Священный любовник, стр. 30

Зи кивнул, и позвал двух додженов, которые прикатили каталку.

— Фритц подготовил машину, и я пойду с ними.

Когда Лэша подняли с плитки, Брат пронзил Джона мрачным взглядом.

— Если ты хочешь спасти своего друга, тебе придется рассказать нам, что произошло.

Джон наблюдал, как Лэша вывезли из раздевалки.

Когдадвери закрылись, его колени ослабли, он посмотрел на лужу крови в центре душевой.

В углу раздевалки валялся шланг, который использовали для ежедневной уборки. Джон заставил свои ноги подойти к стенке, где лежала эта штука. Раскатав шланг, он включил воду, направил его на душевую, и открыл распылитель. Он водил струей взад и вперед, туда-сюда, сантиметр за сантиметром смывая кровь в сторону стока, пока она с бульканьем не исчезала в трубе.

Взад, вперед.

Красная плитка постепенно становилась розовой, затем белой. Но бардак так и не исчез. Отнюдь, мать твою.

Глава 13

Фьюри ощущал на своей коже прикосновение чужих рук, маленькие, легкие пальчики гуляли по его животу. Они направились к развилке его бедер, и он поблагодарил за это Бога. Его большая, горячая эрекция требовала разрядки, и по мере приближения к ней пальчиков, волнообразные движения бедер Фьюри все усиливались, мускулы его ягодиц попеременно напрягались и расслаблялись, будто поддерживая его неуемную жажду ритмичных движений.

Член сочился влагой, он чувствовал, как она покрывает живот. Или, может быть, он уже кончил?

О, эти руки, они так и щекотали кожу. Эти особенные, легкие, как перышко, прикосновения заставляли член еще больше твердеть, он как будто стремился дотянуться, как можно быстрее встретиться с источником возбуждения.

Маленькие ручки, что направлялись прямо к его…

Фьюри проснулся от того, что его тело дернулось так резко, что подушка слетела с кровати.

— Дерьмо.

Его член пульсировал под одеялом, и дело было не в обычной необходимости, которая будит по вечерам любого нормального мужчину-вампира. Нет… сейчас его желание было особенным. Его тело хотело чего-то определенного от конкретной женщины.

Кормия.

Она рядом, за соседней дверью, подумал он про себя.

Ну, какой же ты умный, а, завопил колдун. Почему бы тебе не пойти к ней, напарник? Я уверен, она будет в восторге от твоего появления, учитывая, как ты поступил с ней прошлой ночью. Ни слова ей не сказал. Не выразил ни крупицы благодарности.

Не зная, что ответить, Фьюри посмотрел на кушетку.

Впервые в своей жизни он покормил женщину.

Прикоснувшись к шее, он понял, что следы от ее укуса исчезли, полностью исцелившись.

В его жизни произошло одно из величайших событий… и от этого ему стало грустно. Не то чтобы он раскаивался, что это произошло именно с Кормией. Ни в коем случае. Он лишь жалел, что не сказал ей о том, что она была у него первая.

Убрав волосы с лица, он посмотрел на часы. Полночь. Полночь? Господи, он проспал практически восемь часов, очевидно из-за кормления. Хотя, его силы так и не восстановились. Живот крутило, а голова гудела.

Он потянулся к косяку, который всегда готовил к своему пробуждению, и вдруг остановился. Его рука дрожала так сильно, что он засомневался, сможет ли вообще поднять эту штуку. Фьюри безучастно уставился на свою ладонь, желая, чтобы она прекратила трястись.

Понадобилось три попытки, чтобы взять самокрутку с прикроватной тумбочки, и он наблюдал за своими неуклюжими движениями как бы со стороны, будто это были чужие руки, чужой косяк. После того как рулончик бумаги все-таки оказался между его губами, Фьюри пришлось бороться с зажигалкой, сначала чтобы удержать ее в нужном положении, а затем чтобы высечь огонь.

Две затяжки и руки прекратили трястись. Головная боль испарилась. Желудок успокоился.

К сожалению, в комнате раздался жужжащий звук, и все три проблемы вновь его одолели: медальон Праймэйла снова выписывал танец на столе.

