Дневник грабителя, стр. 38

— Бери, она ведь не моя, — отвечаю я.

— Ой! Посмотрите! Вы только взгляните на эту прелесть! — визжит она, снимая со стены картинку с изображением реки. — Можно я и ее возьму?

— Послушай, не набирай слишком много хлама, а то будешь не в состоянии отнести в фургон что-нибудь стоящее, — говорю я, поворачиваясь к Олли. Этот придурок занят выливанием себе в рот содержимого маленьких бутылочек из мини-бара. — А вообще-то делай что хочешь, — говорю я, глядя опять на Белинду. — Сходи наверх, посмотри, что там есть. Только не задерживайся. Через несколько минут нам надо отсюда сваливать.

— Только не вздумай примерять какие-нибудь шмотки! — кричит вслед шмыгающей к лестнице Белинде Олли, который наконец-то оторвался от своего тупого занятия.

— Не ори так громко, — говорю я.

Я составляю телевизор, видак, стереосистему и все остальное у доходящего до пола двустворчатого окна, подвожу фургон ближе к дому и иду сказать Олли, чтобы помог грузить вещи. Но он исчез. Я быстро осматриваю кухню, столовую и решаю, что этот болван поднялся наверх к своей Белинде. В нескольких комнатах на втором этаже, которые я осматриваю в первую очередь, их нет. До меня вдруг доносятся какие-то звуки из спальни хозяев, и я мгновенно понимаю, что происходит. Я вспоминаю, как эта сучка вела себя внизу — из кожи вон лезла, разыгрывая перед нами шалунью, — и ругаю себя, что сразу не догадался, в каком она настроении. Я подхожу к спальне и распахиваю дверь. Белинда стоит, согнувшись над кроватью, брюк на ней нет. Олли трахает ее сзади.

Она поворачивает голову и смотрит на меня.

— Входи, присоединяйся к нам.

— Эй, подожди-ка... — начинает протестовать Олли, но в этом нет необходимости.

Я уже спускаюсь по лестнице вниз. На погрузку вещей у меня уходит на удивление мало времени, и я незамедлительно сматываюсь отсюда. Пусть теперь Олли надышится свежим воздухом.

Что же касается Белинды, я думаю, сегодня она убедительно доказала Олли, что он не единственный, кто действует на нее возбуждающе.

Брать с собой на дело незапланированно мне доводилось не только Белинду, но она оказалась самой бесполезной и надоедливой из всех.

Не помню, упоминал ли я о том, что у Зверя есть ребенок — по-моему, его зовут Пауль, — и однажды, когда мы грабили один из домов вместе, Зверь взял и его. Мальчишке всего лет одиннадцать-двенадцать, не больше, но папаша уже учит его своему ремеслу.

В общем, в том доме — небольшом особняке с террасой сзади в Вустер-Гарденс — мы со Зверем работали внизу, брали то, что нужно нам, в то время как маленький Пауль наверху набивал свою сумку игрушками.

И знаете что? Этот пацаненок вел себя просто идеально, как настоящий грабитель, — что, несомненно, делает честь его папаше. Я работал, бывало, и с людьми втрое более взрослыми, чем он, но не обладавшими и половиной его профессионализма. Покончив в ту ночь со своими делами, я пошел наверх взглянуть, чем занимается ребенок. И можете себе представить? Он был уже полностью готов уходить, закончил работу быстрее, чем мы со Зверем.

— Дядя Бекс, пойдем я покажу тебе, где они хранят драгоценности, — сказал он. — А еще я нашел бумажник с кредитными карточками.

Потрясающий мальчишка, черт возьми.

Ходил бы с ним на дело каждую неделю, он не то что все эти придурки из кабака.

Отличный пацан!

Обручальное кольцо

Норриса я терпеть не могу. Форменный кретин!

— Привет, Бекс! Работаешь?

— Чего тебе?

Норрис садится напротив, не спрашивая разрешения, которого я бы ему не дал, с грохотом ставит на стол кружку с пивом, кладет пустую пачку сигарет, «Дейли спорт» и огромную связку ключей на кольце с порнографической картинкой. Это кольцо он стянул где-то в Амстердаме (признаться, я тоже не отказался бы от такого).

— Увидел тебя, решил подойти, поздороваться. Можно украсть у тебя сигаретку?

— Попробуй, угощать я тебя все равно не намереваюсь. Норрис улыбается, как будто мы с ним два кореша и я только что отпустил какую-то привычную шутку.

