Расторгнутая помолвка, стр. 23
Палмерс знал, что Элен с ним не справиться. Он переиграл ее по всем статьям и это тоже знал.
Элен зло взглянула в его штормовые глаза. Ничего, Николас Палмерс, однажды ты пожалеешь о том, что заставил меня на это пойти!
9
— Элен, дорогая! — воскликнула миссис Нортон.— Ты стала просто красавицей!
— Неужели? — ответила дочь, глядя на большое зеркало в спальне матери на незнакомку в полном свадебном облачении, точь-в-точь похожую на нее, Элен.
— О, не могу дождаться, хочу посмотреть, как просияет Николас, увидев тебя.
Зато я вполне могу подождать, мрачно думала невеста. Единственное, что я читаю на его лице, это вожделение. И еще презрение. Временами, честно говоря, приятнее видеть последнее. Это свидетельствовало о том, что он иногда воспринимает «невесту» не только телом, но и умом.
Последние семь дней, пока Элен жила, скорее сосуществовала, с Палмерсом под одной крышей, она его почти не видела. Все ниспосланное Богом время он отдавал делам. Примерно час перед уходом на работу играл с Эвелин (в это время Элен была еще в постели), а возвратившись поздно вечером, едва добирался до спальни и заваливался спать. Но этот режим, по крайней мере, помогал избегать щекотливых ситуаций.
Целые дни она проводила с Эви и с невыносимой Кэтлин. Ту буквально переполняла спесь, и все, что бы Элен ни делала для девочки, по словам няни, выходило плохо. При каждом промахе молодой матери надменное личико Кэтлин буквально загоралось восторгом.
— О нет, мисс Нортон,— нахальная прислуга никогда не забывала напомнить Элен ее достаточно шаткий статус,— вы не должны давать ей грудь, когда она требует! Тогда девочка станет подчинять вас режиму, а не наоборот. А это плохо для нее. Режим — вот что ребенку нужно. Почему бы мне не искупать ее, пока вы подниметесь наверх и приляжете?
Элен готова была накричать на нее, если бы только нашлись силы для крика. Эвелин была довольно беспокойным ребенком. Ночью приходилось вставать к ней по нескольку раз, и в этом, по мнению Кэтлин, тоже была виновата Элен, потому что «ребенок не чувствовал твердой руки».
Конечно, няня — это отлично, думала Элен как-то ночью, перебегая из своей спальни в соседнюю с ней детскую, но почему никого нет в эти предрассветные часы, когда ты валишься от усталости, а надо идти к дочке. Элен пыталась отоспаться днем, но, как ни старалась, сон не шел. Не могла она справиться с мыслями о том, почему Николас так поздно возвращается домой и имеет ли это какое-то отношение к ее отказу делить с ним постель.
Ну что же, по крайней мере, Кэтлин больше не сможет смотреть на нее свысока, потому что Николас Палмерс женится на Элен, причем женится с соблюдением всех канонов.
Элен предполагала, что, поскольку их брак стал возможен только из-за появления Эвелин, бракосочетание ограничится формальной нотариальной процедурой.
— Может быть, предложишь еще пригласить свидетелей с улицы,— фыркнул Николас,— чтобы действительно все обесценить?
Она пыталась резонно возразить:
— А разве мы женимся, потому что действительно хотим этого?
Криво улыбнувшись, он ответил:
— Нет, конечно нет, Элен. Но твоя мать не заслужила того, чтобы лишать ее праздника. Хватит и того, что ты родила в тайне от нее. Разреши ей хотя бы поприсутствовать на свадьбе собственной дочери. И моя мать тоже захочет увидеть, как мы женимся, и мой брат, и Харриет.
Элен удивленно взглянула на него. Она чего-то недопонимает, но делать нечего: условия диктует Ник.
— Хорошо, Николас, если ты так решил, придется зарегистрироваться где-нибудь поблизости от Вудвила.
— В Вудвиле,— уточнил он.— Я хочу венчаться в вудвилской церкви.— Должно быть, он заметил ее неподдельное изумление.— Ради Эвелин.
Ну конечно. Ради дочки он готов горы своротить. Если бы только... Никаких «если» не будет, напомнила себе Элен, оставь мечты о настоящем счастье. И чем быстрее ты смиришься с судьбой, тем лучше для тебя.
