Чужой (v2), стр. 65
— Их кровь! Из нее делают сыворотку!
— Говори все с самого начала.
Так, что-то подобное я и подозревал. Сыворотка, кровь, все завязано на кровь, даже двери во Тьме открываются кровью.
— Возбудитель суперкори все время мутирует, — зачастил он. — Я не врач, я не знаю все точно, только основное. Поучить сыворотку на основе крови тех, у кого, как у нас, иммунитет, не получалось, сколько ни старались. Не знаю почему, мне так объяснили…
— Дальше, быстро!
— Потом появились чужие. Они не болеют суперкорью, для них она как обычная корь, температура, сыпь, потом все проходит, никто не умирает. И инкубационный период не больше месяца, у многих всего неделя.
— Дальше!
— Из их крови получили и вакцину, и сыворотку. Все получили. Можно спасти того, кто уже болен суперкорью. Можно прививать. Можно делать сыворотку для людей с синдромом, и они будут нормальными, пока проходят курс уколов.
Вот так. Как все просто. И как все понятно.
— Почему вы держите чужих в тюрьме?
Липперс немного растерялся, даже плечами пожал, потом все же сказал:
— Отчасти для их безопасности. Сильны слухи, что сама суперкорь пошла от чужих. Может так оно и есть, никто не знает.
Не так. Я знаю. Потому что ни один чужой не мог оказаться здесь до того, как этот мир не начал умирать. Но это мне известно, не им.
— Дальше.
— Они сдают кровь, в этом их работа. И… я не знаю, решено держать их под охраной.
Липперс, кажется, что-то то ли почувствовал, то ли заподозрил, потому что сразу же добавил:
— Они живут лучше чем мы все! Им даже не надо работать, правительство платит им за сданную кровь и очень много. Там, в Форт-Смите, их держали сначала в большом медицинском центре, потом переселили в отдельный городок. А теперь перевозят на Флорида-Киз, знаешь где это? Я ездил туда в отпуск с семьей пока… пока все было хорошо, понимаешь? Биг-Пайн, Рэмрод и Литл-Торч Ки — все будет ресортом для чужих. Все дома, все пляжи, все, что там есть. Там хорошо жить, я бы сам там жил.
Я был когда-то в Ки-Уэст и проезжал через все эти острова. Именно проезжал, потому что от Майами через все эти острова тянется бесконечно длинный то ли мост, то ли хайвэй, прямо над морем. И если не по хайвэю, то попасть туда можно только самолетом или лодкой. И перечисленные острова от материка почти что самые дальние… только аэродрома на них нет, а есть он на Ки-Уэст как раз, а этот остров Липперс не упомянул.
— А Ки-Уэст?
— На Ки-Уэст военный форпост, медцентр и… все прочее. Им туда можно, — сразу оговорился он. — Это их город. Там магазины, там все есть. Просто им нельзя на материк, там не осталось ни единой лодки.
— А Оверсиз Хайвэй перекрыт, так? — вспомнил я название этого бесконечно длинного моста.
— Да, перекрыт. Но пойми, они же там живут как… как пенсионеры во Флориде, только собирают чеки и отдыхают.
— Они уже там?
— Не все, их только начали переселять.
— Сколько их?
— Несколько тысяч, пять или шесть, где-то так.
Липперс заметно успокоился. Разговор превратился в диалог, он решил, что я reasonable, что меня можно в чем-то убедить. Это не очень хорошо, на самом деле. Поэтому я схватил его за воротник и подтащил к пистолету, ткнув стволом прямо в рот.
— Сколько крови надо им сдавать, а? Сколько?
— Не знаю! Они не только кровь, там много всего! — снова испуганно зачастил Липперс. — Плазма, что-то еще, я не врач, я чиновник! Они выглядят здоровыми, о них заботятся, я больше ничего не знаю! Вообще ничего!
А мне, по факту, больше ничего и не надо.
— Здесь у них тоже кровь берут?
— Да, конечно. Я отвез контейнер в Форд-Худ. Но поверь мне, пожалуйста, если бы у меня была возможность сдавать кровь и жить как они — я бы пошел сдавать кровь. Здесь же не Гитлер правит, мы нормальные люди, законопослушные американцы, те самые, которых с детства учили уважать права других. У нас просто нет другого выхода. Эти несколько тысяч чужих спасли сотни тысяч людей. И позволяют жить почти тремстам тысячам людей с Дабл-Ар-Эс, нормально жить, ничуть не хуже других. Поверь, мы не плохие парни, просто поверь.
