Дудочка крысолова, стр. 32
– А, ха-ха! А я чуть было не купился…
Но Илюшин с Крупенниковым смотрели на него с таким траурным видом, что улыбка сползла с его лица.
– Да вы шутите! Серьезно, мужики! Хорош стебаться, слышь?
Последние слова он выкрикнул уже им в спину. Макар быстро удалялся, Крупенников следовал за ним, как собачонка.
Когда они вышли на улицу, Саша выжидательно уставился на Илюшина, ожидая дальнейших указаний.
– Сейчас я позвоню твоему шефу и сообщу последние новости, – задумчиво сказал Макар. – Но прежде, чем я это сделаю, ответь мне на один вопрос. Та русалка, на место которой взяли Рокунову… Что с ней случилось?
Саша открыл рот, чтобы ответить, да так и застыл с отвисшей челюстью.
– Ага, – сказал Илюшин. – В целом понятно. И все-таки хотелось бы услышать подробности.
– Ее убили, – выдавил Крупенников.
– Я уже догадался. При каких обстоятельствах? Сдается мне, это было не просто банальное ограбление.
– У нее ничего не взяли, кроме какой-то ерунды – кажется, брелка или чего-то в этом роде. Ей… – Он запнулся. – Ей перерезали горло и выбросили из машины. Это все, что я знаю.
– Припоминаю, что эта девушка – кажется, Соня, да? – была блондинкой.
Крупенников уныло кивнул.
– А Рокунову, значит, взяли на место убитой… Занимательная складывается картинка.
Он достал телефон, набрал номер и сказал:
– Игорь Васильевич? Да, Илюшин. У нас кое-что есть…
Глава 6
Снимки, как оказалось, были сделаны двумя подростками, нашедшими тело Виктории Чериной. Они же продали их телеканалу, который в утреннем выпуске «Криминальной хроники» поместил горячую новость о маньяке-враче, убивающем блондинок.
– Почему враче? – спросил Бабкин, слушавший отчет Степаныча – именно тот общался с опергруппой, и Сергей в очередной раз отдал должное возможностям Перигорского: после возвращения Макара с Крупенниковым прошло не больше двух часов, а они уже сидели в кабинете шефа «Артемиды» и обсуждали новости.
– Потому что убивает острым инструментом, типа скальпеля, а затем надрезает лоскут кожи сзади, под шеей.
– Какой-то знак?
– А черт его знает. Но вроде бы не символ, просто несколько надрезов крест-накрест.
– Зорро, мать его!
Степаныч подождал, не будет ли еще вопросов, но в кабинете стояла тишина, прерываемая только шелестом ручки – Илюшин что-то рисовал на листе бумаги, прикрыв рисунок ладонью.
– Достоверно известно о трех жертвах, но, возможно, их больше, – продолжил оперативник. – Каждый раз тело находили неподалеку от брошенной машины. Есть предположение, что орудует баба, – многозначительно добавил он. – Потому что кого еще посадят к себе женщины?
– Точно сажали, а не были каким-то способом выманены наружу? – тут же спросил Илюшин, оторвавшись от своего занятия.
Степаныч развел руками.
– Я, мил-человек Макар Андреич, что могу тебе ответить? Никто не знает. Дела только недавно объединили, после третьего случая. Убийства начались в июне, и каждый раз жертва – блондинка младше тридцати лет, на своей машине. Потому и подумали на бабу, что решили – может, она таким образом мстит, скажем, любовнице мужа, убивает всех, похожих на нее.
– Или парочка ловила машину? – подал голос Николай. – Тогда ваша Рокунова может быть сообщницей.
– У серийных маньяков редко бывают сообщники, – сказал Илюшин. – Хотя, конечно, исключать ничего нельзя.
– Да какая нам разница – есть сообщники, нет сообщников! – рассердился Перигорский. – Мы что, маньяка собираемся ловить?!
– Мы собираемся ловить Рокунову, – ответил за всех Бабкин. – И не только собираемся, а именно этим и занимаемся. На данный момент картина выглядит так: предположительно, она уехала из ночного клуба вместе с Чериной, после чего был найден труп Чериной, а Рокунова пропала. Машину разыскали довольно-таки далеко, возле железнодорожной станции, которая находится в пятнадцати километрах от места преступления.
– Девка и убила, – хладнокровно заметил молчавший до сих пор оперативник – хмурый, носатый, с глубоко запавшими глазами. – И первую тоже она…
– Кстати о первой, – встрепенулся Макар. – Игорь Васильевич, почему вы не рассказали нам о том случае?
