Оставайтесь на нашем канале, стр. 51
Лёшка с Леной готовились к своему выходу на площадку, где в этот момент снимали сцену с той самой артисткой Андреевой, на которой собирался жениться Стёпка.
Андреева выскочила с площадки в слезах, пнула какой-то ящик и закричала:
— Убью! Сволочь, мерзавец!
— Анна Петровна, что случилось? — вскинулась Лена. — Вас кто-то обидел?
— Кто-то? Ваш любезный Артём Николаевич! Убью гада!
И вдруг успокоилась, промокнула глаза платком и даже улыбнулась.
— Нет, каков подлец! — сказала она почти восхищённо. — Как умеет женщину до слёз довести! У меня сцена не шла никак. Это бывает. Ваш Тёмный сначала всё настроить меня пытался, а потом шепнул на ухо такое, что я взвыла. А он прыг из кадра. «Хлопушка! Мотор!» Ну я доиграла и в слёзы. Нечестно с его стороны такими методами своего добиваться. А с другой стороны, если с каждым нянькаться, никакого кино не снимешь. Только всё равно зря он так со мной. Я ж придумаю, как отыграться!
И замолчала со зловещей улыбкой. Вскоре улыбка стала обычной, почти доброй. Наверное, Андреева придумала, как отомстить режиссёру. Не иначе, всё должно получиться жёстко и смешно одновременно.
Интерлюдия 6
Начало похода
Стеф сидел, вертел в руках отвёртку и без толку пялился в недра железной коробки, с красивым и мудрёным названием мультигенератор внепространственных возмущений.
— Ну? — нетерпеливо спросил Серхио.
— Что?
— Долго думать будешь?
— Долго. Ты же знаешь, для меня это сложная штука — думать.
— Стеф, перестань дурить! Пожалуйста!
— Вот были бы здесь проводки, можно было бы подумать, какой перерезать: красный или чёрный.
— Так тут нет никаких проводков? — искренне удивился Сами.
— А я что сказал? Нет тут никаких проводков. Зато вот эта медуза торчит.
В центре прибора в самом деле располагалось нечто, напоминающее медузу. То есть мешочек с бледно-голубой субстанцией, со свисающими по краям шнурочками, концы которых утопали в блестящих разъёмах. Но на проводки они похожи не были, скорее, всё же на щупальца. Стеф вдруг ткнул в центр «медузы» отвёрткой. «Медуза» лопнула, её содержимое потекло из отверстия по бокам, медленно застывая и обретая вид засахарившегося сиропа.
— Ой! — воскликнул Стеф. — Сломалась!
— Ты что наделал? — заорал Сами. — Я тебя сейчас прибью, диверсант проклятый!
— Не ори, — остановил его Серхио, справедливо рассудив, что диверсию никто, даже Стеф, устраивать не станет. Но всё же повторил вопрос Сами: — Ты зачем это сделал?
— Последняя проверка. Это желе называется магическим генератором внепространственной связи. Он вырабатывает те самые волны, при помощи которых…
— Не тяни.
— Так вот он сдох. До смерти сдох. Всё остальное вроде цело, а прибор не работает. Значит, сдох. В живом состоянии его из пушки не пробить, вот я и попробовал устроить последний экзамен. Раз проткнулся, значит, сдох.
— Ну и что теперь делать?
— Запасной купить.
— Где? — истерично спросил Сами. — Планета же необитаемая.
— Ну раз на нашем корыте такой штуковины нет…
— Есть! Вспомнил, есть! — выкрикнул Серхио и почти сразу стих, сообразив, что не прав. Но мысль свою закончил: — Такие генераторы есть в каждом скафандре, на грузовой платформе тоже есть, и запасные имеются. Только все они очень маленькие. Но может, их все вместе?..
— Это же не батарейка! Даже если бы можно было соединить их последовательно… или параллельно?.. без разницы, как ни соединяй, мощи хватит разве что со спутником связаться. Кстати, у этой планеты есть спутники? Нет? И здесь неудача.
Все замолчали и задумались. Вернее, задумались Серхио и Стеф. Сами просто молчал, негромко сопел и уж точно ни о чём не думал.
— Слушайте, вы, пилоты? А как мы сюда попали? — прервал молчание Стеф, почесав отвёрткой кончик носа. — Тьфу, нос испачкал!
— Ты что, сам не помнишь, как мы сюда попали?
Стеф всё помнил, но сейчас спрашивал не об этом.
— Я говорю, с чего мы оказались именно здесь? Как вы местечко для нас подбирали?
— По маяку, как ещё? — пробурчал Сами, взявшийся тогда управлять кораблём. — Я ж не навигатор, чтобы курс прокладывать. Поймал сигнал маяка и по нему задал координаты перехода.
