Желание (ЛП), стр. 56

Глаза Чайлда сузились, но это поведение в стиле МакСкуинти [105] не содержало агрессии или недоверия.

— В смысле, дать показания?

— Если потребуется. Или прикрыть их лавочку через тайные каналы. Если Матиас лишится власти, то все, — понимая: Гри, — будут в безопасности. Я раскрыл ему свое местонахождение, но хочу быть на шаг впереди. И думаю, пора миру узнать, что творит Матиас.

Чайлд перевел взгляд с него на Гри.

— Что угодно. Я сделаю что угодно, чтобы достать этого ублюдка.

— Правильный ответ, Чайлд. Правильный ответ.

— И я могу выступить…

— Нет, не можешь. Это мое условие. Назначь встречи, скажи, к кому отправиться, а потом покинь этот бардак. Если ты против, я ни на что не решусь.

Он позволил старому доброму Чайлду поспорить, тем временем краем глаза наблюдая за Гри. Она смотрела на своего отца, и, вопреки ее молчанию, Исаак мог поспорить, что толстый слой льда начал немного таять… Было трудно не уважать старика, потому что он чертовски серьезно говорил о том, чтобы выдать Матиаса… если представится такая возможность, он был готов выболтать все, что знал.

К несчастью для него, это решает не он. Если план полетит под откос, Гри не должна лишиться единственного близкого человека.

— Извини, — сказал Исаак, обрывая ее отца. — Все произойдет только на таких условиях… потому что я не знаю, как все пройдет, и мне нужно, чтобы ты… в конце всего остался жив. Я хочу, чтобы ты оставил как можно меньше своих отпечатков. Ты и так втянут в это сильнее, чем меня устраивает. Вы оба.

Чайлд покачал головой и поднял руку.

— А сейчас послушай меня…

— Я знаю, что ты юрист, но время прекратить споры. Прямо сейчас.

Мужчина помедлил, будто не привык к подобному обращению. Но потом, он сказал:

— Хорошо, если ты настаиваешь.

— Да. Это единственное условие, которое не обсуждается.

— Окей.

Мужчина сделал круг по кухне. Потом еще один. А затем… он остановился прямо перед Исааком.

Подняв руку на уровень груди, он образовал круг из указательного и большого пальцев. Когда он заговорил, его голос был кристально чистым и с примесью должного страха.

— О, Боже, о чем я думаю… я не могу этого сделать. Это не правильно. Мне жаль, Исаак… но я не могу. Я не могу помочь тебе.

Когда Гри открыла рот, Исаак остановил ее, сжав запястье девушки: сейчас ее отец исподтишка указывал в сторону двери, которая должна была вести в подвал.

— Ты уверен? — спросил Исаак предостерегающим тоном. — Ты нужен мне, и я думаю, ты совершаешь огромную ошибку.

— Это ты совершаешь ошибку, сынок. И я бы сразу же позвонил Матиасу, если бы ты сам не сделал этого. Я не стану участвовать в заговоре против него… и отказываюсь помогать тебе. — Чайлд выругался. — Мне нужно выпить.

А затем он отвернулся и пересек комнату.

На этом Гри схватила Исаака за перед ветровки и притянула вплотную к себе. Почти неслышно прошипела:

— Прежде, чем кто-то из вас даже подумает о том, чтобы снова заморочить меня засекреченной информацией, можете отставить эту мысль.

Брови Исаака взлетели до самой линии волос, когда ее отец открыл дверь в подвал.

Черт, подумал он. Она определенно не купится на это. К тому же, ее участие может помочь наладить отношения с отцом.

— Дамы вперед, — прошептал Исаак, любезно указывая путь рукой.

Глава 30

Рай, Южная лужайка

Найджел удостоил двух своих излюбленных воинов аудиенцией не по доброте душевной. Он также не горел от нетерпения увидеть их … несмотря на то, что он, Колин, Берти и Байрон трапезничали. Однако этих посетителей не удастся отвадить: он знал цель прихода Эдварда и Эдриана. Ангелам не понравится то, что он будет вынужден им сообщить.

Таковы были его чувства. Ему также следует принять гостей лично.

И, воистину, когда два ангела появились в дальней стороне лужайки, они направились к рощице как мстители, коими и являлись.

