Час "Д", стр. 44
— Надо же было попробовать заклинание. Здорово получилось!
Опытным путем Рэнд установил закономерность действия чар: одновременно его могли видеть и слышать те, для кого он желал оставаться видимым, и не видеть другие, для кого он хотел исчезнуть.
Лукас, задобренный искренним восхищением вора перед этими нехитрыми чарами, ответил легким кивком и, взяв со стола "Дорожный атлас", открыл его на заложенной Мирей странице с подробным планом центральной части города.
— Так, вот Круглая площадь и район, помеченный значком городской тюрьмы, — быстро нашел нужный объект маг.
— Оно-то нам и нужно! Вот уж причудливо бросает кости Судьба! — ухмыльнулся Рэнд. — Никогда не думал, что в один прекрасный день всеми силами буду стремиться проникнуть в тюрьму, а не выбраться оттуда.
— О да, мосье, Силы Судьбы и Случая любят шутить, — философски согласился Лукас, скользя пальцем с великолепным маникюром — предметом стойкой зависти Эльки — по плану города. — Полагаю, нам следует переместиться на Воротную улицу, справа от здания, а уже оттуда попытаться проникнуть на охраняемую территорию тюрьмы.
— Постучим и вежливо попросимся переночевать? — съерничал Рэнд.
— Если не останется другого выхода, попробуем ваш способ, мосье, — не остался в долгу Лукас. — А пока сосредоточьтесь на желании быть незаметным для всех, кроме меня. Мы отправляемся!
— Наконец-то нашлась работа и для меня, — расплылся в довольной улыбке вор и мстительно припомнил. — А ведь говорили, что мы ничего из Дорим-Аверона воровать не собираемся и без меня, такого обаятельного легко обойдетесь!
— Мы говорили лишь, что ваши таланты не были нужны нам на тот момент времени, — дипломатично восстанавливая истину, поправил Фина маг.
— Ладно, ты прощен, — жеманно махнул рукой Рэнд и, чуть склонив голову набок, захлопал ресницами под хохот компании.
Прихватив талантливого комедианта за рукав, маг привычно нажал на камень своего перстня и мужчины исчезли из комнаты.
— Счастливо! — от души пожелали им напоследок Макс и Мирей, возвращаясь к кубикам.
Глава 10. Ночь — время действовать
Глухая ночь царила в Дорим-Авероне. Столица, завершив все важнейшие приготовления ко Дню Сошествия Доримана, спокойно спала, не ведая о потрясающем и доселе невиданном представлении, готовящемся для нее изобретательными умами посланцев богов. Где-то в отдалении коротко и хрипло взлаивали и тонко взвизгивали (в зависимости от габаритов) собаки, доносилось ритмичное металлическое бряцанье, во дворах и на крышах выводили рулады ошалевшие от страсти коты, длиннохвостым солистам подпевал какой-то одинокий человеческий голос. Он пьяно орал или пел, сразу и не разберешь, трагическую балладу о трагической любви какого-то Дриса с некой красавице Изе, но тут послышался стул ставни и плеск воды, пение перешло в возмущенный вопль и смолкло. Коты утроили усилия, восполняя потерю солиста.
Лукас и Рэнд оглядывали полутемную, освещенную тусклыми лампами, подвешенными на столбы, короткую мощеную булыжником улицу, достаточно широкую для того, чтобы по ней смогла проехать повозка. Слева плотно жались друг к другу домишки, но пришельцы не удостоили их пристальным вниманием, сразу переключившись на объект справа. Там высилась огромная, превосходящая средний рост человека на несколько ладоней стена из плотно пригнанных друг к другу крупных серых камней. Она представляла бы собой внушительное зрелище и без венчавших ее здоровенных, метра два с половиной длиной, заостренных пик, расположенных столь часто, что между ними не пролез бы и ребенок, сумей он каким-то чудом забраться на камни. Да, городская тюрьма была огорожена на совесть.
Пока мужчины молча "восхищались" этим шедевром архитектуры, ритмичное бряцанье приближалось, скоро мимо невидимых посторонним посланцев прошествовала тройка стражников. Пара из них была вооружена короткими мечами, еще один нес арбалет. Позвякивание исходило от нагрудников с широкими металлическими бляхами, а не от соприкосновения пустых черепов со шлемами, как предположил было Рэнд. Сосредоточенная бдительная скука, написанная такими крупными буквами, что легко читались на полутемной улице, давала понять, что работа у мужиков хоть и серьезная, но занудная и не опасная. Да кем нужно быть, чтобы штурмовать неприступную тюрьму в полночь? Только посланцами богов!
