Временная ведьма, стр. 38
— Боюсь, ты слишком самонадеян! — Королева вздохнула. — Даже если ты найдешь Дарью, она не захочет вернуться с тобой в наш мир просто потому, что не помнит ни тебя, ни всего того, что с нею здесь случилось. Своей любви к тебе, разумеется, она тоже не помнит. А вещи ее, на которые ты так уповаешь, потеряли свою связь с ней, потому что остались в нашем мире, забытые точно так же, как и все остальное. Как тебе такая новость?
Новость… От неожиданности он замолчал и отступил на несколько шагов. Это даже не новость. Это удар в спину и крушение всех надежд. Это слишком неожиданно и… безнадежно?
Королева тихо вздохнула и растаяла в портале. Перемещать сейчас Грея в другой мир — чистой воды безумие. Нужно подождать, пока сын справится со всеми своими сомнениями. Ведь закон равновесия напрямую зависит от желания перемещаемого. И нарушать этот закон нельзя. А в данный момент огонек желания в сердце Грея трепещет, словно пламя на ветру. К тому же у него есть право на выбор, и, как ни печально это осознавать, он обязан им воспользоваться.
Забыла? Неужели она действительно все забыла?!
Грей метался по комнате, словно зверь в клетке, яростно комкая в руках несчастные джинсы, словно они одни были во всем виноваты. Теперь он и понятия не имеет о том, как попасть в неведомый мир, если, по словам матери, на ее одежду рассчитывать нельзя. Почему же все так несправедливо?
— Ты еще долго собираешься ковер топтать или, может, уже остановишься? — неожиданно послышалось из угла.
— Кто здесь? — Грей замер, настороженно покрутил головой, но никого не увидел.
— Это я — галлюцинация твоя! — хихикнул голос. — А если серьезно, то в данный момент, опуская ложную скромность и пафос, я — твое единственное спасение. Если, конечно, Дарью увидеть хочешь. А если нет, тогда бывай здоров!
— Подожди! — Когда прошли испуг и удивление, голос «спасения» оказался подозрительно знакомым, — Тихон, это ты, что ли?
— Ну я! — буркнул домовой, материализовываясь в углу возле кровати. — Разочарован?
— Нет, — Грей тряхнул головой, — Если, конечно, поможешь Дарью увидеть, как обещал. А может, ты не знаешь, что она вернулась в свой мир?
— Это я-то не знаю? — Домовой возмущенно подпрыгнул. — В отличие от тебя, я знаю все! Ну, или почти все. Между прочим, со мной она даже попрощаться приходила! И это именно я, зная, что ты обязательно сунешься следом за Дарьей, прицепил к ней маячок, чтобы ты потом сумел ее найти без особых проблем.
— Что ты сказал?
— Что слышал! — огрызнулся домовой. — И учти, одним «спасибо» от меня не отделаешься!
— А чем отделаюсь? — Грей лукаво прищурился. Весть о маячке заметно подняла ему настроение.
— А ничем! Я с тобой пойду, и это не обсуждается. Тем более что без меня маячок ты не найдешь, потому что он хранит на себе следы моей магии. Вот! — Ярко-желтые глаза с вызовом уставились на Грея.
Верно подметила как-то Дарья: ну вылитые пуговицы!
— А если она этот твой маячок потеряла? Как тогда?
— Это вряд ли, — отмахнулся домовой, — Девчонки — они же страсть как всякие бантики-завязочки любят. Так что давай собирайся!
— Куда?
— Ну что значит «куда»? К Дарье, разумеется!
Грей обрадованно улыбнулся, но мгновение спустя просверлил домового подозрительным взглядом:
— А скажи мне, как же ты собираешься отправиться в другой мир, если не имеешь права добровольно покинуть свой дом?
— А очень просто! — Домовой запрыгнул на кровать и что-то нашарил на покрывале. — Вот, смотри, с легкой руки Дарьи я теперь не только домовой, но и мешковой. По ее просьбе обзавелся вторым жилищем. Как тебе?
Рассмотрев зажатый в мохнатой ручке небольшой мешочек на длинном шнурке, Грей озадаченно вскинул брови.
— Да не строй ты мне глазки! — Пушистик с силой впихнул мешочек ему в руку, — Когда Дарья во мне нуждалась, я просто подсказал ей способ все время находиться рядом друг с другом. Так что вешай мешочек на шею, и тогда я смогу быть постоянно радом с тобой.
