Опасные забавы, стр. 79
— А ребенок… то есть ты?
— Меня забрала из роддома бабушка. Это был тяжкий удар, после которого она наконец прозрела: собрала вещи Джилли и выбросила в мусорный бак. Опустошая платяной шкаф, она обнаружила на самом дне в углу коробку с письмами Хизер отцу и… угадай что?
— Кислоту?
— Правильно. В колбе оставалась еще половина — более чем достаточно, чтобы изувечить или даже убить человека. Джилли никогда окончательно не отказывалась от мысли о мести. Она и теперь просто ждет подходящего момента.
Неожиданный удар грома заставил Эвери подпрыгнуть и сжаться. Она бросилась к окну. Небо обложили тяжелые темные тучи. Молнии сверкали еще в отдалении, но гром звучал все ближе. Не отрывая взгляда от этой мрачной картины, Эвери продолжала:
— Кэрри считает, что при всей своей ловкости Джилли была тогда не слишком умна — просто у нее в распоряжении был хороший арсенал, и она без зазрения совести им пользовалась. Но с годами ее дьявольская натура созрела, а гнусные таланты отточились. Кэрри думает, что теперь ни один мужчина не устоит перед ней.
— Ты не можешь в это верить!
— Сама жизнь показывает, что это так. Взять хоть Скаррета. Наверняка Джилли вертела им, как хотела. Мне было пять лет, когда они вдвоем явились забрать меня у бабушки. Джилли предложила ей откупиться, если хочет, чтобы я оставалась в доме. К счастью, Кэрри еще не уехала, хотя именно в тот день собиралась в Калифорнию. Она без долгих слов вытолкала Джилли за дверь. Хотя скандал был ужасный, Скаррет остался в стороне… до поры до времени. Помню, Джилли кричала: «Тебе конец, Кэрри!»
— А где была ты?
— Понятия не имею. То есть знаю, конечно, но только со слов Кэрри. Она нашла меня под кроватью. У меня у самой это выветрилось из памяти, видимо, от ужасного потрясения. Кэрри пообещала тогда, что это не повторится.
Эвери выпила воды, чисто механически закрутила крышку, отставила бутылку и снова устремила взгляд в окно. На ладони — там, где она сжимала пробку, — остался глубокий след.
— Но повторилось?
— Да.
Джон Пол молча выслушал рассказ о том, что случилось четырнадцатого февраля, много лет назад. Закончив, Эвери выпила еще воды и повернулась к нему с бледной улыбкой.
— Ну вот, теперь ты знаешь.
— Да уж…
— И что скажешь?
— Что ей место в психушке строгого режима.
— Я не об этом.
— Тогда о чем?
— О том, не жалеешь ли ты.
Они как будто играли в вопросы и ответы, и найти правильный ответ было не легче, чем человека, который прячется где-то в забитой вещами комнате: холодно, холодно, еще холоднее…
— Жалею о чем?
— Что связался со мной? Не то чтобы у этого могло быть продолжение, но даже временно…
— Не жалею.
— Только не нужно меня щадить, — очень твердым тоном потребовала Эвери. — Антипатия к дочери маньяка — вещь естественная.
— Ну, значит, я извращенец.
— Будь же серьезнее! — рассердилась она. — Ты происходишь из совершенно нормальной семьи, я — из семьи со сдвигом по фазе. Генетический мусор — вот что я такое!
— Давай обойдемся без мелодрамы, без всех этих сочных эпитетов, ладно? И не кричи так, со слухом у меня все в порядке.
— Не смей улыбаться! Что смешного?
— Что ты пытаешься пришить себе целую кучу чужих преступлений.
Для ушей Джона Пола это звучало в высшей степени логично, но Эвери, как видно, махнула рукой на логику.
— По крайней мере ты должен понимать, почему я шарахаюсь от брака!
Улучив минуту, Джон Пол заключил Эвери в кольцо рук и привлек к себе. Она уперлась ладонями ему в грудь.
— Понимаешь?!
— Нет.
Она забилась, но вырваться не удалось.
— Не понимаю и не пойму, — продолжал он. — Хочешь сказать, что твой здравый рассудок держится на волоске и может улетучиться, скажем, от сильного кашля или чихания?
