Освобожденный любовник, стр. 70

Зи придержал дверь открытой, когда Джон выходил в коридор. Когда она закрылась, Брат сказал:

— Встречаемся сегодня ночью, перед рассветом, как обычно. Мы просто пропустим прогулку. Придешь в тренажерный зал, я буду там качаться. Нужно поговорить.

«Черт» оказался к месту. Джон показал знаками: «В тоже время?»

— В четыре утра. Насчет тренировки. Думаю, ты отсидишься в зале, но примешь участие на полигоне. Сечешь?

Джон склонил голову, а когда Зи отвернулся, схватил его за руку: «Это насчет прошлой ночи?»

— Да.

Брат, кулаком распахнув двойные двери в зал, вышел, после чего две половины двери захлопнулись со щелчком.

Блэйлок и Куин встали за Джоном.

— В чем дело? — спросил Блэй.

«Получу втык за того лессера», показал знаками Джон.

Блэй запустил руку в свои рыжие волосы.

— Я должен был лучше тебя прикрыть.

Куин покачал головой.

— Джон, мы возьмем вину на себя. В смысле, это же была моя идея пойти в клуб.

— И моя пушка.

Джон скрестил руки на груди: «Да все будет нормально».

По крайней мере, он на это надеялся. В создавшемся положении он стоял в шаге от того, чтобы выбыть из программы.

— Кстати… — Куин положил руку на плечо Джона. — Мне не представился случай поблагодарить тебя.

Блэй кивнул.

— И мне. Ты отпадно повел себя вчера ночью. Просто отпадно. Ты, блин, спас нас.

— Черт, ты прекрасно понимал, что делаешь.

Джон почувствовал, что краснеет.

— Ну, разве это не мило? — сказал Лэш, растягивая слова. — Расскажите-ка, вы втроем бросаете жребий, решая, кто будет снизу? Или в пассиве всегда Джон?

Куин улыбнулся, обнажая клыки.

— Тебе уже показывали разницу между хорошим и плохим ударом? Потому что люблю демонстрировать наглядно. Можем начать прямо сейчас.

Джон встал перед другом, оказавшись лицом к лицу с Лэшем. Он ничего не говорил, просто смотрел вниз на парня.

Лэш улыбнулся.

— Есть что сказать мне? Нет? Подожди, у тебя все еще нет голоса? Боже… вот облом.

Джон ощущал ярость, излучаемую телом Куина, его готовность к выпаду. Чтобы предотвратить столкновение, Джон потянулся и положил руку на живот парня, удерживая его на месте.

Если кто и бросится на Лэша, то это будет он.

Лэш засмеялся, затягивая ремень на штанах.

— Не строй из себя крутого, малыш Джон. Превращение не меняет тебя изнутри и не правит физические недостатки. Верно, Куин? — отворачиваясь, он выдохнул: — Разноцветный ублюдок.

Прежде чем Куин успел кинуться на парня, Джон резко повернулся и схватил его за талию, а Блэй вцепился в его руку. Даже объединив усилия, они словно удерживали быка.

— Остынь, — прохрипел Блэй. — Просто расслабься.

— Я скоро прикончу его, — прошипел Куин. — Богом клянусь.

Джон посмотрел, как Лэш неторопливо заходил в зал.

И поклялся, что отделает парня, даже если за это его раз и навсегда выгонят из программы.

Он всегда был уверен, что прессуя его друзей, рискуешь отхватить по полной. И точка.

И дело в том, что сейчас у него было чем приласкать парня.

Глава 28

Во время, близившееся к полуночи, Джейн ехала на заднем сидении Мерседеса домой. По другую сторону поднятой перегородки впереди, водителем в униформе был тот самый, — старый, как Бог и веселый, как терьер, дворецкий. Рядом с ней сидел Ви, одетый в черную кожу, молчаливый и угрюмый, как могильная плита.

Он мало говорил. Но не отпускал ее руку.

Стекла машины были затонированы до такой степени, что казалось, будто они едут в туннеле, и чтобы удостовериться, она нажала кнопку на двери рядом с ней. Стекло опустилось, и оглушающий поток холодного воздуха ворвался внутрь, вытесняя все тепло, как разбойник, от которого разбегаются дети на игровой площадке.