А я верю, без проблем. Люди как люди, все жить хотят, а тут спасение. Просто… просто я бы все равно не смог жить на Рэмрод-Ки, загорать на пляже, сидеть в барах и просто сдавать кровь, как корова молоко. И чувствовать себя пусть и ценным, но лабораторным животным. Не смогу и не хочу. Но и у них выбора тоже нет, получается. То есть, неразрешимые противоречия.
И вообще я узнал все, что хотел. Потому что больше мне ничего не интересно из того, что может сказать Липперс. И больше меня в городе ничего не держит. Остается только попрощаться со всеми и…
— Насморк у тебя есть? — спросил я у Липперса.
— Не-ет…, - явно не понял он смысла вопроса.
Я отрезал большой кусок липкой армированной ленты и заклеил ему рот. Отставил в сторону табуретку, поднял с пола его пистолет — «беретту» армейского образца, сунул себе в карман. Потом присел, прижав его ноги коленом, и ослабил веревку на щиколотках.
— Домой поедешь, там у тебя решетки и никто тебя не съест.
За окном было темно и подсмотреть за ними точно ни у кого бы не получилось.
34
Эту ночь я провел у Люси. По многим причинам. Например потому, что я все равно завтра исчезну. Потому, что ей благодарен за… не знаю, за ее отношение, наверное. И еще потому, что если Липперсу удастся освободиться и поднять тревогу, то Люси сообщат об этом немедленно. Ну и мне заодно, потому что я здесь.
Я оттащил Липперса к нему в дом. Исключительно из человеколюбия. Там решетки и твари туда не попадут. Оставлять его в пустом доме с запахом разложения я побоялся, вроде как живая приманка получается. Я его даже на его же кровать уложил и к ней и привязал, тщательно, развязаться не должен. И пообещал с утра прислать людей его освободить. Кажется, он даже поверил.
Никто ночью никакой тревоги не поднял, все было тихо. Я проснулся по будильнику, забежал в ванную, помылся и, наконец, сбрил надоевшую бороду. Теперь уже все равно.
— Ты совсем по-другому выглядишь, — сказала она. — Не узнать. Пошли, я кофе тебе сделаю. И завтрак готов.
— Спасибо.
Увидев, что я упаковал свои «мыльно-рыльные», сказала:
— Оставь здесь. И вообще выпишись из мотеля. И сдай к черту свой пикап обратно, можно найти уже свою машину.
— Потом, не сейчас, — отговорился я.
Сказать «вечером» совести уже не хватило, но она и не настаивала. Может и зря я сюда пришел, Люси решила, что все уже сложилось. А я ей письмо целое приготовил, с объяснениями вроде как. Черт, как ни поверни, а все равно косяком выходит. Надо было в мотеле ночевать, наверное. Или здесь… мля, не знаю я ничего. Не выйдет здесь «как лучше», все равно хуже получится.
Так, и торопиться надо. Рабочий день скоро начнется, Липперса подождут, потом начнут звонить, потом поедут искать… мне к тому времени уже лететь надо и быть, желательно, подальше от Гарден-Сити. Так что завтрак завтраком, а пошустрее надо, пошустрее.
Проглотил омлет с сыром, тосты, кофе, схватил сумку и выскочил на улицу, к машине. Там никакой засады не было, арестовывать меня не бежали. Ну, может, еще и не опознают вообще, кто к Липперсу приходил, хоть и вряд ли, сумеют сложить два и два с моим исчезновением. А мне уже точно мотать надо, получается, что Липперс с кровью чужих еще и мою отвез на анализ. Так что результат уже сегодня может быть. Все, край.
А жалко уже с городком расставаться, прижился я здесь. И люди вокруг хорошие, и жизнь налаживается, и летать мне нравится, и польза от моих полетов вполне отчетливая. А когда видно что пользу приносишь, то как-то и смысл существования появляется, и вообще… А теперь опять в неизвестность.
И где искать Настю? Впрочем, выбор совсем не велик, надо лететь на север и искать анклав чужих. Искать в анклаве ее. И если ее там нет, то искать где-нибудь еще. По крайней мере здесь, в Гарден-сити, я ее следов обнаружить не смог.