– Не связали его со смертью Микаэллы, не догадались! – досадливо ответил Перигорский.
Илюшин подумал, что шеф «Артемиды» воспринял гибель Сони Мининой не как смерть живого человека, а как помеху своему делу, оттого и не провел параллелей с убийством Микаэллы Костиной. Одно дело узнать, что «русалка», покинувшая клуб на своей машине, не приехала на другой день, потому что подвернулась под руку какому-то психу… Пожалуй, это могло даже вызвать гнев Игоря Васильевича. Отлаженный организм «Артемиды» дал сбой из-за одной девицы, которая оказалась недостаточно осторожной и не сумела предотвратить собственную смерть! Макар представил, в каком негодовании пребывал по этому поводу Перигорский, и подавил усмешку.
Но совсем другое дело – увидеть задушенную женщину своими глазами. Это смерть другого рода – вызывающая, вульгарная. Совершенная в клубе, она становится оплеухой, оскорблением для того, кто считает себя полновластным правителем крошечной страны грез.
Макар с пониманием отнесся к тому, что Перигорский воспринимает сотрудников «Артемиды» как своего рода одушевленные машины, призванные удовлетворять прихоти клиентов, и решил, что в будущем это следует принимать в расчет.
– А еще кто-то из сотрудников «Артемиды» погиб за последние полгода? – поинтересовался Сергей Бабкин.
После его вопроса воцарилась напряженная тишина. Крупенников, поймав выжидательные взгляды оперативников, заерзал на месте и решил посмотреть на начальника службы безопасности, сидевшего справа.
– А ты-то чего уставился?! – вознегодовал тот. – Между прочим, как раз полгода работаешь. Вот и вспоминай, ага.
– Нечего вспоминать, – оборвал его Перигорский. – Не было других смертей. В июне погибла Минина, через месяц после этого на ее место взяли Рокунову.
– А Рокунова сбежала в тот же день, когда убили Костину, – тихо, но отчетливо продолжил Николай и сделал движение, собираясь дотронуться пальцем до губы, но под тяжелым взглядом Бабкина передумал и небрежно провел рукой по волосам.
– Хочешь сказать, пригрели гадюку на груди? – фыркнул Лямин. – Что-то мне не верится.
«Конечно, не верится, – подумал Сергей. – Если это подтвердится, твой шеф тебя живьем проглотит – за то, что не разглядел, не догадался вовремя, кого принимаешь на ответственную работу».
Он на секунду прикрыл глаза, и перед его мысленным взглядом возник человек – единственный из четверых клиентов, с которым он успел обстоятельно поговорить сегодня. Аслан Коцба. Совиное насупленное лицо с яркими черными глазами. Коцба был небрит и во время разговора поглаживал щетину, словно чесал об нее ладонь. Когда он ушел, Сергей почувствовал себя совершенно обессиленным, хотя разговор не выходил за рамки отчета о передвижениях Коцбы по клубу и его отношениях с девушками.
– Сергей, у тебя по клиентам что-нибудь есть?
Неожиданный вопрос Илюшина настолько совпал с мыслями Бабкина, что он чуть не вздрогнул.
– Пока нет. Но мы только начали.
– Придется сделать еще кое-что. Поговорите снова с обеими девушками и выясните у них все, что они знают о смерти Мининой. В остальном задание остается неизменным. – Макар обвел взглядом сидевших за столом. – Одна группа под руководством Сергея занимается теми, кто находится в клубе, другая – поисками Рокуновой. Все, работаем.
– Да ее сейчас все будут искать, эту Рокунову! Нам-то зачем в это лезть?! – воззвал к здравому смыслу Илюшина начальник службы безопасности.
– Мы уже залезли, – усмехнулся Макар. – Поздно давать задний ход.
Темнота… Тяжелый запах варева, кажется, мясного бульона… Что-то мягкое, ворсистое под руками, вытянутыми вдоль тела и словно присохшими к нему.
Алька застонала и открыла глаза. Попыталась открыть. Веки разлеплялись неохотно, и ей пришлось сделать колоссальное усилие, чтобы приподнять их хотя бы чуть-чуть – казалось, ресницы склеились между собой. Резкая боль кольнула за левым виском и почти сразу, потеряв остроту и став просто тупой и ноющей, перетекла куда-то в затылок, будто ушедшая на глубоководье холодная рыбина. Алька так и почувствовала ее – словно рыбу, замершую там, на дне, ожидающую неизвестно чего.