Ученица Холмса, стр. 50

– Боже праведный! Если Майкрофт сможет ее приручить, ему просто цены нет. – Я чувствовала, что мои доводы разбиты.

– Итак?

– Кто эти люди? – спросила я. Холмс взял бумажку из моих рук.

– Это почерк Майкрофта, – ответил он.

– И у Майкрофта есть... дела, связанные с поездками по этим местам?

– Вроде того. Он сказал, что если мы решим ретироваться с поля боя, то могли бы принести кое-какую пользу Его Величеству. – Глаза Холмса светились восторженным огнем, и я поняла, что он уже все решил. Он помахал бумажкой перед моим носом. – Я уже испытал на себе, что задания Майкрофта всегда несут в себе массу развлечений, – добавил он.

Я забрала бумажку обратно, расправила ее на столе и указала на четвертую строку:

– Вот.

– Что?

– Палестина. Израиль, Сион, Святая Земля. Я хочу прогуляться по Иерусалиму.

Холмс медленно покачал головой.

– По правде говоря, я не выбрал бы это место. Греция – да. Марокко – может быть. Даже Египет, но Палестина? Очень хорошо, выбор твой, и я уверен, что наша противница никогда не догадается, куда мы поехали. Палестина так Палестина.

К полуночи мы проплыли мимо побережья Франции и, сохраняя радиомолчание, продолжили путь. Капитан Джонс зашел к нам в каюту. Он резко выделялся среди членов команды редкими рыжими волосами, довольно запущенными ногтями, прямой осанкой и суровыми, но вежливыми манерами. Мальчик был уменьшенной копией своего отца. Все они были отобраны Майкрофтом, который где-то прятался вместе с Уотсоном.

– Добрый вечер, Джонс, – сказал Холмс. – Бренди? Или виски?

– Нет, спасибо, сэр. Я не пью в море. Не стоит искать приключений, сэр. Я спустился к вам, чтобы спросить, не определились ли вы с дальнейшим маршрутом.

– Палестина, Джонс.

– Палестина, сэр?

– Палестина. Знаете – Израиль, Сион, Святая Земля. Полагаю, этот маршрут обозначен на ваших картах?

– Конечно, сэр. Видите ли, дело в том... Вы ведь давно там не были? Теперь это далеко не лучшее место. Там была война, вам, должно быть, известно об этом? – проговорил он.

– Конечно, известно. В Лондоне отдадут все необходимые распоряжения.

– Очень хорошо, сэр. В таком случае я ложусь на курс сегодня?

– Можно и утром, Джонс, нам незачем спешить, не так ли, Рассел?

Я открыла глаза.

– Совершенно незачем, – произнесла я и снова закрыла их.

– В таком случае утром, сэр, мисс. – Его шаги затихли наверху.

Холмс тихо встал, и я почувствовала, что он смотрит на меня.

– Рассел?

– М-м-м.

– Сегодня больше ничего делать не надо. Иди спать. Или тебя опять укрыть одеялом?

– Нет-нет, я пойду. Спокойной ночи, Холмс.

– Спокойной ночи, Рассел.

Я пробудилась ранним серым утром, когда звук двигателей изменился. Проходя через каюту за стаканом воды, я увидела силуэт Холмса, который сидел на стуле, прижавшись коленями к подбородку, с трубкой в руках, и смотрел на море. Ничего не сказав, я вернулась к себе, и не думаю, что он меня заметил. Я проспала весь день и проснулась только теплым, почти летним вечером.

Впрочем, что уж там было говорить о лете, поскольку вслед за солнечной погодой последовали несколько дождливых недель, но все же солнца было достаточно, чтобы мы с Холмсом смогли позагорать на палубе. Лондон, укутанный покрывалом своих тяжелых желтых туманов, представлялся нам другим миром, в то время как мы грелись и дремали под теплым солнцем, и я частенько ловила себя на мысли, что хорошо бы наша преследовательница уже умерла от бронхита или от воспаления легких.

Дни летели быстро. К моему удивлению, Холмс не тяготился вынужденным бездействием, а отдыхал и веселился. Целыми часами мы играли в различные интеллектуальные игры. Он демонстрировал знание тонкостей кодов и шифров. Мы проводили эксперименты на предмет того, когда различные нагретые вещества начинают самовоспламеняться, но капитану это не понравилось, и мы прекратили эти опыты. Прошло Рождество с горящим пудингом и свечами, с крекерами и бумажными коронами, и после обеда Холмс поднялся на палубу с шахматной доской.

