку. Димка поднес его к глазам…
Пуля. Типичный свинцовый шарик крупного калибра. Вернее, уже не шарик…
Пуля смялась в полусферу, как будто отскочила от брони.
Извернувшись, Димка взглянул на место ранения. Никакого ранения. Темно-красное пятно. Кожа даже не поцарапана…
Монеты из разжавшейся ладони высыпались в траву.
Как это возможно?
Ладно бы пуля осталась целой, можно было бы предположить, что бестолковый стрелок засыпал мало пороха или намочил его. Но пуля смялась!
Димка ущипнул себя за бок и внимательно рассмотрел кожу. Ничего сверхъестественного, кожа как кожа, несколько толще человеческой, нимало не плотнее…
Что за…?
За набедренную повязку подергали. Димка отвлекся от новой загадки здешней планеты и посмотрел вниз. Из-под локтя выглядывала хрюнка, застенчиво протягивающая ему мешочек с монетами. Собрала в траве, не поленилась…
Димка оглядел поле боя. Главарь по прежнему лежал мертвым. Все три разбойника уже очнулись, осторожно улеглись поудобнее и притворялись тоже мертвецами. Только глаза посверкивали…
Хрюнка потянула еще раз:
— Пойдем, пойдем!
Действительно, что здесь ждать.
Димка подобрал пистолет, повесил через плечо снятый с главаря подсумок, опустил в него мешочек с деньгами… Готов к походу.
Оставив на поляне ограбленных грабителей, Димка и успокоившаяся хрюнка двинулись в путь.
Солнце светит сквозь ветви деревьев, на дороге лежит ажурная тень, птицы поют негромко, хрюнка тарахтит что-то…
Хорошо!
Деревня хрюнки (новое слово в словарном запасе — «деревня») как понял ее Димка совсем недалеко, однако пока путешествие задерживается. От нечего делать, Димка разбирает пистолет.
Очень странная конструкция.
На первый взгляд — обычный, кремневый. Изогнутая рукоять темного дерева, изгиб курка, толстый ствол со стершимся воронением, крупный калибр. Навскидку — двадцать-двадцать два миллиметра. Никаких узоров, украшений, скромное рядовое оружие.
А где кремень?
А вот кремня-то и нет.
Вместо кремня и пороховой полки к курку присоединена треугольная пластина: одним концом на шарнире крепится к раме пистолета, другим, тоже на шарнире — к курку, на третьем прикреплена толстая игла, которая при выстреле должна войти внутрь казенной части ствола через соответствующее отверстие.
Димка оттянул курок и щелкнул спусковым крючком. Ну да, все правильно: игла нырнула внутрь ствола. По идее, она должна либо поджечь порох, либо разбивать капсюль. Но игла — холодная, а капсюлей в снаряжении нет!
Димка для верности порылся в подсумке, шугнув любопытную хрюнку, которая не преминула сунуть туда пятачок. Все правильно: капсюлей нет, нет даже отсека для них. Вот пороховница, вот отсек для пуль, вот торчит шомпол. Капсюлей нет.
Как же тогда этот карамультук стреляет?
Димка не преминул бы зарядить пистолет и провести испытания, но тут лес закончился, распахнулись колышущиеся пшеничные поля. Хрюнка радостно завопила, показывая на виднеющиеся крыши домов. Красные, черепичные. Видимо, ее родное село.
«Как бы там опять не решили, что я пришел перекусить».
Желудок булькнул, напоминая, что перекусить — очень даже не плохо. И что хозяин совершенно напрасно побрезговал разбойничьими припасами.
«Может, хотя бы за спасение девчонки покормят? Как бы успеть крикнуть, что я — хороший? А то, соберут толпу с вилами и косами, окажешься на костре — глазом моргнуть не успеешь. Кстати, а не примут ли меня за демона? Как тут вообще относятся к незнакомым волосатым великанам?»
Вот и деревушка. Димка шел по центральной улице, чувствуя себя цирковым медведем. Народ — все сплошь хрюны и хрюнки — глядел из-за заборов, попадался навстречу, высовывался из окон. Всем было интересно. Ни страха, ни ненависти не чувствовалось. Ощущение, что все они, как и встречный старик, относятся к нему как к редкому, но вовсе не невозможному зрелищу.
— Папа, папа! — запрыгала хрюнка и потащила Димку к вышедшему на крыльцо одного из домов пожилому хрюну. Из-за плеча «папы» выглядывала обеспокоенная хрюнка, вытирающая руки фартуком.