— О! А говорил, что папочка тебя учил яхтой управлять.
— Ну учил. Управлять учил, а навигации не успел.
— По правде, ты и управляешь не так чтобы очень.
Сами надулся, но смолчал. Шатл угробил он, и ему доставало ума себе в этом признаться. Хотя остальным он и вещал, что, мол, повреждения, полученные посадочным модулем при бегстве, оказались несовместимыми с его нормальным функционированием… Ну и дальше в том же духе, и побольше всяких умных слов.
— Где этот маяк находится? — прервал грустные мысли Стеф. — На орбите, на планете, далеко, близко?
— На поверхности. Да мы на него до последней секунды ориентировались. Потом, когда управление отказало, пришлось отклониться.
— Можешь определить расстояние и направление?
Сами кивнул.
— Серхио, глянь в информаторе, что за аппаратура на маяке стоит. Он же волны излучает? Значит, по сути, это генератор связи.
Аппаратура маяка оказалась подходящей, чтобы послать сигнал бедствия. Более того, там имелись кое-какие запасы и настоящий центр связи на случай прибытия таких вот кораблекрушенцев. Расстояние до маяка тоже не казалось непреодолимым — 350 километров. Двести через пустыню, в центре которой они приземлились, ещё сто через джунгли, и последний этап по морскому песчаному берегу. Будь у них любой нормальный вид транспорта, всё это заняло бы час, максимум два. Но единственным подвижным средством оказалась транспортная тележка, а говоря научным языком, платформа на антиграве, с колёсным ходом про запас, дистанционным пультом для управления со стороны и джойстиком для управления с самой платформы. Грузить на неё можно было до пяти тонн, они все вместе даже со скарбом и провиантом весили едва ли половину. Так что запас оставался огромный. Вдоль бортов соорудили пару скамеек. Последним и неразрешимым неудобством оказалась скорость — не более пяти километров в час.
— Если управлять по очереди, можно двигаться по двадцать часов в сутки, то есть по сто километров в день, — сказал Лёхша. — Как-нибудь дотерпим.
— А почему не круглосуточно?
— Без остановок не получится.
Стеф посмотрел на Лёхшу с уважением и некоторой опаской. По большому счёту, хоть между ними особой дружбы не водилось, Стеф считал Лёхшу самым близким человеком в свите. Во-первых, потому что тот был вторым после самого Стефа, кто так же любил почудачить, повалять дурака и изобразить шута горохового. Во-вторых, Лёхша никогда не раздражался на проделки Стефа. Но после бегства с охваченного мятежом линкора он чуть-чуть, самую малость, стал Лёхшу побаиваться.
Стефа мятеж застал в кафе-баре для старшего офицерского состава. Делать ему там было нечего, но, поскольку его никто оттуда не прогонял, он решил там пообедать. И тут появились мятежники. Под стволами игломётов не побалуешь, и большинство предпочли выполнить команду и поднять руки вверх. Тех, кто дёрнулись, в упор прошили иглами. Стеф, по самому ему неведомой причине, никогда и ни при каких обстоятельствах ничем не смущавшийся и не терявший присутствия духа, прикинулся дурачком, захныкал и попросился в туалет. Ему велели катиться куда подальше. Уходя он умудрился незаметно стащить со стола игломёт, который туда положил один из мятежников, видимо, оружие мешало тому отдавать приказы. Шагнув в коридор, он первым делом разбил стекло на тревожной кнопке и вдавил её что было силы. Взревел сигнал. К нему подскочил какой-то мятежник, Стеф стрелять не решился, но пнул того и мгновенно скрылся за поворотом. В кают-компанию, где очень вовремя собралась вся свита, он вбежал на несколько мгновений раньше Афи и Лёхши. У Лёхши на лбу была рваная рана, вся физиономия вымазана в крови, и вид он имел жутковатый. Но именно Лёхша первым сообразил связаться с Успенским и получил совет, а скорее, приказ пробираться на шестнадцатую палубу и покинуть линкор на одном из шатлов. Именно Лёхша провёл всех по лабиринтам коридоров, переходов, трапов, через какие-то самые дальние закоулки. То, что Лёхша Герейро способен запомнить любой маршрут с одного раза, знали все, но что он сможет так вот запросто вывести их в нужное место, обходя лифты, перекрёстки и прочие места, где могли располагаться посты мятежников, никто и не предполагал. На один пост они, впрочем, нарвались. Вот тут и произошло то, из-за чего Стеф стал побаиваться Лёхшу. Он своей шпагой уложил всех, никто и глазом моргнуть не успел. Лёхша со своим фамильным оружием всегда возился, как с любимой игрушкой, может, даже спал с ним, как с плюшевым медвежонком. А тут оказалось, что это очень страшное оружие!