Первый угленос, стр. 7

Это было невероятно! Как мог благородный лорд Аррин, у которого я совсем недавно гостил, напасть на ледосборщиков короля Храта, когда я только что договорился о продлении наших прав на сбор ледяного урожая? Может быть, и покладистость Аррина, и его гостеприимство были всего лишь ловушкой, призванной заманить наших воинов во владения лорда, где он мог бы без опаски перебить их, лишив верховного короля верных рыцарей и оружия? Сомнений не было, все обстояло именно так.

Я видел это, но остался безучастен. Я не испытывал ни тревоги, ни гнева, ничто не шелохнулось в моем желудке. Мне было все равно. Я видел, как войска вассалов лорда Аррина, его рыцари и наемники под предводительством свирепых командиров Плика собираются в северной части залива Клыков. Я увидел, как сам лорд Аррин посылает хагсмаров в сторону Хратгарского перевала. Все это означало лишь одно — нападение.

Я увидел, что замышляет лорд Аррин в настоящем и что он планирует в будущем, но ничего не сделал. Я словно погрузился в пустоту. Когда я не смотрел на пламя огня, разожженное с Фенго, я смотрел на Уголь. Не знаю, сколько это продолжалось. Где-то в глубине желудка я знал, что мое бездействие обернется страшной бедой для моих лучших друзей, короля Храта и королевы Сив, но ничто не могло вывести меня из оцепенения.

Ночь следовала за ночью, фазы луны шли своим чередом, а я продолжал пребывать в своем странном бесчувствии. Точнее будет сказать, что я выпал из времени. Я больше не замечал его течения. Я все больше и больше отдалялся от Фенго. Впрочем, может быть, он первый, в тоске и отвращении, отвернулся от меня. Я помню как однажды, когда мне было лень испытывать в огне очередной камень, он сердито процедил:

— Что ж, продолжай пялиться на этот уголь.

Фенго ни разу не сказал «на свой уголь», он всегда говорил — «этот уголь». Уже одно это должно было насторожить меня.

Однажды ночью прилетел Джосс с известием из Ниртгара. Он тяжело дышал, перья его были растрепаны от изнурительной борьбы с ветрами.

— Тебе послание от твоего короля! — рявкнул Фенго, но я продолжал смотреть в глубину Угля. — Король призывает тебя, Гранк!

— Что с ним такое? — спросил Джосс, непонимающе глядя на меня.

Вместо ответа Фенго поднялся и встал между мною и Углем. Потом он боднул меня головой, и я увидел, что хвост его вытянулся, а шерсть на загривке встала дыбом. Он снова угрожал мне. Он унижал меня на глазах посланника моего короля! Я был ближайшим другом и советником короля, никто на свете не смел вести себя со мной так. Думаете, я был возмущен? Ошеломлен? Ничего подобного. Мне было все равно.

Джосс молча передал мне послание, нацарапанное на куске лемминговой шкурки. Немногие совы в нашем царстве умели читать, так что даже если бы Джосс попал в плен, вряд ли кто-нибудь из врагов сумел бы прочесть письмо короля Храта. Тем не менее, на этот раз король просил меня «сжечь это послание сразу после прочтения, предать его пламени одного из тех костров, которые вы разводите с волками».

Много лет прошло с той ночи, но я до сих пор слово в слово помню то, что было написано в письме:

«Наступили самые черные времена. Я чувствую, что против меня плетется какой-то коварный заговор. Мои ледосборщики до сих пор не вернулись из экспедиции в залив Клыков. Я не знаю, кому можно доверять. Боюсь, что кто-то из моих старейших союзников в тайне заключил союз с хагсмарами. Хрупкая коалиция с соседними кланами разваливается на глазах. Все они стремятся овладеть таинствами темнодейства…»

Дойдя до этих слов я громко расхохотался. «Темнодейство!» Да разве могла жалкая магия хагсмаров соперничать с моим могуществом? Самое удивительное, что в тот момент мне и в голову не пришло спросить себя, какую же пользу принесло мне мое так называемое «могущество». Несмотря на все свои силы, я и крылом не мог шелохнуть, а только смотрел в уголь, где одни ужасные картины сменялись другими, еще более кошмарными.

Я продолжил читать:

«Сив снесла яйцо».

В этот момент, впервые за долгое время, в желудке у меня что-то еле заметно дрогнуло.