Димкина хрюнка кинулась к родителям, радостно тараторя. Димка улавливал только «папа, мама, яггай, убить, съесть, я, нож», но суть и так была ясна: делится переживаниями и рассказывает о приключении.
Папа-хрюн, видимо, услышал достаточно, отстранил дочь к охающей маме и подошел к Димке.
Приложил руку к груди (пальцы толстые, короткие) и слегка поклонился:
— Тррррр тррр, господин яггай, тррр трррр нашей Женевьев трррр тррррррррр трррр. Могу я трррр (узнать?) ваше трррр имя, трррр знать тррр трррр трррррр трррррр тррррр?
Может, имя хрюнки было вовсе и не Женевьев, но Димка для себя запомнил его именно так. Произнести он его все равно не сможет, а насиловать память, запоминая настоящее… Смысл?
«Так, отец просит представиться, это-то я понял. А вот как? Ладно, попробуем…»
Димка скрутил язык замысловатым узлом, чтобы произнести свое имя хоть сколько-нибудь близко к истинному…
«Д-м-и-т-р-и-й.»
— Гхыкрыр.
Папа-хрюн и глазом не моргнул:
— Мое имя — Жак Трррррр. Тррррррр тррр тррр трррррр моей тррррр и тррррр трр мой дом, трррр господин Гхыкрыр.
Твою мать…
Глава 5
Приглашение в дом оказалось чистой формальностью: в низеньком домике даже сами хрюны наверняка цепляли ушами за потолок, а уж новонареченный Гхыкрыр и вовсе смог бы поместиться только сложившись втрое. Впрочем, пап-хрюн по имени Жак не пасовал перед трудностями. Измерив Димку взглядом и что-то прикинув, он целеустремленно двинулся прочь от дома попутно взмахом руки пригласив с собой жену, невезучую дочурку и спасителя. Спаситель повернулся вокруг… Ой, мама…
За спиной Димки уже собралась если и не вся деревня, то добрая половина. Старые и молодые хрюны, пухленькие хрюнки в белоснежных фартуках, молоденькие свинки, совсем мелкие поросятки. Все они с интересом Моськи разглядывали чудо-юдо, приблудившееся к ним в деревушку.
Папа-хрюн, неразборчиво ворча ледоколом раздвинул толпу и двинулся по улице. За ним семенили жена и дочка, позади вышагивал недоумевающий Димка, следом увязалась шлейфом любопытная толпа.
Димка машинально отметил, что одежда на всех такая же, как и на предыдущих встречных: мужчины в штанах, рубахах со шнуровкой и жилетах, женщины — в длинных юбках, рубахах с пышными рукавами, корсажах и фартучках. Похоже немного на одежду французских крестьян, разве что на ногах вместо деревянных сабо — кожаные калиги. И Димка не помнил, что носили крестьяне на голове, здешние хрюны (и мужчины и женщины) носили этакие беретики, смахивающие на шапочки советских медсестер, с завязочками на затылке. Мужчины — синие, женщины — красные. Наверное, сказки про Красную шапочку здесь нет…
Процессия приблизилась к дому, немного отличавшемуся от всех. Та же черепичная крыша, такая же беленая стена, как у украинских мазанок, сверкавшая на солнце, Маленькие окошки с аккуратными красными ставнями, длинная труба… Вот разве что дом был гораздо выше остальных. Либо здесь живет очень крупный хрюн…
На крыльцо вышел хозяин. Человек.
Длинный, пожалуй всего на голову ниже нынешнего Димки, тощий, в обычной крестьянской одежде. С тем же синим беретом. Очень удивленный.
— Трррр тррррррррр (добрый день?), господин Жак, — человек озадаченно оглядывал гиганта, приведенного соседями. — Что трррррррр (привело?) вас ко мне?
— Добрый день, господин Луи, — наклонил голову папа-хрюн. — Трррр трр тррррррррррр требуют от меня тррррррр этого тррррррр (человека?). Сегодня моя дочь трррр трррр домой с трррррр и в Трррррр лесу тррр трррррррррр тррррррррррр трррррр трррррр, но, Тррр трррр, была тррррр этим яггаем по имени Гхыкрыр. Он трррррр тррррррр и, не трррррр Женевьев, привел ее домой. Трррррр мой дом не тррррррр для него. Не разрешишь ль тррррррррррр (воспользоваться?) твоим?