Дневник налетчика, стр. 13
– Роджер! Где ты, зараза?
– Зуб даю, снова пошел в кабак, алкаш несчастный! – У Роджера обиженно вытянулось лицо. – Вечно там ошивается. Наверняка сидит в "Королевских доспехах". Пойдем и вытащим его оттуда!
Они удалились.
Мы выждали еще пару секунд, желая убедиться, что клиенты не вернутся и не прервут нас в самый интересный момент.
А потом отволокли управляющего в подсобку и усадили на стул рядом с женой. Взяв у Роджера ключ, Винс отпер шкаф с оружием, а я пошарил в сейфе. Всего мы нарыли две тысячи фунтов – премиальные, так сказать. Винс даже не пожалел десяти секунд, чтобы опустошить бумажник Роджера и кошелек его жены, выудив оттуда еще пятьдесят фунтов.
Кропотливая работа, верно?
Все это прекрасно, но мы пришли сюда за другим. И тут нам действительно крупно повезло. Пистолеты 38, 45, 22-го калибров, ружья, автоматы и боеприпасы. За две минуты мы набили оружием два больших портпледа, и нам пришлось еще кое-что оставить, поскольку груз оказался слишком тяжелым (от магазина до машины мы могли сделать лишь один пробег, но пушек нам хватало выше крыши, так что нечего жадничать!).
Винс проверил сумки, чтобы они не лопнули на полпути, а я занялся Роджером.
– Слушай сюда, – сказал я ему. – Сиди смирно, сейчас я тебя свяжу.
Лицо его исказилось от безумного страха. Парень совсем запаниковал. И тут я вспомнил, о чем говорили двое у дверей.
– Знаешь, – сказал я, – сидеть тебе придется довольно долго, так что если хочешь глотнуть перед этим – валяй!
Роджер отреагировал мгновенно, вытащив из ящика маленькую такую литровую бутылочку "скотча".
– Так вот где ты ее прячешь! – воскликнула жена, глядя, как он присосался к виски.
– Отстань, сука! – прошипел он в ответ.
Я хотел было взять у Роджера бутылку, но не успел и руку протянуть, как увидел, что она пуста. Теперь ясно, почему этот алкаш так боялся, что мы убьем его: он хотел сохранить эту привилегию для себя.
Связав его, я заклеил ему и жене рты изоляционной лентой. Потом, вспомнив, как быстро Роджер заглотнул виски, забеспокоился: а вдруг ему станет плохо и он захлебнется собственной блевотиной? Подумав немного, я сорвал ленту с его рта и сказал, что, если он заорет, мы услышим и вернемся. Роджер настолько обалдел от страха, что на полном серьезе поверил, будто мы с Винсом собираемся слоняться поблизости и ждать, когда он откроет пасть. Женушка уставилась на меня, надеясь, что я и ей освобожу рот, но я этого делать не стал. Я сам женатый человек, и мне не хотелось оставлять беспомощного и обездвиженного Роджера на произвол этого ротика.
Думаю, втайне он оценил мое благородство.
Мы перешли через припорошенную снегом дорогу, загрузили сумки в багажник и поехали себе подобру-поздорову. Классический успех, хоть в учебниках описывай! Все прошло по плану и даже лучше. Тревога и напряжение, охватившие нас с Винсом перед работой, рассеялись. Мы пошли на дело – и сделали его хорошо. И хотя мы почти не разговаривали, я чувствовал, как между нами растет чувство взаимного уважения. Мы можем работать вместе, а значит, у нас есть будущее.
Пускай мы не очень нравились друг другу, но на профессиональном уровне все будет отлично.
Приехав в гараж, мы выгрузили оружие. Нам обоим не терпелось его испробовать, так что мы схватили по пистолету с патронами и поехали на ту самую пустынную просеку в лесу, где испытывали "одолженные" мною пушки.
– Чур, я первый! – заявил Винс, встав напротив большого дуба, в который мы стреляли вчера вечером.
Он поднял ствол и только хотел было взвести курок, как вдруг обнаружил, что его нет.
– Эй! – взревел он. – Где курок, черт возьми?
Я посмеялся над Винсом, потом глянул на свою пушку и задал тот же вопрос.
– Что все это значит?
Винс рухнул на колени и принялся лихорадочно рыться в сумке.
– Бесполезны! Они все бесполезны!
– Не может быть, – отозвался я.
У некоторых пистолетов – тех, что мы взяли с витрины, – курки были, зато не было бойков.
– Что ж... Нам остается только застрелиться.
– Но зачем он это сделал? – с трудом выдавил я, чуть не онемев от разочарования.
– Не знаю. Очевидно, чтобы хранить пушки в безопасности, пока их не купят. Вот сволочь! Он небось сейчас помирает со смеху! – Винс потряс головой. Его недоумение сменилось яростью. – Невероятно! Мать твою! ТЫ, СУКА ДОЛБАНАЯ! – заорал он, обращаясь неизвестно к кому.
Мы так торопились поскорее ограбить магазин, что ничего не заметили. Ружья и автоматы тоже не работали; в них не хватало пружин, затворов, спусковых крючков и прочих деталей, так что все они представляли собой груду металлолома.
– Погоди, погоди! Где же все эти штуки могут быть? – спросил я.
– Не знаю. Возможно, в шкафу. Я видел там целую кучу запчастей и прочего дерьма. Как видно, получив заказ на пушку, он быстренько вставляет их на место.
– Тогда пошли, – сказал я ему. – Что?
– Поехали заберем их!
– Ты что, совсем дурак? Прошло три часа, там наверняка уже копы!
– И все-таки у нас есть шанс.
Винс поразмыслил немного и согласился.
– Да, ты прав, – сказал он. – Поедем и возьмем эту суку за жабры!
7. Возьмем эту суку!
Подъехав к магазину, мы увидели, что полиция превратила весь район в дискотеку со светомузыкой в виде синих мигалок.
– Ладно, двигаем дальше, – сказал Винс.
А зачем сказал? Будто и так не ясно!
Мы медленно проехали мимо зевак, насчитав не меньше трех патрульных машин. Кроме того, у магазина был припаркован фургон с мясом и два микроавтобуса. Можно подумать, здесь какой-то бунт или футбольный матч! Мне лично полицейские процедуры кажутся совершенно бессмысленными. Зачем сгонять половину городского транспорта на место, куда грабители больше не сунут носа? Неудивительно, что молодые матери, пытающиеся найти пропавших без вести детей, начинают тихо ненавидеть легавых, которые слоняются по дому, без конца задают одни и те же вопросы, скребут в затылке и сжирают все препараты, стимулирующие пищеварение.
Похоже, они свято следуют классическому принципу Шерлока Холмса, утверждавшего, будто преступник всегда возвращается на место преступления. Чушь собачья! Однако сегодня получилось иначе: мы действительно вернулись, хотя благодаря гениальной смекалке Винса, сообразившего то, что было понятно любому дебилу, не попали в их хитроумную ловушку.
– Это все ты виноват! – заявил Винс. – Какого черта ты оставил Роджера без кляпа? Заклеил бы ему пасть пластырем – он бы до сих пор сидел там как миленький, а нам бы осталось только войти и забрать запчасти!
– Не гони волну, Винс! Откуда мне было знать, что нам придется вернуться? Ты тоже не догадался, верно? А кроме того, мы связали этого придурка в подсобке, так что на улице его могли услышать только в том случае, если у него оперный баритон. Скорее всего один из тех козлов вернулся и обнаружил, что дверь не заперта. А в этом виноваты мы оба.
– Последним через дверь вышел ты, а не я!
– Уймись ты, Бога ради! Что сделано, того не воротишь. Какой смысл теперь спорить?
– Значит, ты признаешь свою вину?
– Я этого не говорил.
– Ах так, ядрена мать? По-твоему, это я виноват?
– Я никого не обвинял. Я просто сказал, что это не важно.
– А я говорю, что важно! Ты лопухнулся, понял? Ты один!
– Как скажешь.
Спорить с ним было бессмысленно. Винс жил в своем мире, где всегда находил виноватого. Мир у него совсем простой, гораздо более черно-белый, чем мой. Надо найти козла отпущения и дать ему по роже. Если найти не удается, значит, расширяем район поиска, подтасовываем факты, находим козла отпущения – и даем ему по роже. В мире Винса существовало два правила: первое – кто-то всегда виноват, второе – сам Винс всегда прав.
– Козел паршивый! – для разогреву произнес Винс.
– Послушай! Тебе нужны курки или нет?