Пожав плечами, Грей послушно надел шнурок на шею и вновь посмотрел на кровать. Домового на ней уже не было.
— Ну и чего, спрашивается, застыл? — пробурчали из мешочка — Джинсы возьми, мы их Дарье вернем. По крайней мере, будет первое доброе дело на твоем счету. Или забыл, что теперь тебе ее придется заново завоевывать?
ГЛАВА 3
Переждав непонятный приступ головокружения, я стянула с себя пижаму, быстро переоделась в костюм и подскочила к зеркалу, чтобы привести в порядок волосы. Пару движений и… щетка запуталась. Выругавшись от нетерпения, я высвободила расческу и вытащила из волос небольшую ленточку.
Это что такое? Я вроде с косами не дружу. Да и ленточка какая-то странная — серая, а на конце поблескивает маленький красный камушек. Впрочем, сейчас не до ленты, главное, на работу не опоздать!
Пожав плечами, я бросила ленту на полку у зеркала. Влезла одной ногой в туфлю. В комнате запиликал мобильник. Схватив с пола вторую туфлю, я помчалась на звук голоса Майкла Джексона, под бодрую мелодию уверявшего на английском, что Билли Джин не его девушка.
«Ага, — мрачно подумала я в такт песне, — а лента на полке у зеркала тоже не моя!»
Наконец палец ткнул в заветную кнопочку, и мысли о ленте вылетели из головы.
— Я спускаюсь! — громко завопила в ухо Элка, моя подруга, — Ты выходишь?
— Обуваюсь! — выдохнула я, стоя на одной ноге, обутой в высоченную шпильку, с мобильником у уха, пытаясь второй рукой натянуть туфлю на ногу.
— Жду в лифте! — отрапортовала Элка и отключилась.
Я сайгаком поскакала к двери. Из кухни в прихожую вышла кошка, уселась в углу и принялась вылизывать белоснежную лапу.
— Марусь, не скучай! — Я послала кошке воздушный поцелуй и схватила сумку, — Вернусь — принесу креветок. До вечера!
Закрывая дверь, услышала шум спускающегося лифта. Закинула ключи и мобильник в сумку, в два прыжка подскочила к заветной створке, которая буквально через секунду отъехала в сторону, явив моему взору зевающую подругу.
— Эль, не спи, замерзнешь! — бодро порекомендовала я, нажимая на кнопку первого этажа.
— И тебе доброго утра, — мрачно кивнула Элка. — Готова к труду и обороне?
— К обороне готова, а вот к труду не очень, — честно призналась я, морщась от всплывшей в памяти физиономии Сан Саныча — начальника фирмы.
В глаза и на бумаге его, разумеется, величали Александром Александровичем, но между собой предпочитали не ломать языки. Мужик он был в целом неплохой, но приставучий, словно репей. Несмотря на наличие миловидной жены и столь же миловидной дочери — девицы семнадцати лет с очень большими запросами, не пропускал ни одной юбки. Поэтому я ходила на работу исключительно в брюках, тайно надеясь на визуальный обман, который позволит начальнику не выделять меня из толпы сотрудников.
Ага, размечталась!
Сан Саныч кружил вокруг словно коршун: все время находил многочисленные предлоги для того, чтобы позвать в кабинет, давал кучу заданий, придумывал разнообразные просьбы и поручения.
В половине случаев я благополучно спихивала все на секретаршу Лидочку, длинноногую пассию шефа. Во второй половине разбиралась сама, крепко сжимая челюсти, чтобы не послать начальника куда подальше за чрезмерную внимательность к моей персоне.
Внимательность эта, впрочем, объяснялась довольно просто: интересующие шефа особы, а таковых насчитывалась примерно половина офиса, довольно быстро сдавали свои позиции, со мной же подобный номер никак не проходил. Надбавки к зарплате я не просила, больничными не пользовалась, детьми обременена не была и работала, к счастью, добросовестно, без нареканий. В общем, придраться ко мне поводов не находилось. Приглашения на обед игнорировала, из кабинета вылетала пулей, а дверь всегда оставляла приоткрытой. К тому же меня страховала Элка — едва я задерживалась в кабинете шефа дольше пяти минут, подруга звонила на мобильный. Трубку я, конечно, не поднимала, но шеф заметно нервничал и сбивался со сластолюбивого настроя, будучи твердо уверенным в том, что звонит мой ухажер. Во всяком случае, фразу он выдавал всегда одинаковую: