На всю оставшуюся жизнь…, стр. 13
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Слабый стон вырвался из охваченной сладостными предчувствиями груди Линды. Ни авария, ни гости внизу для нее сейчас не существовали. Она хотела, чтобы Ник обнял ее, чтобы целовал… раздел. Да, он прав: ей нужен мужчина.
Но не просто мужчина. Ей нужен именно Ник.
И пусть он делает с ней все, что, как ей внушали, постыдно и неприлично. Пусть сорвет с нее вместе с одеждой все запреты, все сексуальные табу. Пусть Линда-пуританка, которая жила в ее теле тридцать с небольшим лет, исчезнет и явится новая Линда, та, которая видела обнаженного Ника…
И пока прежняя, благовоспитанная Линда отчаянно боролась, не желая так просто сдавать позиции, новая Линда умело руководила ходом событий. Это она выбрала во что одеться, как расчесать волосы, какие использовать духи.
У нее изменилась даже манера поведения. Раньше с мужчинами она была крайне сдержанна и холодна, не позволяла ни себе, ни им никаких вольностей. Даже Гордон укорял ее в чрезмерной сдержанности. С Ником же она чувствовала себя абсолютно иначе. Не могла и десяти минут подождать, чтобы под любым предлогом не подняться к нему наверх, побыть с ним, поговорить.
Но с каждым появлением Линда все больше и больше отчаивалась возбудить в нем чувственный интерес. Только когда она решилась на открытый флирт, Ник догадался, чего от него ждут. И хотя ее захватил врасплох решительный характер его действий, она бы ни за что на свете не стала его прерывать. Новая Линда хотела продолжения.
– Так, – пробормотал Ник. – Ты пойди проверь, не проснулся ли Рори, а я постараюсь выпроводить твоих гостей. У тебя есть фонарик?
– Боюсь, что нет. Там внизу есть свечи.
– Да-да, припоминаю. Я видел их. Но твоим гостям не обязательно знать об этом. Пусть думают, что света нет и не будет.
– Но… – начала Линда, когда Ник положил руки ей на плечи. Она с трудом могла разглядеть его лицо в окружавшей их теперь темноте.
– Ты хочешь, чтобы они ушли, или нет? – спросил Ник резким тоном. – Если передумала…
– Нет… Я… я просто не хочу выглядеть легкодоступной женщиной, – сказала она.
– Ради Бога, Линда! Ты в каком веке живешь? Если женщина следует своим здоровым инстинктам – это вполне нормально, в этом нет ничего предосудительного.
Страстные слова Ника пришлись Линде по душе. Она почувствовала себя увереннее, спокойнее.
– Но сейчас надо разобраться со светом. Держи, – Ник протянул Линде крошечный брелок-фонарик. – Включается простым поворотом. Вот так, – показал он ей. – Не оставляй его включенным без нужды: там очень маломощные батарейки.
– Как мило! – воскликнула Линда. – А тебе он не нужен?
– У меня есть еще один в рюкзаке. Теперь слушай. Ты остаешься наверху и не спускаешься вниз, пока я не выпровожу твоих гостей. Я им скажу, что ураган разбудил Рори, что ты очень извиняешься, но спуститься к ним не сможешь. Они поймут, что им ничего не остается, как сидеть в темноте или откланяться!
– А они не обидятся?
– Вряд ли. Ты же сама сказала, что они только и думают, как бы потрахаться.
Линда поморщилась. Она не любила это слово. Пошлое, вульгарное. Интересно, Ник и с ней думал «потрахаться»?
– Я пошел вниз. Ты остаешься здесь пока не услышишь, как отъезжают машины, – проинструктировал ее Ник.
Линда поспешила в детскую. Рори спал крепким сном.
Волна нежности захлестнула ее, когда она смотрела на ангельское личико своего спящего сына. Да, надо постараться быть с Рори более раскрепощенной, как советовал Ник. И уж конечно, она сделает все, чтобы найти для Рори няню. Не будет работать пока не найдет няню.
Мысль о работе сразу омрачила ее радостное настроение. Следующий выпуск журнала – в эту пятницу. Присутствие Линды, как художественного редактора, необходимо. Если она не появится в редакции, то может потерять работу. Хотя Гордон и оставил ей роскошный дом с обстановкой и машину, наличных денег в банке совсем немного. Ей нужна работа. И она не может не работать. Что скрывать – она не рождена быть матерью в течение двадцати четырех часов.