Мы сыграли с ним всего лишь несколько партий до моего поступления в Оксфорд, и некоторое время теперь приноравливались к гамбитам и стилю игры друг друга. За последние полтора года я значительно повысила свой уровень в этом отношении. Мы играли регулярно, несмотря на то что с самого начала черный слон, а затем, белый король упали за борт и нам пришлось использовать вместо них солонку и большой земляной орех.

Холмс выигрывал большинство партий, но не все. Он был хорошим игроком, с живым воображением, однако предпочитал немыслимые гамбиты и отчаянные комбинации хорошо построенной позиционной обороне или атаке. Шахматы были для него не более чем упражнением, порою скучным, и всегда лишь жалкой альтернативой настоящей игре.

Однажды жарким полднем, когда мы проплывали мимо острова Крит, Холмс в очередной раз поднялся на палубу с шахматами. Мы сыграли три полупартии, которые иначе и назвать было нельзя, ибо я сдавалась все три раза на середине игры, видя, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Однако в четвертой завязалось отчаянное сражение. В ответ на мой захлебнувшийся ферзевый гамбит он повел настолько яростное наступление, что мои фигуры оказались парализованными. Я попробовала сыграть ладьей, но через два хода потеряла ее. Вражеские пешки почти вплотную приблизились к моему королю, который был защищен одним лишь ферзем. Именно с его помощью мне удалось несколько разрядить обстановку, но тут Холмс ударил своими тяжелыми фигурами, и вскоре мой ферзь был съеден его конем.

– Что с тобой, Рассел? – участливо спросил он, – это не похоже на тебя.

– Так уж вышло, Холмс, – ответила я и пошла пешкой, после чего картина внезапно резко изменилась не в пользу моего оппонента. Его король попал под удар двух пешек и слона, в то время как мой был надежно прикрыт оставшимися фигурами. В три хода я поставила ему мат.

Мне хотелось прыгать, скакать, целовать от радости капитана Джонса, но вместо этого я попросту рассмеялась. Он посмотрел на меня с изумленным выражением лица, потом, выйдя из этого состояния, хлопнул себя по колену и залился восторженным смехом. Наконец он вернулся к доске, проанализировал последние шесть ходов и покачал головой.

– Неплохо, Рассел. Здорово. Признаться, такого я не ожидал. Мои дети меня превзошли, – с пафосом произнес он.

– У меня была похожая ситуация в игре с преподавателем математики несколько месяцев назад, вот я и извлекла из нее урок.

– Не ожидал, что ты поймаешь меня пешками. Хорошая комбинация.

– Да, согласна. Иногда приходится приносить в жертву ферзя, чтобы спасти партию.

Он с удивлением посмотрел на меня, потом его лицо внезапно изменилось: черты обострились, а само лицо побледнело, несмотря на то, что его кожа была коричневой.

– Холмс? Холмс, с вами все в порядке?

– Гм? А, да, Рассел, все нормально. Лучше не бывает. Благодарю тебя за интересную игру. Ты предоставила мне много пищи для размышлений. – Суровое выражение его лица смягчилось, и он улыбнулся. – Спасибо, дорогая Рассел. – Он едва дотронулся рукой до моей щеки, после чего встал и ушел вниз. Я осталась сидеть на залитой солнцем палубе, победа в моих руках превратилась в пепел.

Я не видела его до тех пор, пока мы не прибыли в Яффу.

Отступление

Передышка

Глава 13

Пуп земли

Я не подозревала, насколько сильно жаждала увидеть Палестину, пока один из ее городов, предложенных нам в списке, не появился в моем поле зрения. Я не сомневалась, что однажды совершу паломничество к истокам моего народа, однако паломничество – это запланированное событие, к которому разум и, наверное, сердце должны готовиться заранее. Я же была в смятении, почва уходила у меня из-под ног, родные места таили в себе угрозу, но эта чужая земля встретила меня, укрыла и обогрела. Я, у которой не было ни дома, ни семьи, нашла здесь и то и другое.