Белый свадебный наряд казался бы неуместным — ведь у невесты двухнедельная дочка. Миссис Нортон уговорила Элен венчаться в платье кремового цвета и оказалась права: оно оттеняло неяркий румянец щек невесты и оживляло бледность ее кожи.
Простого покроя платье с неглубоким вырезом спереди и присобранными на плечах рукавами было чуть выше колен. Его дополняли туфли-лодочки того же цвета и шляпа. Шляпа была капризом Элен и единственным дорогим аксессуаром: стоила она больше, чем платье и туфли вместе взятые. На шляпке была закреплена кремовая вуаль. Волосы Элен убрала назад, открыв лицо. Эта прическа, простая и изысканная одновременно, как нельзя лучше подчеркивала красоту невесты.
— Ты выглядишь такой молодой,— задумчиво, с легкой грустью сказала миссис Нортон.— И такой невинной.
— Едва ли,— сухо заметила Элен.— Моей дочери уже две недели.
— Какое чудо эта девочка,— горячо заговорила бабушка.— Настоящее сокровище. И не стоит тебе переживать из-за этого. Почти все так поступают в наше время. С каких это пор тебя стали волновать пересуды?
Элен положила тюбик помады и перевела взгляд с зеркала на мать. Нет, она не имеет права оставить ее в неведении относительно их отношений с Николасом. Просто не имеет права.
— Мама, что касается меня и Николаса...
— Я так счастлива,— защебетала Дорис,— так рада иметь его зятем. Мне он действительно нравится.— В ее голубых глазах мелькнуло лукавство.— Я всегда подозревала, что между вами что-то есть, и Джулия тоже догадывалась. Особенно после того вечера у них в доме. Поэтому я и обратилась к Николасу с просьбой узнать, почему ты не приезжаешь. Конечно, не могу не признаться, я была несколько шокирована, узнав что ты родила, но все же... Все хорошо, что хорошо кончается!
После этого монолога Элен поняла, что никогда не сможет снять с матери розовые очки и раскрыть правду о своих отношениях с Николасом Палмерсом.
Миссис Нортон закрепила вуаль перламутровой булавкой.
— Значит, у вас не будет медового месяца?
— Нет.
И слава Богу, добавила про себя дочь.
— Мама, я кормлю Эви грудью, и...
Зачем нужен медовый месяц, если брак заключается без любви?
— Ничего страшного,— беззаботно откликнулась миссис Нортон.— Вам и так повезло. У вас такой красивый дом. Немногие молодожены могут себе такое позволить. Придет время и для медового месяца. Как бы я хотела, чтобы до этого дня дожил твой отец.— Она слегка промокнула глаза батистовым платочком, но тут же бодро расправила плечи.— Элен, тебе надо поторапливаться, нельзя же опаздывать на собственную свадьбу!
Чтобы приподнять матери настроение и дать ей понять, что все хорошо, Элен выдавила из себя шутку:
— Тебе не кажется, что я и так запоздала со свадьбой? Жених может подождать еще немного.
До церкви было недалеко, и они прошлись пешком. Когда Элен входила в церковь, заваленную цветами, она улыбалась тому, что только что сказала ей мать, и тут у алтаря увидела ожидающего ее жениха. В качестве свидетеля он выбрал Ричарда и, сообщая об этом Элен, напряженно щурился, стараясь угадать ее реакцию.
— Я ничего не имею против,— сказала она.— Спроси у Ричарда, как он отнесется к твоему предложению.
Ричард тоже не возражал. Напротив, был очень рад, как и ставшая его женой Харриет.
Разговоры смолкли, как только в нефе церкви появилась Элен. Николас мгновенно повернулся к ней. Лицо его выдавало волнение, темный строгий костюм подчеркивал мощный разворот плеч, стройность длинных ног. Справа от жениха стояла Джулия Палмерс, покачивая укутанную в одеяльце из кипенно-белых кружев Эвелин.
Элен, подойдя к алтарю, могла лишь беспомощно переводить взгляд с серых серьезных глаз Николаса на головку дочки, черные волосики которой почти полностью скрывал белый кружевной чепчик. Поглощенная шквалом чувств, невеста была не в силах выдавить из себя хотя бы одно слово.
Николас взял ее за руку, но от этого Элен стало еще хуже. Достав белый носовой платок, он смахнул со щеки невесты слезу, тихонько шепнул ей на ухо: