Карнавал страха, стр. 28

Миновав охрану, троица молча последовала дальше, поднимаясь по каменной лестнице. Наверху сидел еще один стражник, толстый и сонный. Отчаянно зевая, он открыл им ворота. Л'Арис переступил порог и потянул за собой Марию. Моркасл замыкал процессию.

Троица проследовала через анфиладу комнат Дворца Совета. Л'Арис наклонился к Марии:

– Никому не говорите про отпечаток. Если Совет узнает об этом, то вас обвинят в лжесвидетельстве, поклепе и еще в чем-нибудь похуже.

Моркасл замер сзади, навострив внимательные уши.

– Да, вы, юристы, заслужили свою репутацию, – ответила Мария.

Л'Арис покачал головой, раздраженно вздыхая.

Моркасл нервно поглядывал на двоих спутников. Когда они проходили под мрачными сводами дверей, волшебник уловил какие-то приглушенные голоса. Он постарался вслушаться, голоса исходили из зала Совета, в котором проходил суд. Точнее, это были не совсем голоса, а скорее волчий вой или крики животных, вроде тех гиен, которых Кукольник выпускал на кровавые бои. Они смеялись, рычали, подвывали, вскрикивали.

– Что это? – испуганно прошептал Моркасл.

Оглянувшись, Л'Арис ответил:

– Вот поэтому мы и не должны никому ничего говорить об отпечатке. Эти звуки говорят об исполнении приговора Доминика. Наказание уже началось. – Когда молодой юрист снова отвернулся, Моркасл замедлил шаги. Он всматривался в стену, отделявшую зал Совета от коридора, в котором они находились, ища проходов в ниши и ложи.

Мария и Л'Арис обогнули угол, направляясь к главному выходу из Дворца Совета, прошли последнюю анфиладу и оказались у ограды, которую охраняли несколько солдат. Охранник узнал их и, улыбнувшись, сказал:

– Добрый вечер, юрист Л'Арис. Поздравляю с сегодняшней победой.

– Спасибо, Рейсин, – отозвался юрист, кивая молодому человеку.

– А что, волшебник поедет отдельно? – спросил стражник, глядя на Марию.

Нет.

– раздраженно ответил юрист. – Они поедут назад в той же повозке, в которой приехали в город. И конечно вместе.

– А где же он, сэр?

Л'Арис резко остановился и оглянулся. Моркасла нигде не было видно.

Моркасл храбро покрутил ус и скрылся в ближайшей нише. И тут же, гораздо быстрее, чем он ожидал, обнаружил дорогу в один из альковов для советников, который был скрыт в стене. Надо было только подняться по лестнице на пять футов над полом. Из алькова был прекрасно виден весь зал внизу.

Пол чернел от горожан Л'Мораи, у многих были сабли, пики, топоры, кинжалы и факелы. Зал был полон людей, крики и вопли мешались с шарканьем ног. Внимание толпы было приковано к помосту, где горели факелы и в их огне поблескивали сабли.

Неожиданно человек сорок-пятьдесят у задних дверей бросились бежать. Все сгрудились вокруг кого-то или чего-то. Моркасл не мог рассмотреть, что же так привлекает их внимание. Толпа издала крик триумфа, который волнами распространился по всему залу. Вдруг двое стражников с саблями упали, и в толпе образовался проем, сквозь который Моркасл смог наконец рассмотреть животное, которое так привлекало внимание граждан, оно как раз смогло вырваться из толпы нападавших.

Но теперь волшебник понял, что это не зверь.

Это был Доминик.

Он был почти раздет, а на шее болтался металлический ошейник, окрасившийся в кроваво-красный цвет. Кожа была покрыта синяками, порезами и царапинами. Убегая от нападающих, Доминик с трудом вырвал из живота кинжал. Свет упал на его фигуру, высвечивая израненное тело. И тут Моркасл заметил, что темные полосы, разбегающиеся от ошейника, затягивают кровавые бреши.

С диким животным криком Доминик, размахивая кинжалом, кинулся на стоявшую неподалеку женщину. Но не успел клинок коснуться горожанки, как какой-то крестьянин ударил мясника по руке железными вилами. Хруст кости мясника исторг у толпы радостный вопль. Кинжал выпал, звякнув об пол. Доминик споткнулся и упал вперед, а толпа вновь окружила его, ощетинившись пиками и саблями.

Завертевшись на полу, Доминик попытался освободиться, он беспорядочно размахивал руками, пытаясь отвести от себя удары, но тут широкий клинок блеснул в воздухе, сабля опустилась ему на плечо, рассекая тело до самой кости. Мясник завопил от боли, но все-таки в последнем порыве схватился за саблю и вырвал ее из рук нападавшего. Размахивая оружием, он начал расчищать себе дорогу в толпе, отпрянувшей в страхе назад. Острая сабля рассекла пополам какого-то мужчину и отсекла руку женщине. Свет снова заплясал на израненной и обнаженной фигуре Доминика.

В пять огромных прыжков мясник миновал пространство зала и оказался у выхода. Не переставая размахивать саблей, он вонзил ее в столетнее дерево тяжелых дверей. Они хрустнули, но выдержали. Но еще до того, как Доминик успел высвободить клинок, его снова окружила толпа, и множество пик вонзилось ему в спину, а одна пробила сердце. Хлынула кровь, свет снова упал на мощную фигуру Доминика. И снова странные темные лучи, разбегавшиеся от ошейника, остановили кровь…

Моркасл вывалился из ниши, не в силах больше смотреть на эту страшную сцену. Ему необходимо было ускользнуть. Бежать. Забившись в темном коридоре, он пытался найти дверь. Но тут неожиданная боль пронзила его лоб. Он вскрикнул, а чуткие ноздри уже почувствовали запах крови. Упав вперед, он скатился по лестнице, касаясь спиной холодной каменной стены. Наконец пальцы нащупали деревянную дверь. Он открыл ее и выполз наружу. Дверь сзади него захлопнулась. Моркасл попробовал подняться, но не смог. Перед глазами потемнело, и он потерял сознание.

Глава 8

– Внеси его внутрь, Гермос, – сказала Мария, открывая дверь своего темного вагончика.

Великан встал, опустился на одно колено и перенес бездыханное тело Моркасла через дверной проем.

– Что случилось?

Мария освободила в вагончике место, быстро отставив мешающие ведра, стулья, корзинку.

– Он ударился головой. По крайней мере, именно это следует из раны у него над бровью. Мы нашли его в коридоре.

Великан, с трудом поместившийся в вагончике, начал укладывать Моркасла на освобожденное для него место. Он снял с крючка на стене плащ и подложил его как подушку под голову волшебнику.

– С ним все будет в порядке?

– Да. Он выкарабкается, – ответила Мария, ласково улыбаясь.

Гермос втащил свои длинные ноги в комнату и закрыл за собой дверь. В комнате стало сразу темно, только свет уличных фонарей с трудом пробивался сквозь задернутые занавески. Великан щурился, чтобы рассмотреть волшебника, а Мария разожгла небольшую плитку и поставила на огонь кастрюльку с водой.

– Ты что-то очень тихий, Гермос, – произнесла она. – Разве что-то случилось? Я имею в виду – что-то, кроме убийств и суда?

– Темно, – ответил великан просто. Мария удивилась, а потом рассмеялась:

– Прости. У меня есть лампа, но я не часто ею пользуюсь.

Раздался металлический звук, а потом что-то ударило великана в грудь. Он отшатнулся, инстинктивно прикрывая грудь от маленького огнива, которое ударило его.

– Еще раз извини, – сказала Мария. – Я забыла, что ты не можешь поймать то, чего не видишь.

Гермос на ощупь нашел фонарь, висевший на потолке, и зажег его.

– А что случилось…, на суде? Мария на секунду замерла, а потом ответила:

– Мы выиграли. Примерно так.

– Примерно? – эхом повторил Гермос.

Мария достала из нескольких баночек в шкафу каких-то сухих листьев и кореньев и бросила их в кипящую воду.

– Мы выиграли. Они согласились с нашими обвинениями. Но, боюсь, мы ошиблись, Гермос, – ответила она дрогнувшим голосом. – Мы совершили страшную ошибку.

Великан покачал головой, но ничего не ответил.

– Доминик был невиновен, – продолжала Мария.

Гермос прислонился к кровати и уставился на волшебника, лежавшего напротив него.

– Невиновен?

– Да. – Легкие руки слепой колдовали над ароматным варевом. – Настоящий убийца отвел от себя подозрения, бросив тень на Доминика. Убийца должен был… – Она оборвала слова, Гермос во все глаза смотрел на Марию, и по спине у него бегали мурашки страха. – Убийца должен был порезать Доминику спину…, и отрубить ему палец, чтобы против него были улики. – Мария растерла последние травы, бросая их в котел. – Только палец он отрубил не на той руке.