Роковая ночь, стр. 26
Булочки — в духовку, вино — открыть, чтобы чуть-чуть выдохлось, проверить десерт…
Только Миа зажгла свечи и расставила на столе приготовленные Элис деликатесы, в гостиную вошел Николас. Он успел принять душ, побриться и сменить деловой костюм на домашние брюки и рубашку.
Одного взгляда на него было достаточно, чтобы Миа начала таять изнутри.
— Нужна помощь?
— Все готово.
Николас подошел к ней вплотную и коснулся рукой щеки.
— Ты нервничаешь. Почему?
Ей хотелось обнять его за шею, прильнуть к нему, но Миа не позволила себе смалодушничать.
Кроме того, тогда бы они не поели, вся прекрасная еда Элис испортилась бы, но главное… Мии хотелось выполнить задуманное.
— Я никогда не делала этого раньше, — честно сказала она.
Николас удивленно поднял брови, улыбнулся и провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе.
— Чего конкретно?
Даже если бы она хотела, то не смогла бы скрыть, как участился ее сердечный ритм от этой ласки, потому что пульсация в выемке горла была слишком заметной, не поддававшейся никакому контролю и выдавшей ее с головой.
Знает ли он? Догадывается ли?
— Не торопи меня, — взмолилась Миа.
— Тогда не позволишь ли мне глотнуть вина, пока мы расскажем друг другу, как прошел день? — Николас произнес это непринужденным тоном. Подойдя к столу, он плеснул янтарной жидкости в один бокал. — Или мы обсудим это за едой?
Рядом с вином стояла бутылка воды. Николас налил Мии стакан, протянул и коснулся своим бокалом.
— Salute. — Он не отрывал взгляда от ее лица, покрытого розовым румянцем. — Трудный день?
— В какой-то мере. Мне нравится работать в маленькой аптеке на окраине. Большинство покупателей — местные жители. — Этот банальный разговор был не ко времени, поэтому она оборвала себя и указала на блюда. — Давай поедим.
Должно быть, еда была великолепной, учитывая талант Элис, но Миа не чувствовала вкуса. Погоняв по тарелке какой-то овощ, она отодвинула тарелку в сторону.
— Я принесу десерт.
— Десерт подождет. — Под обманчивой мягкостью его тона Миа безошибочно угадала напряженность. — Сначала объясни мне, почему последние полчаса ты ведешь себя так странно. Ходишь вокруг да около… чего? Что ты хочешь мне сказать, Миа?
Вот он, момент истины! Миа протянула ему конверт.
— Вот.
Ей стоило больших мучений выбрать открытку и подобрать слова. Сначала она хотела купить смешную открытку с каким-то веселым стишком, но потом остановила выбор на репродукции Моне. А слова… Они навсегда запечатлелись в ее памяти.
«Я люблю тебя всем сердцем. Женишься ли ты на мне, чтобы прожить вместе жизнь?»
Мии казалось, что время остановилось. С замиранием сердца она следила за тем, как он открывает конверт, вынимает открытку и начинает читать.
Наконец Николас поднял голову и посмотрел ей в глаза долгим взглядом.
— Спасибо.
Она поняла, что умрет, если он не добавит еще что-нибудь.
— Ты сомневаешься в моем ответе?
Миа сделала неопределенный жест, боясь не совладать с голосом.
— Ты думаешь, я бы смог так заниматься любовью с другой женщиной, как занимаюсь с тобой? Theos! — Если Николас взывал к Богу по-гречески, это означало, что он очень взволнован. — Или что ребенок, которого ты носишь, для меня важнее его матери? — Он вскочил на ноги, в глазах его полыхала несдерживаемая страсть и что-то еще, более глубокое и важное. — Ты моя вторая половина, моя душа. Мое сердце. — Он обошел стол, приблизился к Мии и поднял ее на ноги. — Моя жизнь.
Миа почувствовала, как тепло растекается по ее телу. Каждый нерв пришел в возбуждение, гипнотическое, всепоглощающее.
— Я люблю тебя, — мягко произнес Николас. — И всегда буду любить, поверь.
Его рот накрыл ее губы в поцелуе, страстном, бесстыдном, требовательном. Его. Его на всю жизнь.
— Дурочка моя любимая. — Голос Николаса был хриплым от переполнявшей его нежности. — Неужели ты не понимала, что я чувствую к тебе?