— Вообще-то я собирался сходить купить себе пачку. Он поднимается со стула и идет к торговому автомату.

— У тебя не найдется двух монет по пятьдесят пенсов, Бекс?

— Не-а, — отвечаю я, не задумываясь и даже для виду не заглядывая в бумажник.

— Поищу получше, может, найду у себя, — бормочет Норрис, шаря по карманам.

Я не отрываю взгляда от газеты, надеясь, что Норрис поймет намек и свалит.

— Сигаретку? — предлагает он.

— Ага.

Я беру у него сигарету и засовываю в свою почти полную пачку. Наверное, вы назовете меня лицемером: я заявляю, что терпеть человека не могу, но от предложенной им сигареты не отказываюсь. Что ж, пожалуй, вы будете правы. Но меня обзывали в жизни и более обидными словами, мне наплевать. К тому же если взглянуть на ситуацию так, как на нее смотрю я, то никакой я не лицемер: чем больше сигарет я возьму у Норриса, тем меньше достанется ему самому. Пусть он хоть всю ночь угощает меня пивом и сует мне сигареты, от меня все равно не получит ничего.

— А для Рона? — спрашиваю я, беря у него еще одну штучку и засовывая ее себе за ухо.

Норрис протягивает руку за моими спичками, но я успеваю схватить их первым.

— Что ты собрался сделать?

— Всего лишь хочу прикурить.

— Ну так сходи и купи себе спичек, скупердяй несчастный. У меня осталось... — Я быстро открываю коробок и пересчитываю спички. — У меня осталось всего двадцать восемь штук.

Норрис уходит к барной стойке, а я просматриваю его «Дейли спорт».

— Бекс, — говорит Норрис, вновь усаживаясь за мой столик и наконец-то закуривая. — Ты в данный момент работаешь?

— А тебе какое дело?

— Да никакого. Просто стало интересно, потому что услышал, будто вы с Олли...

— Что именно ты услышал?

— Так, ничего особенного. Мне сказали, будто вы с Олли вместе больше не работаете, — говорит Норрис с невинным видом. — Я не поверил. Чтобы ты и Олли взяли и разошлись? Такого не может быть. Я сразу подумал: мне вешают лапшу на уши. Бекс и Олли! Я не поверил.

— Чего ты хочешь? — опять спрашиваю я.

— Просто было интересно узнать, работаешь ты сейчас или нет, вот и все. И есть ли у тебя какие-нибудь планы.

— Нет, — отвечаю я абсолютно честно.

Мы с Олли действительно вот уже целую неделю друг с другом не разговариваем, и ни он, ни я не собираемся делать первого шага к примирению. Подобные раздоры порой возникают между друзьями. Длятся они, бывает, года по два, потом ребята случайно вновь где-нибудь сталкиваются, идут вместе выпить и начинают разбираться в том, что же тогда произошло.

В настоящий момент о работе я стараюсь не думать. Я уже говорил, что заниматься грабежом в одиночку ужасно не люблю — слишком уж рискованно. А денег у меня остается все меньше и меньше.

— Пиво будешь? — спрашивает Норрис.

Я допиваю остатки предыдущей пинты и протягиваю ему пустую кружку.

— Возьми еще и чипсов, раз уж пойдешь к стойке.

— С чем?

— С солью, с уксусом, с сыром и с луком. Наверняка не купит никаких, думаю я, следя взглядом за встающим в очередь Норрисом.

— Хочу сделать тебе одно предложение, Бекс, — говорит Норрис. — Ты ведь нуждаешься в работе?

— Нет, — отвечаю я, хотя, если честно, он меня заинтриговал.

Норрис начинает разглагольствовать о том, что дела сейчас у всех обстоят неважно, что я буду дураком, если откажусь от его предложения, что работа совсем легкая, короче, пускает в ход все уловки, которые обычно применяю я, уговаривая Олли помочь мне в каком-нибудь особенно рискованном деле.

— Невозможно придумать что-то более легкое, — говорит Норрис с такой твердостью, что я начинаю ему верить. — Это все равно что отнять печенье у ребенка.

Я ненавижу Норриса. Он форменный кретин — наверное, я уже не раз говорил вам об этом, — но у меня сейчас нет денег, и я в них крайне нуждаюсь. А когда тебе не на что даже поразвлечься в уик-энд, то об эмоциях можно и забыть.