Потапов, к доске!, стр. 27

Я в сердцах отложил бесполезный бинокль.

Интересно, чем она сейчас занимается? Наверняка за уроки села. Подумаешь, отличница. Выпендривается. Ботанка она, больше ничего. Будь я такой усидчивый, может, уже академиком бы стал. А попросишь списать, ни за что не даст. Только и слышишь: «Сам учись». А то я без неё не знаю. Может, у меня у самого всё выполнено. Может, я прошу только для поддержания отношений.

И вообще, эта Верка меня уже достала. Вчера угостил её шоколадкой просто из вежливости, типа «Россия — щедрая душа». Думаете, она со мной поделилась, как в рекламе? Щас! Аж разогналась. Она со своей подружкой Юлькой поделилась. А у той пасть, как у акулы. Ей шоколадку проглотить, — что облизнуться.

Я снова с досадой кинул взгляд на окно в доме напротив.

Ну и пусть шторы задёргивает. Мне по барабану. Вот буду кататься на велосипеде, окачу её из лужи, чтоб не думала, что она мне нравится, мрачно решил я и уселся за уроки.

Большой вопрос

Граф и графиня

Поединок

День угасал. Раскалённый диск солнца медленно сползал к линии горизонта. В его багровых лучах земля казалась окроплённой кровью.

В ожидании Артура я стоял на обрыве и понимал, что для одного из нас этот день может стать последним. Какие неожиданные повороты делает порой судьба. Ведь совсем недавно сэр Артур был моим ближайшим другом, но честь дамы — прежде всего. Какой взволнованной казалась донна Анна, когда она узнала, что я бросил Артуру вызов.

— Если с вами что-нибудь случится, я не смогу пережить этого, — едва слышно сказала она.

Сердце мое было готово выпрыгнуть из груди от счастья. Признание её придало мне сил, и я дал клятву, что останусь верен ей и буду защищать её до последнего вздоха.

Я пришёл на место дуэли раньше соперника и нетерпеливо сжимал эфес шпаги. Вдруг от дерева отделилась тень. Это был Артур. Он был бледен, и в его движениях сквозила нерешительность. Я понял, что он хочет уклониться от поединка, и выхватил шпагу из ножен. Ему пришлось обороняться.

Сталь зловеще блеснула в кровавом зареве заката. Мой клинок был беспощаден. Я полоснул Артура по камзолу. Ткань с треском разошлась, и белый шёлк стал красным, но я знал, что рана была не опасна. Я не хотел кончать поединка, пока не насладился боем. Первая неудача прибавила Артуру сил. Он, как разъярённый зверь, налетел на меня и клинком царапнул мне щёку. Я оставался спокоен.

С быстротой молнии я делал выпад за выпадом. Артур начал отступать, и тут я запутался в полах своего плаща. Резким движением я расстегнул пряжку и отбросил его в сторону. Плащ казался огромной чёрной птицей, которая распласталась над обрывом и начала плавно опускаться вниз.

Артур воспользовался моей заминкой. Мою правую руку пронзила острая боль. Я едва смог удержать эфес в слабеющих пальцах и перехватить шпагу в другую руку. Я стиснул зубы и старался не замечать раны.

Артур криво усмехнулся. Теперь, когда я сражался левой рукой, преимущество было на его стороне. С победной усмешкой на губах Артур занёс шпагу для решающего удара.

Меня охватила ярость. Я стремительно рванулся вперёд. Рука моего противника дрогнула. Резким ударом я выбил его шпагу. Артур стоял на самом краю обрыва и был безоружен передо мной. Я видел, как он был испуган, но не в моих правилах добивать поверженного противника. Я посмотрел ему в глаза.

— Запомни, ни один волос не упадёт с головы Анны. Даже тому, кто звался моим другом, я не позволю задеть её ни словом, ни взглядом, ни жестом.

С этими словами я повернулся и зашагал прочь.

Внезапно что-то сильно ударило меня в бок. Я резко обернулся и увидел перед собой лицо Артура. Он был взволнован. Артур ширял меня локтем и указывал куда-то поверх моей головы. Я проследил его взгляд…

Прямо надо мной стоял Валерий Степанович, наш учитель по математике. Это был смертельный удар.

— Значит, отвечать ты не собираешься, — строго произнёс Валерий Степанович.

— Повторите вопрос, — пролепетал я, стараясь ладонью прикрыть пустой лист, где должна была быть задача.

— Ты вовремя вспомнил, что повторение — мать учения. А о чём, позволь узнать, ты думаешь во время урока?

— Ни о чём, — сказал я, пожимая плечами.

— Он вообще никогда ни о чём не думает, — ехидно хихикнула сидящая передо мной Анька.

«Дёрнуть бы её за косу, чтоб ей неповадно было», — подумал я, а учитель продолжал:

— То-то и оно, а на математике должен думать о задачах. Так что, герой, давай-ка сюда свой дневничок. На сегодня тебе двойка за мечтательность.

Я мог бы притвориться, что забыл дневник дома, но я поступил как истинно бесстрашный человек. Я подал дневник, тем более, он, как назло, лежал на парте на самом видном месте и спрятать его я всё равно бы не сумел.

До конца урока я был таким прилежным и внимательным, аж самому тошно. Просто пример для подражания. Но Валерий Степанович мне всё-таки влепил двойку.

Когда прозвенел звонок, я изо всех сил дёрнул за косу сидящую передо мной Аньку.

— Дурак, — привычно огрызнулась она.

Я сгрёб книжки и тетрадки в портфель, и мы с моим другом Артуркой первые выскочили из класса.