Вздохнув, она положила брелок-фонарик на туалетный столик и поплотнее подоткнула одеяльце Рори.
– Спи спокойно, малыш, – прошептала Линда, дотронувшись кончиками пальцев сначала до своих губ, а затем до лобика спящего ребенка. – Завтра что-нибудь придумаю. Может, мне разрешат брать тебя с собой на работу.
Прихватив фонарик-брелок, она на цыпочках вышла из комнаты. В коридоре было темно, и Линда добралась до лестницы на ощупь, идя вдоль стены. Там она присела на верхнюю ступеньку и прислушалась к тому, как Ник разговаривал с ее гостями, провожая их к двери.
– Линда приносит вам свои искренние извинения и позвонит, как только представится возможность, – говорил Ник отрывисто. – Осторожно, тут ступенька. Всего хорошего.
Странно, но они сразу же подчинились Нику. Либо он прав насчет того, что им в действительности нужно, либо они просто напуганы рокером-великаном, вдруг появившимся из кромешного мрака.
Линда услышала, как захлопнулась входная дверь. Услышала, как Ник вздохнул. Мысль, что он передумал, ввергла ее в панику. Он не хочет ее? Испугавшись, что он может сейчас тоже уйти, она вскочила на ноги.
– Ник! – вскрикнула она.
– Что? Что случилось? – встревожено откликнулся Ник и устремился вверх по ступенькам. Добравшись до площадки, он осветил фонариком ее лицо.
– Я… я боялась, что ты тоже уйдешь… – пробормотала она.
– Уйду? Почему я должен уйти?
– Потому что ты, наверное, подумал, что я одна из тех женщин с ребенком, которые ищут мужа, а не любовника на вечер.
– Такая мысль мне не приходила в голову. А что, ты одна из них?
– Конечно, нет. Я просто хочу, чтобы ты… чтобы мы…
– Ну, тогда хорошо!
Линда была несколько смущена металлическими нотками в его голосе.
– Разве ты не хочешь того же, Ник?
Ник помедлил с ответом. Это привело Линду в еще большее замешательство.
– Ник?
– Да, конечно, хочу, – сказал он нетерпеливо. – Но сначала давай зажжем свечи, пока батарейки совсем не сели. Кстати, где мои ключи? Без них я не сдвину с места своего железного коня.
Значит, он уже приготовился к отъезду, подумала с грустью Линда. Она представила себе любовную пятиминутку и его спешный отъезд. Линда молча протянула ему ключи, которые он тут же засунул в задний карман джинсов.
– Отлично. Дай мне руку. Не хочу, чтобы ты оступилась на лестнице и оказалась в больнице рядом с Мэдж. Да, как там Рори? – Ник осторожно поддерживал ее одной рукой, держа фонарик в другой. – Я не слышу плача – значит, малыш спит?
– Да. Рори всегда очень хорошо спит по ночам. Ночью из пушки пали – его не разбудишь.
– Не представляешь, как я рад слышать это!
Он нежно сжал ее руку, и сердце ее забилось. Может быть, если она попросит его, он останется с ней на всю ночь?
– Ник, – произнесла Линда, когда они спустились с лестницы.
Он направил фонарик ей в лицо.
– Да?
Настороженность, которую она различала в его голосе, сразу охладила Линду. Если попросить его остаться на всю ночь, он может подумать, что она хочет большего, чем он намеревался ей дать.
– А Петра и остальные… разве они не были раздосадованы тем, что их просят уйти? – спросила Линда.
– Ничуть. Даже обрадованы. Смотри на вещи трезво. По-моему, они пришли просто поесть. А так как уже поели, то больше им здесь делать нечего.
– Не будь таким циничным.
– Извини, но я таки циник. Да и ты, наверное, тоже. Мы оба достигли возраста, когда все становятся циничными в той или иной мере. Нам обоим за тридцать.
Вначале Линда хотела возразить, но потом внезапно поняла, что Ник прав. Она действительно стала более циничной за последние годы. Смерть Гордона лишила ее некой защитной оболочки и поставила перед лицом реального безжалостного мира. К несчастью, она сообразила это не сразу и приняла решение иметь ребенка до того, как явственно ощутила, что холодные воды реальности смыкаются над ее головой. Подобно множеству женщин, она питала иллюзии в отношении одинокого материнства, считая, что все сумеет и везде успеет.