— Мне очень жаль, — пробормотал Найджел своим советникам, — но я должен покинуть вас на минуту.

Свернув салфетку цвета дамасской розы, он встал с мыслью, что нет причин портить трапезу всем остальным… а то, что сейчас будет озвучено, станет очень кровавым гастрономическим убийством.

Колин поднялся вслед за ним. Найджел предпочел бы разобраться со всем сам, но ангела невозможно разубедить. Никто и ничто не изменит решение Колина относительно пудинга, не говоря уже о чем-то значимом.

Он и Колин встретили посетителей на полпути между местом их появления и изящным столиком, накрытым посреди вязов.

— Он у нее, — сказал Эдвард, когда они собрались вчетвером. — Мы не знаем, как это произошло…

Найджел оборвал ангела.

— Он отдал себя, чтобы спасти чужую жизнь.

— Ему не следовало этого делать. Он слишком важен.

Найджел посмотрел в сторону Эдриана, обнаружив ангела в кои-то веки молчаливым. Самый верный признак грядущих проблем.

Найджел потянул запонки, расправляя рукава шелковой рубашки под льняным костюмом.

— Она не убьет его. Не сможет.

— Ты абсолютно уверен в этом?

— Девине можно доверять не во многом, но правила устанавливала не она. Если Девина убьет Джима, она проиграет не только этот матч, а всю игру. Это знание удержит ее под контролем.

— Есть вещи намного хуже смерти, — раздался голос Эдриана, тонкий и жесткий.

— Воистину, ты прав.

— Так сделай что-нибудь, мать твою! — Тело ангела буквально вибрировало, словно рождественская хлопушка, готовая разлететься на части.

— Но мы можем его вызволить, — сказал Эдвард. — Это не противоречит правилам.

— Конечно, можете.

Долгое молчание.

Эдвард прокашлялся, казалось, он накинул на язык узды вежливости.

— По отправленной ею фотографии можно предположить, что он в ее мире.

— Он не на Земле, это верно.

— Тогда как мы можем добраться до него?

— Никак.

Когда Эдриан выругался, Эдвард схватил второго ангела за руку, но это не захлопнуло его рот.

— Ты сказал, что мы можем спасти его.

— Эдриан, я сказал «можете». Правила разрешают вам это сделать. Однако я ничего не говорил о ваших способностях. В данном случае, вы не сможете попасть к нему, не пожертвовав собой. Посему в столь критический период он остается без поддержки и наставлений…

— Ты, мелкий придурок.

Прежде чем Эдриан сделал что-то безрассудное, Эдвард переместил хватку с руки на огромную грудь парня, оттягивая его назад.

Найджел выгнул бровь, взирая на них обоих.

— Не я устанавливал правила и желаю дисквалификации не больше своего противника.

— Ты хоть понимаешь… — Эдриан подавился своими же словами и был вынужден сделать глубокий вдох, чтобы закончить. — Ты хоть понимаешь, что она делает с ним? В эту секунду? Пока мы стоим на твоем гребаном газоне, пока твой обед стынет?

Найджел осторожно подбирал слова. Последнее, что ему нужно, — так это чтобы парни ударились в самосуд. Опять. Однажды они уже совершили подобную ошибку, не так ли?

— Я точно знаю, что именно она накрывает на тот стол, образно говоря. Мне также известно, что Джим очень сильный… и это самое трагичное. Потому что она прибегнет к пыткам, которые… — Не было необходимости продолжать: глаза Эдриана стали стеклянными, как у человека, мысленно переживавшего свой собственный кошмар. — Однако я скажу тебе, что Девина не сможет долго удерживать его, иначе рискует проиграть. Ситуация достигла переломной точки, и если она помешает Джиму принять участие в исходе, то соревнование окажется нечестным.

— Что насчет Джима? — требовательно произнес Эдриан, вырываясь из хватки лучшего друга. — Что насчет его страданий? Что насчет него?!

Найджел посмотрел на Колина, который хранил гробовое молчание. Но, с другой стороны, выражение на его красивом, таком родном лице говорило само за себя: его ярость была столь глубокой и необъятной, что океаны не идут с ней ни в какое сравнение. Он всегда ненавидел Девину, поэтому на этом фронте поддержку ждать не приходиться.