Оковы для призрака (Духовная связь), стр. 74

— Нечего тут со мной в шпионские игры играть! Я и шагу не сделаю, пока ты…

Стоп! Я видела его в Академии, примерно в то время, когда оканчивала учебу, всегда где-то в тени. Внезапно осознав, откуда в нем эта самоуверенность и одновременно умение не бросаться в глаза, я застонала:

— Ты работаешь на Эйба!

Двадцать четыре

Парень ухмыльнулся.

— Ты так говоришь, будто это плохо.

Я нахмурилась и снова заглянула в сумку.

— Что происходит?

— Я всего лишь посланец. Выполняю поручения мистера Мазура.

— Это изящный способ сказать, что ты шпионишь для него? Разузнаешь грязные секреты, чтобы он мог использовать их против людей и продолжать играть в свои игры?

Эйб, казалось, знает все обо всех — в особенности о королевских политиках. Как такое возможно, если не иметь повсюду глаза и уши? Скажем, при дворе? Вполне допускаю, что он напичкал и мою комнату микрофонами.

— «Шпионишь» — грубое слово. — Парень, однако, не отрицал самого факта. — Кроме того, он прилично платит. И он хороший босс. — Сделав свое дело, посланец собрался уходить, но перед этим выдал последнее предупреждение: — Как я уже сказал — время поджимает. Прочти записку как можно скорее.

Клянусь, я чуть не бросила в него этой сумкой! Мысль, что я дочь Эйба, уже стала для меня привычной, но это вовсе не означало, что я жажду участвовать в его идиотских интригах. От этого внезапного подарка я ровно ничего хорошего не ждала.

Тем не менее я унесла сумку к себе и вывалила содержимое на постель. Там, в частности, лежали несколько листов бумаги, и к ним прилагалось отпечатанное на машинке сопроводительное письмо.

Подпись отсутствовала, но она была бы лишней. Отложив письмо, я посмотрела на путаницу кабелей. До семи оставалось меньше часа.

— Ну, ты даешь, старик!

К чести Эйба, приложенные инструкции были доступны даже полному дилетанту. Единственная проблема состояла в том, что их было много — подробно описывалось, куда нужно вставить каждый кабель, какой пароль ввести, как настроить модем и тому подобное. Я подумала: а что, если просто плюнуть на все это? Тем не менее, когда такой человек, как Эйб, употребляет слово «безотлагательно», это наводит на мысль, что не стоит торопиться отмахиваться от него.

Итак, собравшись с духом, я взялась за эту техническую акробатику и стала послушно выполнять инструкции. На это ушло почти все имеющееся в моем распоряжении время, но я сумела-таки подключить модем, камеру и вошла в защищенную программу, которая должна была обеспечить мне видеоконференцию с таинственным знакомым Эйба. Закончив всего за несколько минут до назначенного времени, я замерла в ожидании, глядя на черное окно в центре экрана и пытаясь вычислить, во что ввязываюсь.

Ровно в семь окно ожило, и на экране возникло лицо — то, которое я прекрасно знала, но никак не ожидала увидеть.

— Сидни? — удивленно воскликнула я. Изображение слегка подрагивало, как это часто бывает со связью через Интернет, но не было сомнений: с экрана улыбалось лицо моей подруги, если ее можно так назвать. — Сидни Сейдж.

— Доброе утро, — сказала она, подавляя зевок и улыбаясь обычной для нее суховатой улыбкой.

Судя по слегка взлохмаченным светлым волосам, она только что встала с постели. Даже при низком разрешении на ее щеке отчетливо мерцала золотистая татуировка в виде лилии. У всех алхимиков есть такая. Она нанесена с помощью чернил и моройской крови и наделяет своего носителя хорошим здоровьем и долголетием. Кроме того, в нее подмешано немного магии принуждения, чтобы тайное сообщество алхимиков ненароком не проболталось о вампирах.

— Вечер, — ответила я. — Не утро.

