Наследник, стр. 8
Когда он замолк, полярная сова несколько секунд смотрела на него, а потом сказала:
— Давай-ка разложим все по веточкам. Ты отправился туда, потому что тебе показалось, будто тебя послала Мгла? — Гвиндор кивнул, и полярная сова продолжила: — Она умеет проделывать такие фокусы, это мне известно. Вроде бы и слова не скажет, а ты уже понимаешь, что нужно делать. Так, что у нас дальше? Тебе показалось, будто молодой наследник обладает даром видеть сердце огня… Думаешь, он может быть огнечеем? — Гвиндор снова кивнул. — Ты не забыл, друг мой, что до сих пор читать огонь мог только старый Орф с острова Черной Гагары? А до него у нас почти сто лет не было ни одного огнечея. Это редкий дар, очень редкий… Но идем дальше. Ты еще не задал мне свой очень важный вопрос. Я жду.
— Ты права, — вздохнул Гвиндор. — Понимаешь, этот малец… Кстати, его зовут Нирок.
— Ясно, — скривилась полярная сова. — В честь мамаши назвали? Ее, кажется, зовут Нира?
— Да. Что-то подсказывает мне, что малыш пошел ни в мать, ни в отца… Только сейчас дело не в этом. Этот Нирок с блеском проходит все свои церемонии. Вот недавно у него была церемония Первой Добычи. Он поймал сочного маленького бурундучка, да так ловко…
— Лично я терпеть не могу бурундуков, — перебила его полярная сова. — Меня от них пучит.
— Так вот, а теперь Нироку предстоит еще одна церемония, о которой я раньше и слыхом не слыхивал.
— Как это — не слыхивал? Да тебе, никак, память отшибло на старости лет! За Первой Добычей идет церемония Первого Мха. Препотешный ритуал, надо сказать! Птенец должен найти самый мягкий комочек мха в гнездышке…
— В каньонах нет мха, — тихо ответил Гвиндор. — Впрочем, может быть, они заменяют его чем-нибудь другим, я не знаю…
— Да, это проблема, — ненадолго задумалась полярная сова. — Тебе хоть что-нибудь известно об этой церемонии?
— Только то, что она называется Особая.
Не успел он произнести эти слова, как полярная сова издала дикий визг, распушилась, сразу став вдвое больше ростом, и выронила клещи — изогнутый прут со звоном упал на камни двора.
— Нет!
Прошло несколько мгновений, прежде чем сова пришла в себя и пригладила взъерошенные перья. Потом глухо сказала:
— Пойдем в мою кузницу. У меня есть полевка и глоток доброго старого меда. Ночь холодная, нечего торчать на морозе.
Следом за хозяйкой Гвиндор прошел под каменные своды развалин и спустился в подвал.
— Тут очень мило, — вежливо заметил он, глядя по сторонам.
— Мне кажется, когда-то здесь был винный погреб. Я устроила себе в пустой бочке гнездо. Пахнет там отменно, просто голова идет кругом, — похвасталась сова. — Не откажешься от кусочка полевки со стаканчиком меда?
— Ни в коем случае!
Когда с едой было покончено, полярная сова хмуро взглянула на Гвиндора и сказала:
— Об этой церемонии ходят нехорошие слухи. Страшное о ней говорят. Я своими ушами слыхала, будто бы для того, чтобы стать настоящим офицером Чистых, сова должна кого-то убить, причем не в бою. У Гвиндора задрожало в желудке.
— Убить не для пропитания? Без причины?
— Я говорю не об охоте, простофиля. Я говорю об убийстве.
— Убийство… — эхом повторил Гвиндор. — Значит, они убивают своих собратьев?
— Хуже. Говорят, много лет тому назад Клудд пытался убить Сорена. Он так хотел стать Чистым, что выбросил Сорена из дупла, надеясь, что того сожрут дикие звери. Он не знал, что патрульные Сант-Эголиуса подберут его брата.
— Ты хочешь сказать, что он хотел убить своего родного брата?
— Об этом я тебе и толкую! Только Чистые не считают такое убийство убийством. Они называют его ТРОЗ.
— ТРОЗ?! Глаукс Милосердный, что это значит?
— Погоди, дай вспомнить… Титонический Ритуал Особого Значения, вот что. Сокращенно — ТРОЗ. Убийство со звонким названием.