Она высунула голову навстречу ветру и посмотрела на очаги света, которые создавали фары. Пейзаж казался расплывчатым, как несфокусированная фотография. По наклону дороги она догадалась, что они съезжают с горы. Но дело в том, что она понятия не имела, откуда и куда они направляются.

Странно, но дезориентация казалась к месту. Как интерлюдия между миром, в котором она побывала, и тем, в который возвращается, а участники ни здесь, ни там, не должны быть ясными.

— Я не вижу, где мы находимся, — пробормотала Джейн, закрывая окно.

— Это называется мис, — сказал Ви. — Считай это защитной иллюзией.

— Твои фокусы?

— Ага. Не против если я закурю и проветрю немного?

— Все отлично, — не то, что она сильно долго с ним пробудет.

Дерьмо.

Ви сжал ее руку, потом опустил стекло на четверть дюйма, и тихое завывание ветра наполнило салон седана. Кожаная куртка затрещала, когда Ви доставал самокрутку и золотую зажигалку. Кремень заскрежетал, и потом слабый запах турецкого табака защекотал ей нос.

— Этот запах будет… — она замерла.

— Что?

— Я хотела сказать «напоминать о тебе». Но он не будет, верно?

— Может, во снах.

Она прижалась пальцами к окну. Стекло было холодным. Как и центр ее груди.

Не в силах вынести молчание, она сказала:

— Эти твои враги, что они конкретно такое?

— Они были людьми. Но потом их превратили во что-то иное.

Он затянулся, и Джейн разглядела в оранжевом блике его взволнованное лицо. Перед отъездом он побрился бритвой, которую она собиралась использовать против него, и сейчас его лицо было невероятно, красиво надменным, мужественным, твердым — как его воля. Татуировки на его лице были превосходно выполнены, но сейчас она ненавидела их, зная, что они появились насильно.

Она прокашлялась.

— Расскажешь больше?

— Общество Лессинг, наш враг, выбирая своих членов, они осуществляют тщательный отбор. Они ищут социопатов, убийц, аморальных парней типа Джеффри Дамера 104. Потом на сцену выходит Омега…

— Омега?

Он посмотрел вниз на кончик своей самокрутки.

— Думаю, это христианский аналог дьявола. В любом случае, Омега накладывает на них руки… ну и другие части тела… фокус-покус, и они просыпаются мертвыми, но двигающимися. Они сильны, практически неуязвимы, их можно убить, только проткнув грудь чем-то стальным.

— Почему вы с ними враждуете?

Он затянулся, снова нахмурив брови.

— Я подозреваю, это может быть связано с моей матерью.

— Твоей матерью?

Натянутая улыбка растянулась на его лице.

— Я сын той, кого ты можешь считать божеством. — Он поднял руку в перчатке. — Это от нее. Лично я из детских подарков предпочел бы серебряную погремушку, ну, или может, пастилу. Но мы же не выбираем то, что дарят нам родители.

Джейн взглянула на черную кожу, укрывавшую его ладонь.

— Иисус…

— Не соотносится с нашим лексиконом или моей сущностью. Я не спаситель, — он зажал сигарету между губами и снял перчатку. В сумраке заднего сидения его рука сияла мягкой красотой лунного света, который отражался от свежевыпавшего снега.

Он затянулся последний раз, затем взял сигарету и прижал к ладони.

— Нет, — прошипела она, — Не вздумай…

Вспышкой света окурок превратился в пепел, и он дунул на остатки, рассеивая пудру в воздухе.

— Я бы все отдал, чтобы избавиться от этого. Хотя, признаюсь, она чертовски удобна, когда нет пепельницы.

Джейн чувствовала слабость по целой куче причин, особенно размышляя о своем будущем.

— Твоя мать заставляет тебя жениться?

— Ага. Хрен бы я на это подписался, — глаза Ви переместились на нее, и на какое-то мгновение она могла поклясться, что он скажет, что она стала бы исключением из правила. Но он лишь отвел взгляд.

Господи, сама мысль о нем с кем-то еще, пусть она и не вспомнит его, — как удар в живот.

— Сколько их?

— Ты не хочешь этого знать.

— Скажи мне.

— Не думай об этом. Я изо всех сил стараюсь отогнать мысли об этом, — он посмотрел на нее. — Они ничего не будут для меня значить. Хочу, чтобы бы ты это знала. Даже если мы не сможем… Э, хм, так или иначе — они ничего не значат.