Глубина моря, стр. 10

— Видно, ты не привыкла к алкоголю.

— Да, — сказала Штеффи и покраснела.

Бенгт протянул руку и потрепал ее по щеке.

— Вы заметили, какая она красивая? — обратился он к Рикарду с Верой.

Штеффи цедила свою порцию напитка, в то время как остальные выпили содержимое карманной фляжки и еще одной бутылки, которую Рикард принес из дома. Все болтали и смеялись. Хотя Штеффи выпила мало, у нее закружилась голова. Все было таким новым. Новым и захватывающим. Лунный свет. Запахи. Серые глаза Бенгта, которые ловили ее взгляд.

Штеффи не заметила, как Вера и Рикард встали и исчезли в доме.

— Стефания, — сказал Бенгт и снова протянул к ней руку. — Не могла бы ты сесть здесь, рядом со мной?

Он сидел на диване, Штеффи — в кресле. Только теперь она заметила, что место рядом с Бенгтом, где только что сидела Вера, пустовало. Она смущенно огляделась.

— Давай, — повторил Бенгт. — Присядь сюда.

Штеффи пересела на диван. Бенгт обнял ее за плечи. Она приклонила голову ему на плечо. Приятно. Она так устала.

Через некоторое время Бенгт повернул ее лицо к себе и поцеловал.

Штеффи целовалась лишь однажды. Со Свеном, в тот раз, когда он сказал, что любит ее как младшую сестру. Она все же заставила его поцеловать себя, не как сестру, а по-настоящему, в губы.

Но этот поцелуй был другим. Бенгт сильно прижал свои губы к ее губам.

— Открой же рот, — пробормотал он.

Штеффи раздвинула губы. Его язык протиснулся между ее губами, зубами и коснулся ее языка. Было противно, но в тоже время волнующе. По телу пробежали мурашки.

— Моя милая евреечка, — прошептал Бенгт.

Его ладонь легла на левую грудь. Только бы он не заметил, что в бюстгальтере у нее чулок! Только бы чулок не выпал!

Ладонь Бенгта скользнула ниже по телу. Он снова поцеловал ее. Рука двинулась вверх по ноге, к краю чулка…

Так нельзя. Она так не хотела. Штеффи попыталась освободиться, но Бенгт крепко прижал ее к себе. Рука добралась уже до голой кожи на внутренней стороне бёдра, между чулком и трусами.

— Прекрати! — выкрикнула она.

Его лицо застыло в паре сантиметров от ее лица. Взгляд больше не был ласковым, как раньше.

— Что с тобой? — раздраженно спросил он.

— Отстань от меня! — сказала Штеффи и попыталась стряхнуть его руку.

Бенгт зло посмотрел на нее.

— Не строй из себя невинность, — сказал он. — Раз пришла сюда, нечего отказывать. Чем ты думаешь, занимаются Рикард и твоя подружка там, в доме?

Штеффи прислушалась. Из дома доносился мерный скрип, так скрипят пружины кровати или дивана.

— Я не знала! — сказала она. — Отстань от меня.

Штеффи уперлась ладонями ему в грудь и оттолкнула от себя.

Бенгт ослабил хватку, и Штеффи смогла высвободиться.

— Со мной что-то не так? — спросил он с притворной грустью.

— Нет! — поспешила с ответом Штеффи.

— А я думаю, да, — сказал Бенгт. — Не пытайся внушить мне, что ты невинна! Ведь говорят…

— Что говорят? — не смогла удержаться от вопроса Штеффи.

— Про еврейских девушек, — сказал Бенгт. — В вас больше страсти, чем в других. Ведь так говорят.

Штеффи уставилась на него. Она не могла понять, что красивого и доброго увидела в его серых глазах. Они были безобразны, похотливы от алкоголя и пугали ее. Штеффи встала.

— Я ухожу, — сказала она.

Бенгт не ответил. Он сидел, сгорбившись, на диване и просто смотрел, как Штеффи надевала пальто. В доме хихикала Вера. Как она могла?

Штеффи споткнулась на лестнице веранды. Пение из другого дома перешло в пьяные крики. Но сквозь них она услышала голос Бенгта, его ужасные слова:

— Ну и уходи, проваливай к черту, ты, еврейская малолетка!

Штеффи почти бежала через лес. Луна зашла за тучу, и она с трудом различала тропинку перед собой. В кустах что-то шуршало, над головой пролетела крупная птица. Ей хотелось повернуть и броситься назад к освещенной веранде. Но там был Бенгт. Она не хотела видеть его снова, никогда!