— Обсудим ваше путаное расписание как-нибудь в другой раз. Я здесь не ради этого.

— А ради чего ты здесь? — спросила я, все еще не придя в себя от изумления при виде ее. Алхимики не очень-то любят свою работу, и хотя Сидни относилась ко мне лучше, чем к большинству мороев и дампиров, она не из тех людей, кто склонен просто дружески болтать по телефону (или видео). — Постой… Ты не можешь быть в России. Нет, если сейчас у вас утро…

Я попыталась вспомнить разницу во времени. Да, в России сейчас солнце уже село или почти село.

— Я вернулась на родину. Получила назначение в Новый Орлеан.

— Класс! — Сидни ужасно не нравилось в России, но мне казалось, что ее будут держать там, пока не закончится интернатура. — Как тебе это удалось?

— Ну, Эйб оказал мне любезность, можно так выразиться. — Ее суховатая улыбка сменилась выражением неловкости. — Без него ничего не получилось бы.

— Ты заключила с ним сделку? — Видимо, Сидни действительно ненавидела Россию, а влияние Эйба действительно велико, раз он способен вмешиваться в работу даже человеческих организаций. — Что ты пообещала ему взамен? Свою душу?

Правда, в разговоре с таким религиозным человеком, как Сидни, шутка подобного рода не выглядела особенно удачной. А впрочем, она наверняка думает, будто морой и дампиры пожирают души, так что, может, мое замечание не так уж неуместно.

— В том-то и дело, — ответила она. — Он обещал, что обратится ко мне, если ему что-нибудь от меня понадобится.

— Козел.

— Почему? Меня никто не заставлял! — воскликнула она. — И на самом деле сейчас я собираюсь сделать любезность тебе.

— Как все это связано со мной?

Вообще-то я хотела расспросить ее подробнее об этой открытой сделке с дьяволом, но побоялась, что она отсоединится.

Она вздохнула, откинув с лица волосы.

— Мне нужно спросить тебя кое о чем. Клянусь, я тебя не выдам… Мне просто нужно знать правду, чтобы мы не тратили время зря.

— Ладно…

«Пожалуйста, не спрашивай меня о Викторе», — мысленно взмолилась я.

— Ты в последнее время никуда не проникала незаконно?

Проклятье! Я изо всех сил старалась сохранить бесстрастное выражение лица.

— Что ты имеешь в виду?

— У алхимиков недавно украли кое-какие документы, — с деловым видом пояснила она. — И все просто помешались, пытаясь вычислить, кто это сделал и зачем.

Я мысленно испустила вздох облегчения. Отлично. Речь не о «Тарасто». Слава богу, есть, по крайней мере, хоть одно преступление, в котором я не замешана. Но потом до меня в полной мере дошел смысл ее слов, и я сердито уставилась на нее.

— Погоди-ка. Вас обокрали, и ты подозреваешь меня? Мне казалось, я не вхожу в твой список исчадий ада.

— Все дампиры входят в мой список исчадий ада. — Полуулыбка Сидни вернулась, но было непонятно, шутит она или нет. Вдобавок улыбка тут же погасла — видимо, все это было очень важно для нее. — И поверь мне, если кто-то и мог выкрасть у нас документы, то это ты. Ведь это нелегко. Даже практически невозможно.

— Это комплимент?

Видимо, я должна чувствовать себя польщенной?

— Конечно, — презрительно продолжала она, — украли только бумажные копии документов, что по меньшей мере глупо. В наше время все хранится в оцифрованном виде. Непонятно, зачем кому-то понадобилось рыться в громоздких шкафах, битком набитых папками.

Я без труда привела бы ей множество причин, по которым кому-то может понадобиться делать это, но сейчас важнее было выяснить, почему я у нее подозреваемая номер один.

— Глупо, да. И почему ты решила, что это сделала я?

— Из-за того, что конкретно украдено — информация о морое по имени Эрик Драгомир.

— Что?

— Она же твоя подруга. Я имею в виду его дочь.