Последнее прости, стр. 38

–?Ну, привет. А я тут вчера вспоминал: сколько я Серегу не видел? Провалиться мне на этом месте: целых три дня тебя не видел. День, как год. Веришь?

–?Еще бы. Сам иногда думаю: как мне несколько часов прожить… Нас твои ребята не слышат? Знаешь, моя репутация – мое дело. А твоя – это честь мундира МВД.

–?Сказал-таки? А мог и не сказать хоть один раз. Как тебя заедает наш коллективизм. Ну, давай присаживайся, расскажи, что твои сороки на хвостах принесли.

–?Ты чем-то конкретным интересуешься?

–?Ага. Твоим состоянием души. Как тебе удалось нашего общего потерпевшего, он же свидетель и подозреваемый, он же любовник твоей подруги, – как ты умудрился его потерять? Мужик вроде крупный…

–?То есть от твоих профи ничего не удалось скрыть, да? Искал я Олега Калинина. Сутки примерно о нем никто ничего не знал.

–?И к какому выводу ты пришел? Что он запутал следствие и соскочил?

–?Слава, у меня нет начальства, которому я должен впереди паровоза выводы свои докладывать. Чтоб потом дружный коллектив по коридорам от хохота валялся. Полагаю, твой проницательный взгляд с хитринкой говорит о том, что ты растягиваешь удовольствие. Наверное, вы обнаружили Олега в его конторе, на рабочем месте.

–?Ну, вчера вечером он там точно был. Ну а день, говорит, провел на объектах, мобилу где-то уронил, не стал номер восстанавливать. Где он ночевал, когда вы с Катей заходились в плаче, я как-то не интересовался. У меня подруг нет, которых бы это волновало.

–?Смотрю я на тебя и понять не могу: ты чего сияешь? Ты дело раскрыл? Или меня на косяке поймал? Радуешься чему?

–?Сережа, я вижу, ты не в духе. Знаешь, если бы я переставал радоваться из-за того, что дела раскрываются, я бы… Ну, не знаю. Может, в монахи постригся. А ты?

–?Я бы просто постригся. В принципе. В парикмахерской. Только некогда. Прошу, не начинай насчет того, кого и как ноги кормят. Давай серьезно, а? Что там со шприцами получается?

–?Да то, что мы и ожидали. Пакет аптечный, в нем упаковки, по одному. Отпечатки Надежды, Олега, Стаса, чьи-то еще, видимо, аптекарши.

–?Отпечатки на пакете?

–?И на самих шприцах. Точнее, на их упаковках. Ну, аптекарша складывала, Надежда нашла, возможно, вынимала, смотрела… Потом Олег смотрел. Есть ли отпечатки того человека, который их принес… Возможно, есть. Конкретной аптекарши, чтобы проверить, у нас нет.

–?Понятно. Возможно, есть… Как ты думаешь, зачем Олег их к нам принес?

–?Ну, мы вроде решили. Законопослушный, прямой человек, офицер, должен принести улику, он ее и принес… Что-то у тебя перестало сходиться?

–?Да не то чтобы… Офицер, улика… Конечно. Но не так он прост, как выясняется, чтобы при случае не развести нас с тобой как ментовских лохов. Нет у меня ничего пока, я вообще под него не рою, сам знаешь, я в деле с его стороны. Да и не был он ни на каких объектах, телефон потерял, потому что так ему было надо. Ну, скажи, вот если бы ты потерял мобильник, чтоб ты сразу бросился делать?

–?Деньги занимать у тебя. На новый.

–?Так. Я забыл на минутку, с кем говорю. А потом?

–?Симку бы восстановил. Я без нее только маме могу позвонить. А вот тете или, к примеру, тебе – уже нет. Не держу номера в голове.

–?Ну!

–?В каком смысле?

–?Он не стал восстанавливать номер. У него новый теперь. Там нет в контактах вообще никого, понял? Проверил я в офисе оператора.

–?А откуда ты… Ну, ясно. Хотел спросить, откуда ты узнал, в каком офисе какого оператора нужно искать, потом вспомнил, что ты продвинутый сыскарь…. Да. Интересно. А что ты вообще сказать хочешь?

–?Ничего. Кроме того, что говорю. Ты сам заметил выше, что это интересно. А возвращаясь к шприцам, вот о чем я подумал. Олег хочет точно знать, кто их подложил. Тогда он поймет, с какой целью. Полагаю, Стаса он исключил. Иначе их не принес бы. Ну, Катю, конечно, тоже исключил. А вот других родственников-знакомых, возможно, нет. Двоюродную сестру жены, к примеру, племянника этого, мрачного боксера, или невесту Стаса – Аню. Может, даже Надежду…

–?Получается, нам нужно получить отпечатки боксера и его матери? Ты это хочешь сказать?