Миа обняла его за шею и повисла на нем, обхватив ногами за талию. Николас без слов понял приглашение и стремительно направился в спальню.
Все было хорошо. Нет, все было прекрасно! Как будто она взмыла к звездам, коснулась солнца, луны… обняла вселенную. Миа поцеловала его в мочку уху, затем лизнула ее языком, а затем стала провокационно посасывать.
— Я не была уверена, что нужна тебе. Я, сама по себе.
Николас расцепил ее руки, затем ноги и осторожно поставил на пол.
— Я покажу тебе, как ты мне нужна.
И он показал. Очень доходчиво и убедительно. А десерт так и остался нетронутым.
Проснувшись на рассвете, Миа сквозь ленивую дрему почувствовала, как сильная мускулистая рука Николаса крепко прижимает ее к своему телу даже во сне.
«Любовь — это самая прекрасная вещь на свете, — подумала Миа. — Но ее никогда не следует принимать как должное, потому что это дар, это счастье».
Николас стал ее жизнью, смыслом существования. Другом, возлюбленным. Всем.
Память вернула ее к тому вечеру, когда они впервые встретились. Это был эмоциональный катаклизм, взрыв чувств. Как будто сама судьба свела их в одно время в одном месте, а потом приложила руку к тому, чтобы они встретились вновь.
На ее лице появилась лукавая улыбка, когда она вспомнила свою решимость не иметь дела с Николасом Каредасом. И слава богу, что он проявил настойчивость и сломил ее сопротивление.
Интересно, когда она полюбила его? И когда поняла, что это любовь?
— О чем ты думаешь, любовь моя?
Голос Николаса был хрипловатым со сна и полным томной нежности. Он протянул руку и включил лампу на прикроватной тумбочке.
— Ты услышал, как я думаю, и проснулся? — пошутила Миа.
В мягком, приглушенном свете, залившем комнату, Миа видела, как он повернулся на бок, подпер голову рукой и стал смотреть на нее. Затем он нежно погладил ее по щеке, обвел контур припухших от поцелуев губ.
— Я уже не спал, когда ты проснулась.
Он почувствовал, как участилось ее дыхание.
— Я люблю тебя. — Да, она сказала это! Три коротких слова, но как же трудно дались они ей.
Глаза Николаса потемнели и стали почти черными.
— Я очень старалась, чтобы этого не случилось, — честно призналась она.
Николас склонился и коснулся ее губ своими. Сначала он легонько обвел языком их контур, затем его язык пробрался в глубь ее рта и сплелся в страстном танце с ее языком.
Желание продолжить начатое было почти непреодолимым, но… Миа смогла отстраниться. Впрочем, только потому, что он позволил.
— Я хочу, чтобы ты знал, что сейчас я там, где хочу быть. С тобой. — Миа подняла руку и коснулась пальцами его губ, призывая не перебивать. — Пожалуйста. Мне нужно это сказать.
Она почувствовала, как его губы поцеловали ее пальцы и замерли.
— Ты — весь мой мир. Ты для меня все. — Ее ли это голос? Хриплый, срывающийся от переизбытка чувств. — Я отдаю тебе мое сердце. Все, без остатка. Всю мою любовь. — На ее ресницах задрожали слезы, с которыми она не смогла справиться.
— Спасибо. Спасибо за этот подарок. Я буду трепетно хранить его до конца моих дней.
— Но есть еще кое-что… — Миа стремительно перекатилась и оказалась сверху. — Теперь моя очередь. — Она наклонилась и потерлась губами о его губы. — Если есть возражения, выскажи их сейчас. Больше у тебя не будет для этого времени.
Николас не произнес ни слова.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Две недели спустя семья Каредас собралась на лужайке в ухоженном саду дома Софии. Стоял прекрасный день — тепло послеполуденного солнца смягчал легкий бриз.
На Мии было изысканное платье из шелка и кружев цвета слоновой кости и такого же цвета фата. В руках у нее был букет роз бледно-персикового цвета. Из украшений на Мии были маленькие бриллиантовые сережки и подвеска, подарок жениха… который выглядел просто потрясающе в костюме от Армани.
Элис была свидетельницей со стороны невесты, Крис — со стороны жениха. София и Анджелина с гордостью исполняли свои роли — матери и бабушки жениха. Но самым главным человеком был Мэтт — ему доверили кольца.