«Мой дорогой Гранк! Обещай, что если со мной что-нибудь случится, ты позаботишься о моей семье. Я прошу тебя защитить Сив, яйцо и будущего наследника. Но сейчас ты должен, не медля ни секунды, вернуться домой. Ты нужен нам, как никогда. Если со мной что-то случиться…»

На этом письмо обрывалось, видимо, что-то помешало Храту его закончить. Я смутно помнил, что сегодня вечером видел в Угле какие-то неясные картины… Туча хагсмаров врывалась в ледяную крепость на Хратгарском хребте. Кровь…

Я швырнул в огонь тонкий клочок кожи и молча смотрел, как пламя пожирает послание. Значит, битва все-таки разразилась. Судя по всему, войскам Хратгара пришлось туго. Я зевнул. Я видел, как Джосс в недоумении осматривается кругом. Весь песок вокруг огня был усеян моими погадками. Я зарос грязью, как чайка, но не замечал этого. Мне было скучно. Я моргнул и посмотрел на Джосса.

— Я знал все это задолго до того, как получил послание!

— Как? — ахнул Джосс. — Почему же тогда ты не вернулся домой?

— Не знаю, — равнодушно ответил я. Фенго вплотную приблизился ко мне.

— Верни Уголь в вулкан, Гранк, — угрожающе прорычал он. — Он предназначен не для тебя. Его магия слишком сильна для твоего желудка. Ты хорошая сова, ты умен и, возможно, владеешь волшебством, но тебе не под силу выдержать близость Угля.

Я снова моргнул.

— О чем ты говоришь? Я не понимаю.

— Этот уголь сильнее тебя, Гранк. Нельзя оставлять его здесь, ибо он может попасть в когти хагсмаров или других злых сов.

— Но если он сильнее меня, то им он тоже окажется не по силам!

— Возможно, да только они сумеют его использовать. Уголь многократно усилит их зло и темнодейство. Но если другая сова — более добрая, милосердная и сильная желудком — сумеет сама разыскать этот уголь, он утратит свою власть над ней, и тогда его могущество послужит на благо всего совиного рода. Ты хорошая сова и добрый друг, но ты не тот, кому предназначено владеть Углем Углей.

— Но как же я? — пролепетал я, потерянно оглядываясь по сторонам. Мне вдруг показалось, что я утратил самого себя.

— Ты найдешь себя только тогда, когда вернешь уголь на место.

— Вернуть на место?

— Лети к вулкану, Гранк. Брось уголь в кратер, и пусть он будет похоронен там до тех пор, пока не придет настоящий хозяин.

Так я и сделал. Я бросил уголь в котел клокочущей лавы, и в тот же миг почувствовал, как его сила покинула меня. Желудок мой расправился, и я впервые осознал, как сильно он съежился за последнее время.

Я чувствовал, как ко мне возвращается моя личность, мое «Я». Желудок мой ожил и затрепетал. Я был готов. Вулкан извергнулся. Языки пламени взметнулись в ночное небо, окрасив багрянцем луну и звезды. И в этом пламени мне открылась страшная правда. Я увидел все то, что так долго оставляло меня безучастным.

Нужно было как можно скорее лететь в Ниртгар.

Когда мы были детьми

Все это случилось в пору Ниртнукки, а значит, ветры дули в клюв. Путь на родину обещал быть долгим и трудным. Нужно было лететь с попутным ветром, придерживаясь восточного воздушного потока, чтобы меня не снесло слишком сильно на запад. Деревья в Темном Лесу росли густо, поэтому я решил спуститься пониже и лететь между ними, надеясь получить хоть какую-то защиту от ветра.

По дороге в Ниртгар я думал только о Храте и Сив. Мы трое знали друг друга с самого детства, со времени первых неуклюжих прыжков по ледяным горкам глетчера. Мы все были отпрысками знатных семейств. Храт был принцем и сыном верховного короля, Сив — дочерью военачальника, я тоже был принцем, хотя мой отец и не был королем.

С самых первых дней было ясно, что Храт рожден для власти, меня же ждала другая дорога. Я никогда не испытывал никакого желания становиться королем или военачальником. Меня с детства привлекали науки, и я очень рано понял, что принесу гораздо больше пользы своему королевству, если стану не полководцем, а советником короля. Я понял это в тот самый миг, когда первое странное видение отделило меня от сверстников и друзей, и я постиг всю тяжесть своего дара.