Валькирии, стр. 29
Пауло решил вступить в беседу с голосом. Он спросил, кому должен все это сказать.
«Это уже было однажды сказано, — ответил голос. — Просто это следует помнить».
Пауло почувствовал, как комок подступает к горлу. С ним случилось настоящее чудо; и он возблагодарил Господа.
Золотой шар солнца поднимался все выше над горизонтом. Пауло отложил блокнот и ручку и протянул ладони к свету. Он хотел, чтобы вся сила надежды — той самой, с которой встречают новый день миллионы людей на Земле — через пальцы проникла в самое его сердце. Он просил о том, чтобы не ослабевала его вера в новый мир, в ангелов и открытые врата рая. Он просил защиты у своего ангела и Девы Марии — для себя, для Всех тех, кого он любил, и для своей работы.
Бабочка подлетела к нему и, повинуясь безмолвному указанию ангела, опустилась на левую ладонь Пауло. Тот замер, понимая, что случилось еще одно чудо, — ангел снова ему ответил.
Пауло чувствовал, что на миг мир остановился: солнце, бабочка и пустыня — все замерло.
А в следующую секунду воздух вокруг него задрожал. То был не ветер. Это была воздушная волна, какую ощущаешь, если на машине на большой скорости разминуться со встречным автобусом. От ужаса у Пауло холод пробежал по спине.
Там, за его спиной, кто-то был.
«Не оборачивайся», — услышал он голос.
Сердце тяжело билось в груди, а голова закружилась. Пауло понимал, что испытывает крайнюю степень страха — ужас. Он стоял неподвижно, по-прежнему вытянув вперед руки, на одной из которых сидела бабочка.
«Сейчас отключусь», — подумал он.
«Не отключайся», — сказал голос.
Пауло попытался успокоиться, но руки у него похолодели, и он задрожал. Бабочка улетела, и Пауло опустил руки.
«Опустись на колени», — произнес голос.
Пауло опустился. Он ничего не соображал. И бежать было некуда.
«Расчисть клочок земли».
Пауло повиновался. Он разровнял руками небольшой участок песка прямо перед собой. Сердце колотилось очень быстро, а голова кружилась все сильнее. Он боялся, что его сердце не выдержит.
«Смотри на землю».
Слева от его лица показалось ослепительное сияние — почти такое же яркое, как солнце. Пауло не хотел смотреть в ту сторону, больше всего ему хотелось, чтобы все поскорее закончилось. В какой-то момент он вспомнил детство, когда он слушал рассказы про явление Богородицы детям. После этого маленький Пауло провел немало бессонных ночей, прося Бога о том, чтобы ни Он, ни Богородица никогда ему не являлись — просто потому, что это его страшило и даже ужасало.
Именно такой, благоговейный ужас он теперь и испытывал.
«Смотри на землю», — настоятельно повторил голос.
Пауло уставился на расчищенную им площадку. В этот момент из-за его спины показалась золотистая рука, сияющая, как солнце, и начертала что-то на песке.
«Это мое имя», — произнес голос.
Голова Пауло продолжала кружиться. Сердце билось все чаще.
«Верь, — услышал он слова. — На какое-то время врата приоткрылись».
Пауло собрался с духом.
— Я хочу кое-что сказать, — произнес он вслух. Жар солнца как будто согревал его и восстанавливал силы.
Но никто ему не ответил.
Час спустя, когда приехала Крис — она разбудила хозяина гостиницы и упросила отвезти ее к этому ущелью, — Пауло все еще смотрел на имя, начертанное ангелом на песке.
Крис и Тук наблюдали за тем, как Пауло размешивает цементный раствор.
— Какой расход воды, да еще посреди пустыни! — пошутил Тук.
Крис попросила его не дурачиться — ведь ее муж все еще находился под впечатлением от видения, посетившего его в пустыне.
— Я нашел, откуда этот отрывок, — сказал тогда Тук. — Из Исайи.
— Интересно, почему именно этот отрывок? — спросила Крис.
— Понятия не имею. Но надо будет его запомнить.
— Там говорится о новом мире, — продолжила Крис.