Не сговариваясь, Лукас и Рэнд последовали за троицей ничего не подозревающих стражников. Через десяток метров к тусклому свету уличных ламп прибавилась пара огней поярче над массивными воротами на тюремный двор. Там переминалась пара блюстителей спокойствия с копьями в руках и мечами на перевязи. Проходя мимо копьеносцев, коллеги салютнули им, и один из мечников, не сбиваясь с шага, доброжелательно буркнул:
— Смена уж близко, парни. Второй ночной колокол с площади слышно было.
— Скорей бы уж, — согласился крепко сбитый мужик средних лет, перехватив поудобнее древко копья и проворчал: — С женой три пересменки не виделся, в казарме ночевал. Дора, небось, уж забыла, как я выгляжу, того и гляди на порог не пустит. Надо ж было Алену в неурочный день заболеть, выбрал время животом маяться! А все те сосиски из таверны Жантра! Говорил я ему, что неправильно они пахнут, тухлотой и кислятиной отдают, потому и со скидкой идут, так нет, все одно сожрал, прорва ненасытная, а теперь в лазарете мается!
— А я с утреца дочурку обещал сводить на очищение посмотреть, — поделился своими планами второй страж ворот.
— Какой заботливый папаша, — злобно умилился Рэнд. — Малютке, видать, нравится запашок горелого мясца.
— Дикий мир, дикие нравы, — интеллигентно посетовал Лукас, подняв брови. — Толпа обожает кровавые развлечения. Вид чужой смерти всегда обладает для людей странной притягательностью. Лицезреть смерть совсем рядом и испытывать мстительную радость оттого, что это не твой конец, что самый жуткий страх сейчас испытывает кто-то другой, весьма сильное ощущение, будоражащее нервы. Толпа людей — это хищный зверь, охочий до крови.
— Как верно, — грустно вздохнула Мирей, в силу своего эмпатического дара не питавшая иллюзий относительно низменных инстинктов многих рас, в том числе и людской.
— Ну вы все сегодня с Рогиро как сговорились! Ей-ей, заладили: стадо, кровожадное, нерассуждающее стадо. Ладно, Мири — она эльфийка, не человек, ей такие штучки простительны. Да и Рогиро, если подумать, человеком уже не является. Но ты? Ты-то к какой расе себя причисляешь, мосье маг? — почему-то возмутился Рэнд, может быть потому, что сам некогда чувствовал себя тупой частью толпы, чьи ощущения сейчас пронзительно метко описал напарник.
— Отгадайте, мосье, — иронично хмыкнул в ответ Лукас.
Но наблюдай за этим разговором Элька, парившаяся сейчас в спортзале, она бы решила, что коварный маг, прикрывшись шуткой, опять умело улизнул от откровенного ответа на прямой вопрос.
— Что ж, значит, ты тоже тупая кровожадная частица стада, — мстительно заявил Рэнд, ткнув напарника пальцем в грудь.
— Вы так полагаете? — снисходительно задался вопросом Лукас, изучая булыжники у себя под ногами, и, словно отвечая сам себе, сказал. — Нет, не думаю. Индивид тем и отличается от усредняющего его абстрактного целого, что умеет мыслить самостоятельно и бороться с собственным желанием стать частицей стада. И я льщу себе надеждой, что отношусь к разряду тех немногих, кто никогда не сольется с толпой. Полагаю, Силы были того же мнения, иначе не сделали меня членом команды. То же, кстати, касается и вас, мосье Фин.
— Да уж, ты точно с толпой никогда не сольешься, — фыркнул польщенный Рэнд, окидывая многозначительным взглядом яркий камзол Лукаса. — Может, тебе еще и шевелюру в рыжий цвет перекрасить для верности, а то каштановый тускловат малость для столь значительной персоны?
— Я над этим подумаю, — великодушно согласился маг.
Пока посланцы богов препирались, стражники протопали дальше, оставив своих товарищей у ворот нести одинокий караул, клевать носом, скучать и ждать смены.