Чихнешь вот так — и пойдешь губить народ толпами? — Нет, но дети мои могли бы, и даже если…
— Помню, — перебил он. — Даже если бы ты могла их иметь, то не завела бы, чтобы исключить всякий риск.
— Бесплодных не берут в жены… — тупо произнесла Эвери.
— Кто не берет, а кто и берет.
— Да, но дети! Каждый мужчина мечтает о детях!
— Не каждый.
— А… ты?
— Не скажу, что не подумывал однажды завести семью и парочку ребятишек, но никогда не уточнял, что они будут плоть от плоти, кровь от крови моей. Детей в мире хватает, а вот семей, где они могут быть счастливы, к сожалению, меньше.
— Усыновить? — Эвери сделала круглые глаза. — И ты думаешь, об этом встанет вопрос, после того как проверят мою наследственность?
— Что-нибудь можно придумать.
— Брак не для меня!
Голос звучал все так же твердо, и глаза смотрели с вызовом, но это была лишь тяжелая броня на хрупком, ранимом сердце.
— Знаешь, давай пока на этом закончим, — сказал Джон Пол примирительно. — Сменим тему и все такое. Впереди целый день, я еще успею поднять тебе настроение.
Эвери с удивлением подумала, что это не просто поза. В точности как и ее шрамы (шрамы, отравившие столько чудесных минут, перечеркнувшие столько светлых надежд), страшные истории о Джилли нисколько не тронули этого человека.
Что с ним такое?
— Тебе стоит переключиться, Эвери. Расслабиться.
— Я займусь йогой… — прошептала Эвери.
— Есть и получше способы.
Он расстегнул свои шорты и сделал движение стянуть их по бедрам. Она ухватила его за руки.
— Что это ты задумал?
Он только улыбнулся. Улыбка заставила ее забыть все возражения. Когда одежда оказалась на полу, Джон Пол подмигнул.
— Давай отправимся в наше, общее «счастливое место».
Глава 32
Горести быстро тают среди жарких объятий. Они любили друг друга, ласкали и целовали каждый сантиметр тела друг друга и в конце концов откинулись на подушки, опустошенные.
— Теперь ты не можешь жаловаться, что я обратил мало внимания на твой вид сзади…
Эвери засмеялась, не столько шутке, сколько самодовольному виду Джона Пола.
— Ты — ненасытное животное! — поддразнила она.
— Только с тобой.
И снова она подумала: никогда и никто еще не сделал ей такого чудесного комплимента. У Джона Пола это выходило естественно, как дыхание, может, потому, что так он и чувствовал.
— Подвинься, не то я свалюсь с кровати.
— В самом деле, в такой только спать, да и то вытянувшись в струнку. Придется купить «сексодром».
— Купить? — с подозрением спросила Эвери, настроение у которой менялось в этот день с пугающей быстротой.
— А что? Знаешь, бывает такая штука — мебельный магазин. Есть еще каталоги…
— Зачем ты все это говоришь? Наш роман долго не продлится.
— Увидим.
— Эти разговоры о совместных покупках!..
— Милая моя, расслабься наконец. Ты чересчур беспокойная.
Эвери не могла не признать правоту этого замечания. Она вечно тревожилась, мысленно перебирала возможности, представляла то одно, то другое, чаще всего в мрачных тонах, потому что больше всего на свете боялась все испортить, — ну и, конечно, портила этим своим беспокойством. Неожиданно разразившаяся любовь не столько радовала, сколько пугала. Что с ней будет, когда они расстанутся? Сможет ли она жить, словно ничего не случилось?
— Беспокойная, да… но разве брак — не повод для беспокойства? Смотри, что он делает с людьми!
— С какими это? — Ну, хотя бы с той парой из магазинчика у реки.
— Тоже мне люди!
— А Парнеллы? Хозяин дома «Два озера» и его жена?
— Еще хлеще!
— Однако ты должен признать, что разводы происходят сплошь и рядом, чаще всего со скандалом.
— Вокруг них всегда шум, вот и кажется, что кругом одни разводы. А между тем много пар живет мирно и счастливо.
— Не каждый создан для брака. Я — нет.
Ответа не последовало. Эвери подождала-подождала, потом приподнялась на локте взглянуть, не уснул ли собеседник.
— Ты слышал, что я сказала?