— Может, и поэтому, — согласился Тук. — Может, и поэтому.
Их позвал Пауло.
Они втроем прочли «Аве Мария». Пауло залез на большой камень, разровнял цемент и вложил в него образ Богородицы, который всегда носил с собой.
— Вот. Готово.
— Кстати, служба охраны природы может ликвидировать плоды твоих трудов, если обнаружит, — заметил Тук. — Они берегут пустыню так, как будто это цветник.
— Ну что ж, — ответил Пауло. — Следы-то все равно останутся. Здесь будет одно из моих собственных святых мест.
— Нет, — возразил Тук. — Оно не только твое. Здесь был прочитан священный текст. Уже существующий. В этом тексте говорится о надежде, а о ней люди стали забывать.
Пауло не хотел сейчас думать об этом. Он еще не вполне отошел от пережитого потрясения.
— На этом месте дала о себе знать душа мира, — сказал Тук. — И она теперь всегда будет здесь ощущаться. Это место выхода энергии.
Они собрали пластиковые листы, на которых Пауло смешивал раствор, сложили в багажник машины и отвезли туда, откуда взяли, — к трейлеру Тука.
— Пауло! — весело обратился к нему Тук, когда они стали прощаться. — Мне кажется, тебе нелишне знать одно старое изречение нашей Традиции: «Когда Бог хочет свести человека с ума, Он начинает исполнять все его желания».
— Может быть, — ответил Пауло. — Но оно того стоило.
Послесловие
Через год после встречи с ангелом я обнаружил в своем почтовом ящике письмо из Лос-Анджелеса. Бразильская читательница восторгалась моим «Алхимиком».
В ответном письме я неожиданно для себя попросил ее съездить в каньон Глориета неподалеку от Боррего-Спрингс и проверить, на месте ли мой знак.
Я никогда в жизни не встречался с этой женщиной, это просто читательница, которой понравилась моя книга, с какой стати ей было выполнять мою просьбу. Да и кто станет гонять машину, шесть часов колесить по пустыне только ради того, чтобы проверить, на месте ли какой-то там знак.
Перед самым Рождеством 1989 года я получил от Риты еще одно письмо, выдержками из которого собираюсь поделиться с вами. Рита писала:
«В последнее время меня преследовали «таинственные совпадения». На работе выдались длинные выходные по случаю Дня Благодарения. А мы с моим женихом (его зовут Андре, он музыкант из Италии) давно собирались отправиться в какое-нибудь совершенно особенное место.
И тут приходит ваше письмо! Надо сказать, что место, о котором вы написали, находится неподалеку от индейской резервации. В общем, мы решили отправиться туда.
(…)
На поиски каньона Глориета ушло три дня. Мы добрались до него как раз в День Благодарения. Мы ехали медленно и внимательно смотрели по сторонам, но так и не смогли обнаружить ничего хотя бы отдаленно напоминающего описанный Вами памятный знак. Проехав вдоль всего каньона, мы оставили машину и принялись карабкаться в гору. Из ущелья доносился протяжный вой койотов.
Было совершенно ясно, что никакого знака в этом месте нет.
(…)
А на обратном пути мы вдруг заметили цветы на камне. Рядом, на расстеленной прямо на земле шитой золотом ткани лежали свечи, а чуть поодаль валялась соломенная корзина. Мы решили, что это и есть место, где прежде находился Ваш священный знак.
Странно, но я почти уверена, что, когда мы проезжали в первый раз, ничего подобного здесь не была. Мы сделали несколько прекрасных снимков — и отравились дальше.
У самого выезда из каньона на дороге вдруг возникла белая женщина в длинной белой тунике наподобие арабской галабии и белом тюрбане. Ну не удивительно ли? Откуда она взялась посреди пустыни? Не эта ли женщина принесла свечи, украсила камень цветами? Поблизости не было ни машин, ни повозок, и я спрашивала себя, как эта женщина могла сюда добраться.
К сожалению, я была слишком потрясена и не решилась с ней заговорить».
Рита вложила в конверт с письмом фотографию: на ней было то самое место, где я поставил мой знак.