— Но это ужасно! Я должен немедленно предупредить малыша! — воскликнул Гвиндор и торопливо отодвинул от себя металлический кубок с душистым медом.
— Не думаю, что это хорошая мысль, — скептически фыркнула полярная сова.
— Это еще почему? Что ты предлагаешь мне делать? Сидеть и смотреть, как шайка маньяков превращает славного юнца в убийцу, под стать его папаше?
— Думаю, такие уроки каждый должен усвоить самостоятельно.
Гвиндор моргнул.
— Я не понимаю…
Полярная сова таинственно понизила голос и проговорила:
— Пусть он сам откроет правду, а не услышит о ней с чужого голоса.
«Старая сова совсем спятила! — подумал Гвиндор. — Слава Глауксу, не она будет решать, что мне делать!»
Он должен немедленно вернуться в каньон, чтобы открыть Нироку страшную правду о церемонии под названием ТРОЗ.
Молот и клещи
«Убийство со звонким названием! Как ни называй убийство, оно всё равно останется убийством. Надо же такое придумать — ТРОЗ!»
Весь обратный путь в каньоны Гвиндор только и думал о том, что рассказала ему полярная сова.
Обычно ему нравилось летать в такие холодные снежные ночи в одиночестве. Новорожденная луна ярким перышком сияла в высоте. Пушистые снежинки медленно падали с иссиня-черного неба. Гвиндор любил, когда снег падал медленно, словно пританцовывал под неслышную музыку небес.
Но сейчас кузнец не слышал музыки ночи и почти не замечал снега. Он думал только об одном: нужно как можно скорее вернуться в каньоны и во что бы то ни стало спасти Нирока от ужасного ритуала. И еще он вспомнил о малой пепельной сове, которую Нира велела заточить в каменную тюрьму каньона. Кажется, ее обвинили в трусости. Впрочем, многие поговаривали, что дело совсем не в этом.
Когда в Титоническом Союзе случались какие-либо неприятности, в них прежде всего спешили обвинить самых низших сов, а именно малых пепельных сипух. Неужели бедному Копчушке уготована роль невинной жертвы на празднике Особой церемонии? Неужели они и в самом деле решили превратить Нирока, этого замечательного наследника, который так безупречно выполнял все поставленные перед ним задачи, в убийцу маленькой совы по имени Копчушка? И неужели Нирок станет убийцей? Превосходным убийцей, безупречным палачом?
Если глаза не обманули Гвиндора, и малыш действительно увидел душу огня в погребальном костре отца, то жестокая воля убийцы в сочетании его с редким даром может стать настоящим проклятием для всего совиного мира. Гвиндор содрогнулся. Великий Глаукс!
«Да он будет во сто крат опаснее своего ужасного папаши!»
Но что он, Гвиндор, может сделать, чтобы предотвратить беду? Может, слетать в Амбалу, разыскать сову по имени Мгла и попросить ее дать ему совет? Но нет, эта Мгла — очень странная птица. Всем известно, что она никогда не дает советов.
Восточный ветер внезапно сменился южным, а затем юго-западным.
«Глаукс Милосердный! Что это он такое вытворяет?»
Гвиндор почувствовал, что теряет скорость. С таким сильным встречным ветром он ни за что не поспеет в каньоны до рассвета! Но ему во что бы то ни стало нужно туда успеть вовремя!
Если Нирок и в самом деле обладает даром огненного зрения, если он родился огнечеем и увидел отсветы Угля Хуула в голубом сердце огня, то его ни в коем случае нельзя отдавать Чистым! Он не должен пройти ужасный обряд ТРОЗ и превратиться в убийцу!
Гвиндор не хотел даже думать о том, что может произойти, если прирожденный огнечей станет убийцей. Если вдруг подобное могущество будет обращено во зло, всему совиному миру наступит конец. Нужно во что бы то ни стало сорвать церемонию. Но что, если самому Гвиндору придется совершить убийство, чтобы предотвратить катастрофу? От одной мысли об этом у него чуть не парализовало крылья.
Гвиндор сделал глубокий вздох и собрался с силами. Он развернулся и, преодолевая усилившийся ветер, полетел на юго-запад, в сторону Филиновых ворот. Кузнец летел очень медленно, а ночная тьма неумолимо перетекала в рассвет. Очень скоро из-за горизонта покажется солнце. Одинокой сове было опасно продолжать путешествие.