Штеффи внезапно споткнулась и сломала каблук. Она разулась и дальше пошла босиком в чулках, не заботясь о том, что чулки — Верины. Они уже наверняка порвались, но Штеффи не обращала на это внимания. Во всем виновата Вера. Она привыкла общаться с парнями и должна была такое предвидеть.

Штеффи вышла к загородной дороге. Разумеется, автобусы уже не ходили. Она стянула порванные чулки и пошла босиком в направлении города. Через некоторое время ее подвез грузовик. Шофер оказался хорошим человеком и ни о чем не стал спрашивать. Он высадил ее у Иэрнторгет.

Уже светало, и трамваи вышли из депо. Штеффи приехала домой около половины шестого. Она тихо открыла дверь и проскользнула в квартиру. К счастью, родители Май ничего не услышали, но Май проснулась, когда Штеффи легла в кровать. Штеффи попыталась улыбнуться, улыбка означала бы, что у нее все хорошо.

Но все было плохо.

Глава 12

Штеффи забылась беспокойным сном на пару часов. Простыня обвилась вокруг тела, опутав руки и ноги.

Во сне кто-то пытался схватить ее. Руки тянулись за ней и двигались по телу. Ладони, губы и ноги горели.

— Стефания, — звал голос. — Стефания, Стефания!

Голос похож на голос Свена. Она резко обернулась и увидела пару серых глаз. Глаза принадлежали не Свену, а Бенгту, и их выражение было холодным и насмешливым.

Проснувшись, Штеффи почувствовала себя грязной. Она долго стояла в ванной и тщательно мылась.

Она сказала Май, что ночевала у Веры. Что они не спали и проболтали до рассвета, а потом она решила вернуться домой.

— Как все прошло? — спросила Май. — Тебя часто приглашали?

— Да, — сказала Штеффи. — Хотя не так часто, как Веру.

Она подробно описала, как выглядела Рута и во что они с Верой были одеты. Но когда Май спросила о парнях, с которыми она танцевала, Штеффи была немногословна.

— Один был в очках. А другого звали Бенгт.

Только когда часы показали полвторого и пришла пора отправляться к Хедвиг Бьёрк, Штеффи вспомнила, что оставила свою одежду у Веры. И туфли, прежде всего туфли! Туфли на низком каблуке — это ее единственная пара весенней обуви. Пришлось надеть свои тяжелые зимние ботинки в разгар весеннего тепла.

— Удачи, — пожелала Май. — Надеюсь, фрекен Бьёрк что-нибудь придумала.

Спустя полчаса она позвонила в квартиру Хедвиг Бьёрк в Иоханнеберге. Штеффи повесила пальто, разулась в тесной прихожей и прошла в комнату, одновременно служившую Хедвиг Бьёрк спальней, кабинетом и гостиной.

Она никогда не думала, что здесь так уютно. Вдоль стен — полки, заставленные книгами. У большого окна — письменный стол и красивый стул. Кровать в углу днем скрывала занавеска мягких тонов: винно-красного, серо-голубого и цвета охры. Перед камином стояло удобное кресло для чтения, рядом с ним — столик, а на нем — стопка книг.

Хедвиг Бьёрк убрала книги и подвинула к столику стул. Затем она ушла в кухню за чайным подносом, а Штеффи рассматривала фотографии на камине. Среди них — милый снимок маленькой Хедвиг Бьёрк и много фотокарточек ее родителей и родственников.

Штеффи заметила новую фотографию, которую прежде не видела, живя здесь два года назад. На ней была изображена женщина лет тридцати, которая серьезно смотрела в камеру. Может, это ее сестра? Но Хедвиг Бьёрк никогда не упоминала ни о братьях, ни о сестрах, да и женщина на фотографии была совсем не похожа на нее. Линии рта мягче, нос острее, а лицо обрамлено кудрями.

Хедвиг Бьёрк поставила на столик поднос. На нем были чайник, две чашки и бутерброды с маслом и ломтиками огурцов.

— Английские сэндвичи, — сказала с улыбкой Хедвиг Бьёрк. — Садись ты в кресло. Я провела в нем все утро.

Она налила чай и задумчиво отхлебнула из своей чашки. Штеффи сидела как на иголках.

— Я исхожу из предположения, что ты правда хочешь продолжить учебу в гимназии? — наконец сказала Хедвиг Бьёрк.