Академия для Королевы, стр. 68
А вот это уже запрещенный удар. Наверно, я даже разозлилась бы, но такой безысходностью веяло от моего князя, что даже желания такого не возникло. И почему он только так себя не любит? Ведь Чейс при ближайшем рассмотрении оказался вполне вменяемым вампиром, более того, судьба брата его заботит, пусть и демонстрирует он это весьма странным образом. Хотя если учесть, как любое проявление его заботы встречает Спирос… в общем, неудивительно, что любая их встреча заканчивается столкновением. Они просто не умеют иначе.
— Спир, не знаю, что ты там себе нафантазировал, но на твой последний вопрос может быть только один ответ: чтобы любить. И другого ты от меня не добьешься, — спокойно произнесла я, хотя именно спокойствия во мне не было ни капли: хоть и в такой завуалированной форме, но я призналась. И пусть понимает это как хочет. Прямо никогда не скажу — не дождется!
— Любить? А не слишком ли ты юна для того, чтобы судить о любви? — Как и всегда, когда что-то выбивало его из колеи, Спирос показал все свои колючки. Этакий свернувшийся ежик — и попробуй его поймать.
Смотреть в серебристые глаза вампира, когда их обладатель весьма раздражен, — то еще удовольствие. Почему-то сразу тянет ответить ударом на удар. Говорят, драконы всегда нападают первыми, особенно если чувствуют опасность, — такой уж у них инстинкт. Когда за твоей спиной находится родная земля и детеныши, быстро разучиваешься вести долгие беседы с врагами. А за спиной дракона всегда кто-то есть, ведь в сражение он вступает лишь в одном случае: когда война сама приходит к нему в дом.
«Вы слишком ленивы, чтобы завоевывать себе миры, но чтобы отстоять собственный кусочек счастья, вы способны на все», — рассеянно подтвердила мои мысли Топя. Я не стала ввязываться в бесполезный спор. Вместо этого я прикрыла глаза и обреченно выдохнула. В любом случае рано или поздно, но он бы узнал о том эпизоде моей жизни…
— А кто сказал, что я не любила? Спир, я хамелеон. Я умею как ускользать от чужих взглядов, так и приковывать их к себе. Но знаешь ли ты, в каких обстоятельствах просыпаются подобные способности? Вряд ли. О таком не принято говорить. — Я невольно перевела дыхание. Вспоминать об этом снова не хотелось. Одно дело — делиться ошибками юности с подругой и совсем иное — с мужчиной. С весьма привлекательным мужчиной, на которого есть определенные и далекоидущие планы. — Видишь ли, в большинстве случаев способности хамелеонов пробуждаются под сильнейшим воздействием схожего дара. То есть обычно на подростков, имеющих подобное наследие, оказывают магическое влияние. Говоря проще, их влюбляют в себя уже вступившие в силу особи. Если ребенок окажется достаточно силен, он сбрасывает оковы чужой воли сразу же, если же нет… ну никто не виноват, что оказался бездарен. Что же касается меня… скажем так, я никогда не была в первых рядах. Да и управлять мной, казалось, куда проще, если бы удалось накинуть подобный поводок. Дядюшка, как всегда, все просчитал на несколько ходов вперед… но проиграл. Пусть в самый последний момент, но проиграл. Я устояла. Вернее, вовремя успела избавиться от чужого воздействие на свой разум, но… можно сказать, что определенный опыт в этой сфере я приобрела. Не самый положительный, но бесспорно полезный. Все еще считаешь, что я не в состоянии после подобных приключений разобраться в себе? Уж поверь мне, с тех пор я по десять раз перепроверяю все свои эмоциональные отклики.
— Зачем ты мне это говоришь?
Нет, он точно решил меня сегодня довести до тихого бешенства.
— А просто так! От скуки развлекаю душевным стриптизом!
— Лик… извини, я не подумал. Но даже если все так, как ты говоришь, это не изменит правил. Ты принадлежишь этой земле. Я — тому, кто сумеет меня призвать. Эта земля не потерпит рядом со своей Королевой кого-то, кто так легко может предать.
Я нахмурилась. Я уже не в первый раз слышала подобные заявления, но до сих пор так и не смогла понять, что именно мне пытаются сказать.
«Не пытаются — говорят открытым текстом. Но ты почему-то ищешь подвохи там, где их никогда не было. Я же говорила: когда призывали демонов изнанки, оставили определенные нити контроля, чтобы в случае бунта можно было их обуздать».