Он оставил побрякушку там, где она лежала, и продолжил курить, думая о Кормии. У него не было уверенности в том, что она говорила ему о необходимости своего питания. Произошедшее в этой комнате в дневные часы было спонтанной вспышкой, порожденной ее жаждой крови, но у него не было оснований полагать, что она хотела его в сексуальном плане. Это правда, она не отказывалась от секса, но это не значило, что она на самом деле хотела его. Необходимость не означала выбор. Она нуждалась в его крови. Он нуждался в ее теле.

Избранные нуждались в том, чтобы они оба выполняли свои обязанности.

Обнаружив, что почти докурил косяк, он посмотрел в сторону стола. Медальон, наконец-таки, заткнулся.

Ему понадобилось меньше десяти минут, чтобы принять душ, облачиться в белую шелковую мантию, и надеть на шею кожаный шнурок с медальоном Праймэйла. Кусок золота лег ему на грудь теплым весом. Вероятно, он нагрелся, пока жужжал.

Фьюри перенесся сразу на Другую Сторону, минуя двор Девы-Летописецы — как Праймэйл он имел на это специальное разрешение. Принимая форму перед амфитеатром Святилища, где пять месяцев назад все и началосьон с трудом верил, что действительно занял тогда место Вишеса в качестве Праймэйла.

Он вновь взглянул на свою на дрожащую руку: ему казалось, это был не он.

Да нет, вот как раз это был именно он.

Впереди в странном неугасающем свете Другой Стороны сияла белая сцена с ее тяжелой белой занавесью. Тени отсутствовали, равно как и солнце на бледном небе, и все же было так светло, будто все предметы обладали собственным источником освещения. Температура держалась в районе двадцати градусов, не жарко, но и не холодно, не было ветра, что приласкал бы кожу, или растрепал одежду. Вокруг была мягкая белизна, успокаивающая взгляд.

Окружающий пейзаж был подобен фоновой музыке.

Шагая по белой стриженой траве, он обошел здание греко-римского театра, и направился в сторону храмов и жилых помещений. Возвышаясь, повсюду раскинулся белый лес, словно отрезая комплекс от всего остального. Он попытался представить, что же было вне этого изолированного места. Наверное, ничего. Возникло чувство, что архитектор создал Святилище в виде одной из секций гигансткого поездного состава — если дойти до его края, то обнаружишь лишь внезапный обрыв на огромную платформу ковра, покрывающего пол в комнате какого-нибудь великана.

Он не был уверен, что знает, о чем разговаривать с Директрикс, поэтому не особо спешил на встречу с ней. Стремясь потянуть время, он отправился в храм Праймэйла и воспользовался своим золотым медальоном, чтобы открыть двойные двери. Минуя белый мраморный холл, Фьюри вошел в единственный величественный зал во всем храме и посмотрел на огромную кровать, покрытую белыми атласными простынями.

Он вспомнил распростертую на ней Кормию, связанную и обнаженную, белые занавеси ниспадали сверху и опускались на ее горло, скрывая лицо. Он сорвал ткань и в ужасе встретился с ее испуганными, полными слез глазами.

Ее рот был запечатан кляпом.

Фьюри поднял глаза к потолку, где крепилась драпировка, закрывавшая ее лицо. Два крошечных золотых крючка торчали из мрамора. Ему хотелось снести эти чертовы штуки отбойным молотком.

Посмотрев вверх, он непроизвольно вспомнил разговор, который состоялся у него с Вишесом, прямо перед тем, как он с головой ушел в этот чудный Праймэйловский бизнес. Они были в столовой особняка, и Ви упомянул о том, что у него было видение о Фьюри.

Фьюри не интересовали детали, но, так или иначе, ему их озвучили. И слова, произнесенные тогда братом, теперь казались абсолютно ясными, они звучали в голове, словно запись на повторе: Я видел, как ты стоишь на перекрестке в белом поле. День был грозовой… Да, буря была сильная. Но затем ты взял тучу с неба, обернул ее вокруг колодца и дождь перестал лить.

Фьюри прищурился и внимательно посмотрел на эти два крючка. Он сдернул с них покрывало и завернул в него Кормию. И она перестала плакать.