Замужем с утра (Обвенчанные утром), стр. 8

Лео лениво оттолкнулся от туалетного столика.

 — Ладно, я ухожу. Вы явно боитесь, что не сможете сопротивляться влечению ко мне, если я останусь.

 — Глядя на вас, я испытываю лишь одно желание — изувечить вас и расчленить ваш труп.

Лео ухмыльнулся, направляясь к двери. Взявшись за ручку, он оглянулся через плечо.

 — Ваши очки снова запотели, — любезно заметил он и выскользнул за дверь прежде, чем Кэтрин успела чем-нибудь в него запустить.

Глава 5

 — Лео, — обратилась Амелия к брату на следующее утро, когда тот появился в утренней столовой, — ты должен жениться.

Лео смерил сестру угрюмым взглядом. Амелии следовало бы знать, что не стоит заводить подобные разговоры с утра пораньше. Он предпочитал проводить утро приятно и легко, не обременяя себя дневными заботами, тогда как Амелия, едва проснувшись, немедленно бросалась в самую гущу дел. Вдобавок минувшей ночью Лео почти не спал, его преследовали эротические фантазии с главной героиней — Кэтрин Маркс.

 — Я никогда не женюсь, ты же знаешь, — проворчал он.

 — Это и к лучшему, поскольку ни одна здравомыслящая женщина не вышла бы за вас, — донесся голос мисс Маркс из угла. Компаньонка сидела на маленьком стуле. Ее белокурые волосы сияли в лучах солнца, и в этом сверкающем ореоле света плавали золотистые пылинки.

Лео не задумываясь принял вызов.

 — Здравомыслящая женщина... — задумчиво протянул он. — Не припомню, чтобы мне встретилась хоть одна.

 — А если бы и встретилась, как бы вы узнали? — ехидно осведомилась Кэтрин. — Вас ведь не интересует характер женщины. Вы принялись бы разглядывать ее... ее...

 — Что же? — весело поинтересовался Лео.

 — Размер ее одежды, — нашлась наконец с ответом Кэтрин.

Ее стыдливость рассмешила Лео.

 — Неужели вы действительно боитесь произнести вслух названия самых обычных частей тела, Маркс? Груди, бедра, ноги — разве это звучит так ужасно? Почему вам кажется непристойным открыто говорить о человеческой анатомии?

Серые глаза Кэтрин гневно сузились.

 — Потому что подобные разговоры ведут к неподобающим мыслям.

 — О, мои мысли уже непристойны, — ухмыльнулся Лео.

 — А мои нет, — отрезала Кэтрин. — И я предпочла бы, чтобы так оставалось и впредь.

Брови Лео поползли вверх.

 — У вас не бывает непристойных мыслей?

 — Едва ли.

 — Но когда это все же случается, о чем вы думаете? — Кэтрин смерила лорда Рамзи уничтожающим взглядом. — Я не являюсь вам в нескромных фантазиях? — не унимался Лео, с удовольствием заметив, что лицо Кэтрин вспыхнуло от смущения.

 — Я же сказала, что у меня не бывает бесстыдных мыслей.

 — Нет, вы сказала «едва ли», а это значит, что пара мыслишек все же закралась в вашу голову.

 — Лео, прекрати мучить мисс Маркс, — вмешалась Амелия, но Лео ее не услышал, увлеченный разговором с Кэтрин.

 — Я не стал бы осуждать вас, узнав, что вас все же посещают греховные мысли, — заверил он девушку. — Сказать по правде, вы бы даже выиграли в моих глазах.

 — Не сомневаюсь, — отрывисто бросила Кэтрин. — Вы, видно, предпочитаете женщин, вовсе лишенных добродетели.

 — Добродетель в женщине — словно перец в супе. Малая ее толика служит прелестной приправой, но стоит переборщить, и никто не захочет продолжать знакомство с вами.

Кэтрин сердито поджала губы и отвернулась от Лео, положив конец ожесточенной перепалке.

Повисло неловкое молчание, и Лео вдруг заметил, что вся семья ошеломленно застыла, глядя на него.

 — Я сделал что-то не так? — вскинулся он. — Какого черта тут происходит? И что вы все читаете, скажите на милость?

Амелия, Кэм и Меррипен разложили перед собой газеты на столе, а Уин с Беатрикс искали что-то в толстом юридическом справочнике.

