Прикоснись ко тьме, стр. 16

Я перевела взгляд – там, за темной головой Томаса, плясали отблески свечей, отражаясь в лезвии огромного топора, который находился всего ярдах в четырех от нас. Я застыла от ужаса, глядя на стражника, когда тот вдруг бросился ко мне, как разъяренный тигр. Тут-то все и началось. Превратившись в уродливое темно-зеленое нечто, Джек действовал мгновенно – я лишь успела заметить, как мелькнули бледные руки, и стражник уже лежал на земле, пригвожденный к каменному полу четырьмя ножами, два из которых были огромными, с широкими лезвиями и массивными деревянными ручками вроде тех, какими пользуются на кухне, остальные два – изящные, серебристые – принадлежали Приткину. Как только пленником завладел Джек, маг едва заметным движением руки заставил их вернуться обратно. Вспоров плоть вампира, ножи сами вылезли из его тела и заняли свои места: один спрятался в ножны, висевшие на руке Приткина, второй залез в его сапог. Затем маг вместе с големом подошли ко мне, чтобы помочь подняться. Томас, только что спасший мне жизнь, смерил меня холодным взглядом; его глаза поблескивали, как зеленые льдинки.

Консул сохраняла полнейшее самообладание, только на ее прекрасном лице между бровей пролегла морщинка.

– Осторожнее, Джек. Мне нужна информация, а не труп.

Джек ответил ей любезной улыбкой.

– Вы получите и то и другое, – сказал он, склоняясь над стражником.

Я быстро отвернулась; послышался звук вспарываемой плоти и треск костей. Видимо, Джек доставал свои ножи, отламывая жертве конечности. Я сглотнула подкатившую к горлу желчь. Надо же, а я и забыла, какие вещи иногда случаются во время заседаний суда.

– Как я уже говорил, мадам, mademoiselle явно нехорошо. Может быть, дадим ей отдохнуть?

Луи Сезар говорил так спокойно, словно ничего не случилось. Между тем Джек вынул из кармана маленький футляр, достал из него хирургические инструменты и деловито разложил их возле извивающейся жертвы. Я услышала его тихий и хриплый смех; отлично, хоть кому-то весело.

– У нас нет на это времени, Луи Сезар, ты же знаешь.

– Chere madame [5], впереди у нас целая вечность… – Они обменялись понимающими взглядами. – Позвольте мне объяснить мадемуазель Палмер, в чем состоит дилемма, и выслушать ее ответ, пока не наступило утро. А вы тем временем завершите… допрос.

Он взглянул на меня, и я затряслась от страха при мысли о том, что сейчас останусь один на один с существом, которое только превратило в люля-кебаб огромного и сильного вампира-стражника. Заметив выражение моего лица, Луи Сезар добавил:

– Разумеется, Рафаэль пойдет с нами.

Мне, конечно, не понравилось, что он так легко угадывает мои мысли, но вместе с тем на душе стало спокойнее, раз со мной рядом будет друг. То есть спокойнее мне было до тех пор, пока я не увидела, как Джек вспорол стражнику живот, вытащил оттуда кишки и принялся наматывать их себе на руку, как связку сосисок. Заметив мой взгляд, он хмыкнул, облизнул пальцы и подмигнул. У меня по коже побежали мурашки. В ту минуту я подумала, что разговор мне предстоит тяжелый, независимо от того, кто будет в нем участвовать.

Глава 4

Наконец было решено, что в мою комнату меня проводят Луи Сезар, Раф и Мирча. Приткину это не понравилось, но спорить с консулом он не решился. И правильно сделал – она была сильным противником, а я уже довольно насладилась стычками и драками, которые пережила за эту ночь; кроме того, страшно было представить, что могло бы произойти, если бы в схватке сошлись маг-воин из Серебряного круга и вампир в возрасте двух тысяч лет. Впрочем, лично я смотреть на это не собиралась.

Я тихо радовалась, что двое из сопровождающих были моими друзьями или, по крайней мере, поддерживали нейтралитет, но вместе с тем меня это тревожило. Сенат поступил со мной подозрительно милостиво: защитил от убийц, не отдал в руки Тони или магов Серебряного круга, заботился о моем здоровье и даже дал в сопровождающие тех, кого мне хотелось. Все это наводило на размышления.