— И как много тех, кто может навязать тебе свою волю?
— Знаешь, и одного было бы много. Но, как ты недавно сказала, иногда достаточно всего одного иллюзиониста, чтобы обмануть артефакт. Так что, даже если молва не врет и все потомки Первой богини покинули этот мир, всегда может найтись кто-то, кто сумеет весьма ловко сыграть эту роль.
— Первой богини? — оторопело переспросила я. — То есть?.. Сапфировый Венец?
— Именно. Он узел связи. И в любой момент может найтись кто-то достаточно осведомленный, чтобы попытаться подчинить себе нас. Одно успокаивает: пока эта побрякушка в светлых землях, о ее особом влиянии на нас вряд ли кто вспомнит.
Да уж… Может, сказать, что эта самая «побрякушка» сейчас лежит в моей комнате? Нет, не стоит. Потому что на следующий же вопрос я не смогу ответить, а он будет… он не сможет не поинтересоваться моими взаимоотношениями со столь капризным артефактом…
Да, как я уже говорила, зарды — далеко не самое страшное, что случалось со светлым родом Нилама. Они вообще оказались теми еще селекционерами — все, что могли загрести в свое пользование, пустили в дело…
«То есть?.. Минутку, в тебе есть и та кровь?! Ты шутишь?!»
«А похоже?» — горько поинтересовалась я. Топя не ответила. Кажется, она только-только поняла, с кем на самом деле связалась.
— Я улажу этот вопрос, — глухо произнесла я. Смотреть в глаза своему напарнику я не могла. Вынужденная ложь жгла изнутри не хуже кислоты, но мне не впервой жить с этим чувством. Конечно, я не соврала, но… слишком многое я оставила за рамками этого разговора. Есть тайны, которые ложатся более тяжелым бременем на твои плечи, чем иная ложь.
— А потянешь? — с легкой насмешкой спросил меня Спир. Оттаял. Пусть не до конца, но он мне поверил.
— Слово дракона, — ответила я, прекрасно зная, что никогда не смогу нарушить эту клятву.
— В таком случае я вынужден тебе поверить, — легко улыбнулся вампир. — Это очень серьезные слова. Для дракона.
Спирос явно хотел перевести все в шутку. Я блекло улыбнулась, но и только. Не объяснять же ему, что зарды — это и есть драконы, просто утратившие память и крылья. Но их клятвы имеют ту же силу.
«Дура ты. И сама не справишься, и других угробишь. Нельзя давать такие клятвы, тем более не имея возможности их осуществить», — тяжело произнесла моя дайкая.
«А я осуществлю. Вот увидишь», — упрямо ответила я. Только, что скрывать, в тот момент я сама не слишком верила в это. Но надеялась, а иногда это уже половина дела.
Глава 2
Долг Королевы
Лика
В тот вечер больше ничего серьезного не произошло. Спир проводил меня до комнаты, попутно сообщив все мало-мальски значимые сплетни. Мы оба осознавали, что всего лишь пытались спрятать за пустыми словами собственную неловкость.
Я дала слово. Сдержу ли его? Мой напарник в это не верил, что было очевидно, но он принял мой выбор. Я сама была настроена более позитивно. Возможно, мне просто слишком легко все давалось на этой земле, чтобы признать реальность проблемы. Да и как можно было верить во все эти «артефакт выберет» и «артефакт учтет»? Вот что мог бы выбрать тот же Сапфировый Венец? Ничего! Это всего лишь никому не нужная драгоценная вещичка, вся ценность которой заключена в легендарном прошлом.
К сожалению, мне еще только предстояло столкновение с этим артефактом. И когда это произошло, я оказалась к этому не готова.
Все началось утром. Я еще толком не успела открыть глаза, а Топя уже принялась меня тормошить. Она ругалась, кусалась, царапалась, но выполняла свой долг — будила Королеву. В результате своего она добилась. Правда, с кровати я встала, а вот проснуться не проснулась. Сознание отказывалось цепляться за что бы то ни было, предпочитая и дальше плавать в мутном мареве сна. Топька же с упорством, достойным занесения в анналы истории, продолжала руководить моим вроде бы ожившим организмом. Каким-то чудом она заставила меня одеться, умыться (ненадолго я даже вынырнула из сна) и усадила за завтрак. Пока я рассеянно ковырялась у себя в тарелке, она рассказывала о чем-то важном и великом. Но я так привыкла пропускать мимо ушей большую часть ее слов, что и в этот раз поступила так же. А потому услышала я только окончание ее речи.