 — Только что пришло письмо от нашего лондонского поверенного, мистера Гадуика, — ответил Меррипен. — Похоже, когда вы унаследовали поместье, кое-какие бюрократические формальности остались неулаженными.

 — Ничего удивительного, — отозвался Лео, направляясь к буфету, где стояли блюда с закусками. — Поместье и титул швырнули мне в руки, как бросают оберточную бумагу из-под рыбы. Заодно с проклятием Рамзи.

 — Нет никакого проклятия Рамзи, — возразила Амелия.

 — Вот как? — мрачно скривил губы Лео. — Тогда почему последние полдюжины наследников титула умерли один за другим?

 — Чистое совпадение, — отрезала Амелия. — Просто та родовая ветвь оказалась слабой и выродилась. Такое нередко случается с аристократами, которые женятся друг на дружке.

 — Ну, нам это, похоже, не грозит. — Лео перевел взгляд на Меррипена. — Расскажите об этих юридических тонкостях. Только покороче. Я не люблю думать по утрам. Это слишком утомляет.

Меррипен поморщился. Вид у него был не слишком счастливый.

 — Эта усадьба, — начал он, — и участок земли, на котором она стоит, всего примерно четырнадцать акров, не входят в первоначальные владения Рамзи. Их добавили позднее. Выражаясь юридическим языком, эта собственность — копигольд, недвижимое имущество, обладающее особым статусом. В отличие от остальных владений копигольд может быть заложен, куплен или продан по воле обладателя.

 — Прекрасно, — отозвался Лео. — А поскольку я и есть владелец, а я не собираюсь ничего закладывать или продавать, вопрос можно считать закрытым, не так ли?

 — Нет.

 — Нет? — Лео недоуменно нахмурился. — Согласно уложению о заповедном имуществе, за лордом навсегда закреплено право на землю и дом. Майорат неотчуждаем и неделим. Ничто не в силах этого изменить.

 — Верно, — подтвердил Меррипен. — Вам принадлежит древний замок, тот, что расположен в северо-западной части владений, на пересечении двух рек.

Лео опустил наполовину заполненную тарелку, непонимающе глядя на зятя.

 — Но там же груда булыжника, поросшая кустарником. Боже милостивый, эту развалину построили во времена Эдуарда Исповедника [2].

 — Да, — будничным тоном произнес Меррипен. — Это и есть ваш настоящий дом.

 — Но мне не нужны чертовы руины! — все больше распаляясь, вскричал Лео. — Я хочу эту усадьбу. Не понимаю, в чем проблема?

 — Можно, я ему объясню? — взволнованно вмешалась Беатрикс. — Я прочитала все, что сказано в законе, и знаю подробности лучше других. — Она решительно вскинула голову, на плечах у нее, словно боа, свернулся хорек Доджер. — Понимаешь, Лео, старый замок превратился в руины несколько веков назад. Тогдашний лорд Рамзи приобрел этот участок земли в четырнадцать акров и построил на нем новый дом. С тех пор Рамзи-Хаус переходил от одного виконта к другому как обособленная часть владений. Однако последний лорд Рамзи, твой предшественник, нашел способ оставить все отчуждаемое имущество, включая и копигольд, своей вдове и дочери. Это называется вознаграждением за превращение копигольда во фригольд. Так что Рамзи-Хаус вместе с четырнадцатью акрами земли принадлежит графине Рамзи и ее дочери Ванессе Дарвин пожизненно.

Лео недоверчиво покачал головой:

 — Почему же мы раньше ничего об этом не знали?

 — Похоже, прежде вдова не интересовалась домом, ведь он сильно обветшал и превратился в настоящую развалину, — угрюмо ответила Амелия. — Но теперь, когда мы полностью его восстановили и так красиво отделали, она уведомила нашего поверенного, что собирается вступить в права владения и въехать сюда.

Лео охватила ярость.

 — Да будь я проклят, если позволю кому-то отнять у Хатауэев Рамзи-Хаус. Коли потребуется, я дойду до суда лорд-канцлера в Вестминстере.

Меррипен устало потер пальцами виски.

 — Суд лорд-канцлера не станет рассматривать это дело.

 — Откуда вы знаете?

 — Наш поверенный советовался в своей конторе со специалистом по копигольду. К несчастью, Рамзи-Хаус не является неотчуждаемым имуществом и не подлежит майоратному наследованию, к вам переходит лишь древний замок.