–?Они не помешают, конечно. Могу к ним зайти, чаю попить, если хочешь. Оснований для того, чтобы их опять вызывать, вроде нет… Да и не хотелось бы людей лишний раз тревожить…

–?Угу. Особенно боксера. Серега, буду тебе благодарен, честно. Если стыришь у них во время чаепития чашки, ложки, салфетки – после экспертизы получишь товар в лучшем, стерильном виде. Ну, тебе ж он не помешает в хозяйстве.

Стас в последний раз весело помахал им рукой и пошел к взлетной полосе. Олег прижал к себе Катю.

–?Ты совсем замученная, бледная. Я тебе даже чаю не дал выпить. Пойдем в кафе.

Он заказал кофе, бутерброды, сок. Сам ни к чему не притронулся. Глаз не сводил с нее.

–?Твой самолет через три часа… Плохой я, наверное, человек. Сына отправил спокойно, а тебя… ну, просто с душой от себя отрываю. И не могу оторвать. И вроде мы редко виделись, да еще с такими проблемами. Но я всегда знал: если совсем прижмет, ты там, у себя. Я подъеду, ты выйдешь… Да, собственно, что это я? Дела раскидаю, к тебе во Францию подскочу. Там нам точно никто не помешает… Катюша, давай номер снимем на час. Мы успеем.

Катя аккуратно допила свой кофе, поставила чашку на блюдце, прикоснулась к губам салфеткой.

–?Олег, за три часа мы успеем вернуть или продать путевку. Я не полечу.

–?Об этом даже не заикайся. Понимаешь, я не хочу тебя грузить… Но дело серьезное. Речь идет о твоей безопасности. Ну, то есть конкретно тебе ничего не угрожает, просто у меня возникла одна ситуация. Короче, не исключено, что на меня захотят воздействовать… И ты можешь оказаться жертвой.

–?Я это поняла сразу. Ты Стаса отправил, меня собрался от кого-то прятать. Но я хочу с тобой остаться.

–?Исключено.

–?Да нет, Олег. Лучше даже не тратить время на споры. Потому что ты меня не переубедишь.

–?Я, видимо, недоходчиво объяснил. Пока ты в опасности, у меня руки связаны, я даже сам защищаться по-настоящему не могу. Понимаешь? Ты мне мешаешь сейчас, если называть вещи своими именами.

–?Значит, нужно придумать такой вариант, в котором у меня было бы место рядом с тобой. Чтоб я не мешала, а помогала.

–?Катя, мы не сценарий пишем. У меня серьезная разборка вышла. В общем, ребенка своего родственника я спрятал, девочку собирались взять в заложницы, с меня деньги большие требуют. Ты не думай. Я не один. Со мной мои ребята. Но ты должна быть вне игры.

–?Далеко спрятан этот ребенок? Ты там бываешь?

Через пятнадцать минут разговора Олег позвонил в турфирму и узнал, что путевку сдать нельзя. Он соединился с Ириной.

–?Слушай, у меня горящая путевка на юг Франции. Для Кати брал. Она не летит. Самолет через три часа. Сотрудник турфирмы приедет и перепишет ее на кого угодно. Может, знаешь, кому нужно?

–?Вопрос хороший. Мне надо. Да кого ни спроси – никто не откажется. Но вылететь через три часа, с бухты-барахты… Только ты такое мог придумать… Хотя… есть одна девушка, способная подорваться на эту идею. Тем более я с ней сегодня расплатилась за работу. Она ухаживала за моим родственником. Сейчас я его везу в подмосковный санаторий. Подожди, позвоню ей по другому телефону… Вопрос решен. Ты в «Шереметьево»? Она выезжает. Антонина Петрова. Где ей там искать сотрудника турфирмы?

Глава 4

Они въехали во двор небольшого дома за высоким забором, ворота Олег открыл своим ключом. Вышли из машины, и он прижал к себе Катю, теряя рассудок от желания.

–?Понимаешь, в доме ребенок, работница. Но тут есть избушка с печкой и светом. Домик для гостей. Пошли туда.

Дорожка к избушке была не расчищена. Они шли, проваливаясь в снег, Олег поддерживал Катю, ее обжигало прикосновение его рук к ее ладоням. Домик оказался совсем сказочным. И печка в нем была, как на картинке из сказок. И смешная кровать с высокими подушками и пышной периной. Олег быстро растопил печку, взял ведро, набрал у порога снега, поставил его растапливать. Задвинул белые занавески. Очень скоро стало совсем тепло. Катя вылила теплую воду в глубокий таз на широкой лавке, сбросила всю одежду и стала с наслаждением смывать свои беды и страдания этим горячим снегом. Ей казалось, что вода пахнет какой-то особенной чистотой. Что так легко и ясно ее душе еще никогда не было. Она оказалась в своем месте со своим человеком… И время исчезло, дела и проблемы, и другие люди перестали существовать… Лицо и тело горели под его жадными губами, она видела свое отражение в его синих глазах… В них она всегда – красавица…