Не прошло и минуты, как я уже не была так уверена, что охрана мне не нужна. Мы дошли до второго лестничного пролета, когда навстречу нам попался оборотень. Это был рослый зверь, покрытый серо-черной шерстью, с характерной длинной мордой и острыми как бритва клыками. На долю секунды я встретилась с ним взглядом и замерла, поставив ногу на ступеньку. Раньше мне никогда не приходилось видеть оборотней так близко, но я инстинктивно поняла, кто передо мной. Дело было не в размерах твари; в его глазах светился ум, которым животные не обладают. Я не поняла только одного: что здесь делает волк?

Сказать, что вампиры и оборотни не ладят между собой – это ничего не сказать. Возможно, их ненависть друг к другу вызвана тем, что они хищники, а может быть, Тони был прав, когда говорил, что оборотни смертельно завидуют вампирам, потому что те бессмертны. Как бы то ни было, дружат они как огонь и вода. Когда же дело доходит до драки, начинается светопреставление – льются потоки крови, летят клочья шерсти. Вот и сейчас я ожидала жестокой стычки, но вампиры не произнесли ни слова, и только Раф крепче сжал мою руку, а Луи Сезар кивнул в знак приветствия, словно каждый день встречался на лестнице с громадными волками.

– Себастьян! Рад тебя видеть.

Ответа не последовало, поскольку оборотень находился в зверином обличье; тем не менее задирать вампиров он не стал, а лишь молча проскользнул мимо. Чудеса, да и только. Это вам не Канзас и даже не Атланта.

Наконец мы добрались до конца лестницы; выглянув в окно, я получила возможность убедиться, что мы находимся где угодно, только не в северной Джорджии. Кроме того, я поняла, почему консула так беспокоило время. Видимо, пока я спала на руках у Томаса, прошло больше времени, чем я думала, и меня перенесли не только за границы штата. Краски, которые я увидела за окном, разительно отличались от палитры оттенков любого уголка Джорджии: зеленые и серые тона, характерные для самого сердца Юга, сменились голубыми и темно-синими – тонами, в которые были окрашены небеса и проплывающие по ним облака. Над головой раскинулся усеянный звездами черный шатер, но показавшаяся на горизонте фиолетовая полоска говорила о том, что близится рассвет.

– Скоро рассветет.

Луи Сезар взглянул в окно и распахнул передо мной дверь.

– Ну и пусть себе, – небрежно бросил он. Услышав его бесцеремонный тон, я сузила глаза.

Даже Раф с приближением рассвета становился каким-то напряженным, много говорил, из рук у него все валилось. Чем младше вампир, тем скорее наступает это состояние. У каждого вампира есть что-то вроде внутренней системы безопасности, которая следит, чтобы он не оказался на солнце и не изжарился. А этот француз, похоже, ни о чем не беспокоится. Что ж, либо он обладает невероятной силой, либо просто хороший актер; в любом случае мне от этого не легче.

Пройдя мимо Луи Сезара, я вошла в комнату и огляделась. Она была выкрашена в тона, которые, по всей видимости, должны были соответствовать виду из окна при дневном свете. Бледно-бирюзовые стены были увешаны индейскими одеялами цвета жженой умбры, красными и бирюзовыми одеялами индейцев племени навахо; на грубом деревянном полу лежал ковер в тон одеялам, пол перед камином был выложен терракотовой плиткой. Немного потертые кожаный диван, стул и темно-красная оттоманка выглядели довольно уютно. Да и вся комната показалась мне милой и удобной; очевидно, Сенат не разделял любви Тони к готике.

– Прошу, мадемуазель, asseyez-vous [6].

С этими словами Луи Сезар встал возле массивного кресла перед камином. Я взглянула на Рафа, но тот упорно смотрел в окно, сцепив за спиной руки и напрягшись. Ну да, как по расписанию: наступает рассвет. Мне так хотелось оттащить Рафа от окна и обрушить на него град вопросов! Но даже если бы он и хотел отвечать, сил у него уже не было.